Фашизофрения - Геннадий Сысоев

Наверное, это хорошо. При условии, что берцы будут не тяжелее сапог и хотя бы такими же прочными. Возникает, правда, проблема мужских носков, по целому ряду специфических свойств уступающих портянкам, хотя по другим параметрам их превосходящих. Но это тема для целой диссертации. Будем хотя бы надеяться, что носки современным украинским военнослужащим будут менять так же часто, как нам меняли портянки.

Еще армия проводит большую работу по украинизации команд и внутриармейских обращений. Во время одного визита в Киев Сергея Иванова (тогда еще министра обороны России) почетный караул приветствовал его не старинным «Здравия желаем!», которое из строя звучит четко и отрывисто, как «здра жла», а напевным, как будто хор имени Веревки исполнил краткое каприччио: «Ба-жа-е-мо здо-ро-вья!».

— Здоровеньки булы! — не растерялся и Иванов.

Но шутки шутками, а украинизация армии проводится иногда вне рамок логики и разума. Вот, например, на сайте Министерства обороны Украины (в разделе «Сухопутные войска», на странице, посвященной наземной артиллерии){168} внедряются новые названия боеприпасов. Осколочно-фугасный снаряд, на прежнем украинском языке называвшийся «осколково-фугасним», теперь приказано именовать «уламково-фугасним». Но ведь (согласно словарю Д. Ганича и И. Олейника) оба слова — равно украинские. Только обозначают разное. Осколок — это осколок, а уламок — это обломок. Теперь попробуйте перевести на русский новое название боеприпаса… Обломно-фугасный, — это из армейской документации или из сериала «Бандитский Петербург»?

Понятно, что переименование произведено с единственной целью — чтоб было не похоже на русское название. Но кому, спрашивается, нужна такая «обломно-фугасная» украинизация? Вряд ли самим военнослужащим, которые тужатся «на камеру» говорить по-украински, а в результате до боли напоминают несравненного Ланового в роли поручика Шервинского: «Я думаю… дума́ю… думаваю…» И не зрителям, у которых «думавающий» офицер не может вызвать ничего, кроме жалости.

Гетман Скоропадский, в изображении писателя Булгакова, был достаточно умен — махнул рукой и велел поручику: «Говорите уж лучше по-русски!» По крайней мере, поручик стал внятен. Но «оранжевым» украинским урядникам важна не внятность, а евроатлантические принципы.

В сегодняшней украинской армии богатые не служат. Это бесспорный факт, впервые сообщенный автору этих строк харьковскими правозащитниками в начале 90-х годов, когда и богатых «по большому» еще не было. Не служат также дети городской интеллигенции и современной «сервисной прослойки». Престиж «конституційного обов’язку» упал ниже плинтуса.

Но немалое число современных украинских призывников хотят служить и идут на службу добровольно. Парадокс? Никак нет.

Сегодня в подавляющем большинстве украинских сел и малых городов для молодого человека нет никаких перспектив, кроме весьма вероятной перспективы умереть молодым — спиться или быть убитым в бессмысленной драке. Работы нет, точнее, работу еще можно найти, а вот заработок — увы.

Выход — переехать в большой город и, скажем, поступить в вуз. Дети богатых, интеллигенции и «прослойки» так и делают. Это позволяет избавиться от службы в армии и открывает некоторые перспективы.

Но если у парней из села (и их родителей) нет стабильного заработка, то, следовательно, нет и денег ни для поступления на контракт, ни на взятку, чтобы поступить на «бесплатное» обучение. Говорят, что в некоторых украинских вузах еще сохраняется способ поступления по старинке — хорошо сдать экзамены и никому не платить за поступление. Не знаю, может, где-то подобное и встречается, но за последние годы о таком экстриме слышать не приходилось.

И хлопцы без денег рвутся в армию, потому что армия предоставляет им единственную возможность вырваться из круга жизни, больше похожей на подготовку к смерти. Руководимые немного наивным желанием после армии «поступить в охрану». То есть, в широком смысле, найти в городе хоть какую-то работу. После отмены призыва и перехода на контрактную систему комплектования вооруженных сил именно такие молодые люди и будут составлять основной контингент «контрабасов».

Конечно, такая перспектива, по сравнению с возможностями в родном селе, все же предпочтительнее. Но трудно себе даже представить, что когда-нибудь, при любых талантах, при любом уровне активности такой парень сумеет подняться до уровня сегодняшней так называемой украинской элиты.

Разделение по уровню доходов провоцирует, таким образом, разделение украинского народа практически на два разных народа, если не сказать, две разных расы — тех, чьи дети никогда не будут командовать, и тех, чьи дети никогда не будут служить. Нарушается один из фундаментальных принципов функционирования любых, не только армейских, социальных структур, сформулированный еще Макиавелли: «Тот, кто хочет командовать, должен научиться подчиняться».

Конечно, все это вполне соответствует любой из теорий элит, которые, здорово перепутавшись между собой, вывалились сегодня перед нами, как спагетти на тарелку. И это соответствует теории социал-дарвинизма, которая более или менее явно присутствует в любой из нынешних либеральных доктрин. Но такой постмодернистский апартеид противен при любых оправданиях.

И как-то не особо утешает, что и в «цитадели демократии» — Соединенных Штатах ситуация точно такая же, с одним маленьким нюансом — там большую часть «профессиональной армии» составляют афроамериканцы и «граждане латиноамериканской национальности».

Мы продолжаем отмечать 23 февраля, хотя нет уже Советской Армии, но осталась история. 22 февраля 1918 года, после начала наступления германской армии на Питер, было опубликовано воззвание Совнаркома «Социалистическое отечество в опасности!», а на следующий день в армию вступили первые добровольцы. Отметим, что у Советского государства тогда еще не было организационных структур для проведения мобилизации, и потому речь может идти именно о добровольцах, или, в иной терминологии, распропагандированных рабочих и матросах.

И хотя декрет Совнаркома об образовании Рабоче-Крестьянской Красной Армии был принят 28 января (все даты даны по новому стилю), днем рождения РККА стали считать 23 февраля. За всю историю своего существования Красная — впоследствии Советская Армия не проиграла ни одной войны.

В годы обличений всего, что было связано с коммунистической властью, стало модным говорить, будто «СССР проиграл войну в Афганистане». Правда, однако, заключается в том, что Советская Армия ушла из Афганистана как раз тогда, когда уже смогла в значительной степени снизить уровень сопротивления противника, то есть уже почти добилась победы. О чем, в частности, свидетельствуют цифры потерь советского контингента: они достигли максимума в 1984 году — 2343 человека, а затем год от года неуклонно снижались, составив в 1989 году 53 человека{169}.

Армия почти подавила сопротивление противника, война пошла на спад… И тут политическое руководство приказывает: «Уходим!»

Из Афганистана в 1989 году уходили не побежденные, а победители, не под давлением противника, а по решению последних членов Политбюро ЦК КПСС. Этим последним друзьями стали западные политики, снабжавшие моджахедов «Стингерами»{170} и купленными в Египте калашниковыми. Сегодня американцы уничтожают в иных странах, в том числе и на Украине, переносные зенитно-ракетные комплексы, используя удобный принцип видеть соломинку в чужом глазу, а в своем не замечать бревна. Они уже «не помнят», как американские политики и спецслужбы выращивали на свою голову из борцов антисоветского сопротивления в Афганистане талибов и Усаму бен Ладена.

Десять лет спустя после вывода советских войск Збигнев Бжезинский в интервью «Нувель Обсерватер» рассказал немного правды о том, как США втягивали СССР в Афганистан: «Согласно официальной версии истории, помощь ЦРУ моджахедам началась в 1980 г., после того, как Советская Армия вторглась в Афганистан 24 декабря 1979 г. Но реальность, державшаяся в секрете до сегодняшнего дня, иная: президент Картер подписал первую директиву о тайной помощи противникам просоветского режима в Кабуле 3 июля 1979 г. (то есть почти за полгода до советской „агрессии“. — Г.С.). И в тот же день я написал докладную записку для президента, в которой объяснил, что, по моему мнению, эта помощь повлечет за собой советское военное вмешательство… Мы не заставили русских вмешаться, мы просто сознательно увеличили вероятность того, что они это сделают… Эта секретная операция была отличной идеей. Ее целью было заманить русских в афганскую ловушку, и вы хотите, чтобы я жалел об этом? В тот день, когда Советы официально перешли границу, я написал президенту Картеру (вкратце): „У нас теперь есть возможность дать СССР свою вьетнамскую войну“»{171}.