Сивилла - Флора Шрайбер

   Марсия спросила:

   – Это значит, что мы не сможем позвонить вам, если почувствуем себя нехорошо?

   – Ничего подобного, – заверила ее доктор.

   Она понимала причину страха, высказанного Марсией от лица всех остальных: «Не отвергнут ли меня, если я поправлюсь?» Конец лечения для этих встревоженных «я» озна чал потерю доктора, ставшего для них другом.

   – Теперь пора просыпаться, – начала доктор свои гипнотические заклинания. – Раз – хорошенько потянулись, вы просыпаетесь. Два – потянулись, потянулись, потянулись… Сейчас можно проснуться. Три.

   Сивилла открыла глаза. Они с доктором внимательно смотрели друг на друга, и в их глазах отражалась надежда. Наконец доктор заговорила:

   – Как вы себя чувствуете, дорогая?

   – Поспокойнее, – прошептала Сивилла, а потом добавила: – У меня будет больше свободного времени, и все смогут пользоваться им.

   – Совершенно верно, – убежденно ответила доктор. – Сейчас вы пойдете домой, и впереди у вас будет хороший день. Встретимся завтра утром. – И ободряюще заметила: – Больше нет тех маленьких девочек, которые мешали вам приходить сюда вовремя.

   Путем гипнотической прогрессии возраста доктор Уилбур сумела преобразовать фиксации на прошлом в жизнеспособные элементы настоящего. Она надеялась, что это станет фундаментом, на котором поднимется надстройка интеграции, способная открыть дорогу к исходной Сивилле – и восстановить ее.

   На следующее утро, 22 апреля 1960 года, доктор Уилбур спросила:

   – Сивилла, не хотели бы вы познакомиться с остальными?

   – Если вы считаете это необходимым, – прозвучал уклончивый ответ.

   – Для начала я представлю вас Рути, – сказала доктор, погрузив Сивиллу в глубокий гипнотический сон. – Еще несколько месяцев назад ей было всего два года. Касаясь вашего правого локтя, я буду вызывать Рути.

   Рути не откликалась. Доктор ждала. Потом голос Сивиллы тихо произнес:

   – Я вижу ее.

   Этот момент был исключительно важен: Сивилла впервые визуально представляла одно из своих «я». Впервые оно появилось внутри ее собственного сознания. Более того, сам способ «видения» говорил об отсутствии у Сивиллы психоза, поскольку Рути воспринималась не как парящая в пространстве, не как галлюцинаторный образ, – она была увидена лишь внутренним взором.

   – Вы ее видите? – спросила доктор. – Тогда скажите, почему вы держали ее на заднем плане?

   – Потому что у нее были свои понятия. Она не делала того, что я говорила.

   Это любопытное утверждение выражало конфликт между директивами сознания и тем, как их выполняло подсознание.

   – И что вы думаете по этому поводу? – спросила доктор.

   – Я думаю, что это неправильно, – ответила Сивилла, – поскольку обстоятельства все время меняются. – Потом она добавила: – Рути протягивает ко мне руки. Мне кажется, что она хочет ко мне.

   – Как вы ее оцениваете? – Голос доктора был тихим, приглушенным. – Она вам нравится? Вы хотели бы, чтобы Рути была с вами?

   Сивилла затаила дыхание, затем ответила:

   – Да, она мне нужна. Она принадлежит мне.

   – Рути будет с вами, – ответила доктор, устанавливая связь между ними.

   – Она мне нужна, – повторила Сивилла.

   – Ей столько же лет, сколько вам, и она может помочь вам, – объяснила доктор.

   – Мне нужна ее помощь, – признала Сивилла.

   – И как вы теперь себя чувствуете? – спросила доктор.

   Сивилла тихо, почти шепотом ответила:

   – Более счастливой!

   – А сейчас, Сивилла, – продолжила доктор, – вас ждут другие, и вы должны выбрать следующего, с кем хотели бы встретиться.

   – Пусть это будет Вики, – без колебаний ответила Сивилла. – Она меня многому научила, хотя мы с ней никогда не встречались.

   – Она к тому же очень помогла нам, рассказав о том, что другие не знали или не могли высказать.

   Тогда Сивилла спросила:

   – Вики мой друг?

   В ответе доктора прозвучала глубокая убежденность:

   – Ваш очень хороший друг. Сейчас я приглашу ее прийти. Вики!

   – Привет, – сказала Вики.

   Представление спящих «я», ныне разделявших подсознание, было простым.

   – Вики, это Сивилла, – сказала доктор.

   Неловкое молчание.

   – Она хочет, чтобы мы дружили? – спросила Сивилла.

   Доктор переадресовала вопрос Вики, от которой поступил вежливый ответ:

   – Мне бы очень хотелось этого.

   Провозглашение дружбы.

   – Больше нет никаких помех. Теперь, девушки, вы можете действовать вместе и быть друзьями.

   Неожиданно полились обильные слезы. Слезы Сивиллы. Эту одинокую девушку взволновала перспектива иметь друга внутри себя. Сквозь слезы она услышала утверждение доктора:

   – Вики является частью вас. – А затем вопрос: – Сивилла, почему вы оставляли Вики на втором плане?

   – Ничего подобного, – возразила Сивилла. – Когда у меня что-то не получалось, Вики делала это за меня. Я ее нигде не оставляла.

   Доктор вновь заговорила:

   – Вики является частью вас, причем очень привлекательной частью.

   – Теперь у меня есть две подруги, – сказала Сивилла. – Они по собственной воле пришли ко мне. – И прозвучало открытое признание, декларация о воссоединении: – Они – это тоже я.

   Вновь молчание. Затем Сивилла произнесла:

   – Мне хочется уйти домой. Я правда хочу этого.

   – Очень хорошо, – согласилась доктор. – Я объясню остальным, что вы познакомитесь с ними в другой раз. А сегодня мы больше не будем этим заниматься.

   – Да, – согласилась Сивилла, – я предпочла бы встретиться с ними чуть позже.

   Инстинктивно Сивилла чувствовала, что знакомство с каждым «я» подразумевает встречу с конфликтами и травмами, от которых оборонялось каждое из этих «я». Она весьма разумно рассудила, что для одного дня вполне достаточно знакомства с двумя «я».

   – Отойдите в сторонку, Сивилла, и отдохните. Я хочу кое-что объяснить остальным, а потом вы сможете отправиться домой. Пегги Энн! – вызвала доктор.

   – Да.

   – Все понимают, почему Сивилла не стала знакомиться с вами сегодня?

   Пегги Энн без колебаний ответила:

   – Ну конечно же. С нами все в порядке. У нас нет особых претензий к Сивилле. Мы ей делали кое-какие неприятности. Мы с Пегги Лу увезли ее в Филадельфию, в Элизабет, в другие места. Мы кое-что ей сделали.

   – А другие это понимают? – спросила доктор Уилбур.

   – Мальчишки смеются, – ответила Пегги Энн. – Они считают, что это очень забавно.

   – Что?

   – Ну, насчет того, чтобы стать старше и познакомиться с Сивиллой. А мне кажется забавным, что мальчики теперь стали мужчинами. Тридцать семь лет – это мужчина.

   – В данном случае нет, – поправила доктор. – Я надеюсь, что они станут женщиной.

   Озадаченная Пегги Энн сумела только выдавить:

   – Ага.

   Вернувшись к исходной теме, доктор сказала:

   – Нам нужно немножко подождать, пока Сивилла привыкнет к знакомству со всеми вами. Вас это устраивает?

   – Конечно, – ответила Пегги Энн.

   – Очень любезно с вашей стороны, – кивнула доктор. – Когда Сивилла узнает вас получше, она поймет, какие вы хорошие.

   – Ах, доктор, – выпалила Пегги Энн, – я надеюсь, что Сивилла не будет расхаживать и говорить «мы» вместо «я».

   – А теперь, – сказала доктор Уилбур, меняя тему разговора, – я коснусь вашего правого локтя, чтобы поговорить с Сивиллой.

   – Да? – спросила Сивилла.

   – Я хочу разбудить вас, – сказала доктор. – Проснувшись, вы будете знать, что вы, Вики и Рути – вместе, что вы всегда будете вместе и вам никогда не нужно будет разделяться. Сейчас вы начнете просыпаться. Раз – потянулись… Вы просыпаетесь… Два – потянулись, потянулись, потянулись… Теперь можно просыпаться. Три.

   В процессе проведения любого психоанализа периоды улучшения, как правило, чередуются с периодами регрессии: каждый шаг вперед сопровождается по крайней мере одним шагом назад. После установления союза Сивиллы с Вики и Рути она продолжала противиться знакомству с другими «я». К июлю 1960 года (через месяц после заключения первого союза) это знакомство все еще не состоялось. Более того, как ясно дала понять Пегги Лу, многие старые конфликты вновь начали угнетать Сивиллу, у которой опять появились суицидальные намерения.

   Превратившаяся в женщину Пегги Лу начала сеанс так:

   – Я боюсь сделать какую-нибудь глупость. Меня это беспокоит.

   – Да? – задумчиво спросила доктор Уилбур.

   – Я так долго была маленькой девочкой, а теперь я женщина. Некоторые мои старые привычки стали неуместными.

   – Я бы не очень волновалась из-за этого, – ответила доктор. – Насколько мне известно, у тебя все в порядке. Я хотела бы задать тебе один вопрос.