Агентурная сеть - Игорь Прелин

Один наш работник уличил жену в супружеской неверности и решил с ней развестись. При этом он имел неосторожность заявить, что если она не согласится на развод и попытается испортить ему карьеру, то он найдет возможность и ей испортить жизнь.

Неверная жена оказалась не из пугливых! Она напросилась на прием к начальнику управления и в свою очередь заявила, что если ее супруг или кто-нибудь из его коллег причинит ей какие-то неприятности, то она обнародует все, что ей известно о деятельности управления.

В подтверждение того, что это не пустая угроза, она передала исписанную каллиграфическим почерком общую тетрадь, сказав, что у нее есть еще несколько экземпляров, которые она предусмотрительно спрятала в надежных местах.

Даже беглый просмотр этой тетради показал, что в ней действительно содержится масса всевозможных сведений об оперативной деятельности, характеристики на руководящий состав, многое из того, о чем говорилось на служебных совещаниях и партийных собраниях, в том числе сведения на некоторых агентов. Все это она узнавала от своего мужа и в течение нескольких лет, предвидя возможный разрыв и страхуя себя от любых неприятностей, скрупулезно заносила в общую тетрадь.

Кончилась эта история тем, что болтуна уволили, однако с женой он разводиться не стал. Так и жили они, поочередно изменяя и постоянно шантажируя друг друга, пока она сама не бросила его и не уехала в другой город, откуда прислала в управление ставшие ей ненужными тетради с компрометирующими записями.

В российской глубинке болтливость оперативного работника, посвящавшего жену в служебные дела, была чревата неприятными последствиями. За границей же она была просто опасна!

— Поверьте мне, Лариса, для подобных опасений нет никаких оснований, — постарался я ее успокоить. Хотя после того, как в дополнение ко всем своим несчастьям Выжул уничтожил письмо нелегала, у меня самого не было никакой уверенности, что его не отзовут в Союз.

Но даже если бы я был в этом абсолютно убежден, даже если бы сам добивался его отзыва из страны, я все равно никогда не сказал бы об этом никому, тем более ему или его жене! Кто знает, что может натворить человек, находящийся за границей, если уверен, что его ждут крупные неприятности? Сколько было случаев, когда в подобных ситуациях провинившиеся загранработники, в том числе и сотрудники разведки, совершали самые невероятные поступки и даже шли на предательство!

— Так что мой вам совет, Лариса, — как можно дружелюбнее сказал я, — выбросьте из головы всякую чепуху, не переживайте сами и постарайтесь успокоить Олега. Ему сейчас очень нужна ваша поддержка! Вот увидите — со временем у него все наладится!

— А вы можете ему помочь? — отложив трубочку в сторону и допив джин прямо из стакана, спросила Лариса.

— Я помогаю Олегу, как могу, — стараясь понять, к чему она клонит, сказал я. — Это моя прямая обязанность — сделать из него настоящего разведчика…

— Я не это имела в виду, — не дослушав меня, сказала Лариса. — Если в Москве узнают, что Олег уничтожил это несчастное письмо, его наверняка отзовут!

Я внимательно посмотрел на Ларису, но ничего не сказал. И вообще я не собирался обсуждать с ней историю с письмом. Она и так знала о нем больше, чем следовало.

Лариса, видимо, по-своему расценила мое молчание.

— Налейте мне еще немного джина с тоником, — несколько развязным тоном попросила она.

Я взял ее стакан и подошел к бару-холодильнику, где у меня всегда был лед и охлаждались бутылочки и баночки с различными компонентами для приготовления коктейлей. Когда я повернулся к ней спиной, Лариса по-видимому почувствовала себя увереннее, потому что решилась сказать то, что ей было трудно произнести, глядя мне в глаза.

— Я могу остаться у вас. Олег будет дежурить до утра…

Ошибается тот, кто думает, что ситуации, когда жена загранработника то ли ради карьеры своего мужа, то ли для того, чтобы отвести от него какую-то неприятность, делает тому, от кого зависит их семейное благополучие, подобное предложение, являются чем-то исключительным.

На моей памяти было несколько подобных случаев.

Один из них имел место в азиатской стране, где едва ли не вся советская колония знала, что посол сожительствует с женой референта, являвшейся его секретаршей. Более того, все знали, что референт тоже знает об интимной связи своей жены с послом и даже весьма в этом заинтересован, поскольку рассчитывает на быстрое продвижение по службе.

И в самом деле, не прошло и полгода, как он получил ранг атташе, а командировку заканчивал третьим секретарем!

Но мне такое предложение было сделано впервые!

Я оглянулся. Лариса сидела в кресле, закинув ногу на ногу так, что разрез ее юбки был обращен как раз в мою сторону.

Не скрою, как и всякий уважающий себя мужчина, я был довольно высокого мнения о собственных достоинствах. И все же не настолько, чтобы всерьез предположить, что у этой миловидной двадцатипятилетней женщины вдруг возникло желание — бескорыстно! — провести со мной ночь. К тому же и по моим наблюдениям, и по сведениям, полученным, как говорится, со стороны, она была весьма привязана к своему мужу. Во всяком случае, ничего предосудительного в интимном плане за все время ее пребывания в стране замечено не было.

«Неужели она согласовала свой визит ко мне с Олегом? — подумал я. — Или действительно пришла без его ведома?»

Но сейчас у меня не было ни времени, ни желания разбираться, что означает ее предложение: провокацию или искреннее, хотя и пошлое желание ценой собственного унижения купить благополучие своего мужа, а значит и свое? В любом случае продолжать этот разговор и выяснять, в чем истинный смысл ее предложения, было неблагоразумно. Даже секундное промедление с ответом могло быть превратно ею истолковано и усугубило бы и без того двусмысленную ситуацию.

Я с детства не приучен говорить женщинам гадости. Даже в тех случаях, когда они этого заслуживают. Оказываясь в обстановке, когда женщина ведет себя неподобающим образом, я всегда стараюсь найти такое решение, которое не ущемляло бы ее чести и достоинства, даже если ее саму это не слишком заботит. При этом я руководствуюсь жизненным правилом никогда не воевать со слабым полом.

Но в эту критическую минуту, как назло, ничего путного не приходило мне в голову. Пауза затягивалась, и я, опасаясь, что Лариса по-своему расценит мое замешательство и сделает следующий шаг, сказал первое, что пришло мне на ум.

— Извините, Лариса, но я не принимаю таких подарков. Я отношусь к числу мужчин, которые привыкли сами добиваться того, что им нужно.

Щеки моей соблазнительницы запылали. Она метнула в меня гневный взгляд, которым обычно одаривает мужчину отвергнутая им женщина. Неужели она всерьез рассчитывала, что ей удастся забраться ко мне в постель?

— А сейчас идите домой. — Я отставил ее стакан, давая понять, что аудиенция окончена. — И советую вам никогда не вспоминать о том, что вы ко мне приходили.

Я думал, что Лариса скажет мне что-нибудь на прощание. Но она встала и молча направилась к выходу.

Конечно, по всем законам приличия мне следовало отвезти ее домой. К тому же отпускать белую женщину одну в путешествие по ночному африканскому городу было просто небезопасно. Но я отказался от этой затеи. И не только потому, что она жила в пяти минутах ходьбы от моего дома. Я представил, как кто-то из наших соотечественников увидит, как мы вместе выходим и садимся в машину! В моем положении, когда меня и так уже обвинили в сексуальных домогательствах, мне недоставало только новых сплетен! Ничего, сама пришла ко мне, сама и вернется!

Но я все же выполнил свой мужской долг. Проводив Ларису до двери и подождав, когда она выйдет на улицу, я спустился в гараж, сел в автомашину и, держась от нее на почтительном расстоянии, чтобы она меня не заметила, тайно сопроводил ее до самого дома, готовый в случае необходимости защитить ее от любых посягательств.

Но все обошлось. Убедившись, что она без всяких приключений вошла в подъезд, я развернулся и уехал домой.

Утром я вызвал Выжула и потребовал написать подробное объяснение по поводу инцидента с письмом нелегала. А еще я попросил, чтобы к своему объяснению он приложил медицинское заключение о состоянии своего здоровья, в котором была бы указана причина, повлиявшая на его поступок.

26

До открытия сессии Организации Африканского Единства оставалось менее месяца.

Это было, пожалуй, наиболее важное событие этого года в политической жизни страны, и поэтому к нему тщательно готовились все местные ведомства и организации, отвечавшие за проведение сессии, почти все иностранные посольства, ну и конечно, как местные, так и иностранные спецслужбы.