Агентурная сеть - Игорь Прелин

На четверг мы и назначили проведение мероприятия. На тот случай, если бы нам что-то помешало, в резерве оставалась пятница.

Нужно было вывести из квартиры жену Сервэна, чтобы она своим присутствием не помешала душевной беседе своего мужа с посланцем спецслужбы, борьбе с которой он посвятил свои лучшие годы. Сделать это помогла «Люси»: идя нам навстречу, она организовала у себя дома коллективное чтение нового романа, получившего Гонкуровскую премию.

И вот в течение нескольких вечеров жена Сервэна должна была находиться за рюмкой «Мари Бризар» или «Гранмарнье» в обществе таких же, как она, любительниц изящной словесности, не подозревая, что в это самое время коварный КГБ плетет сеть, которой намеревается опутать ее мужа!

В намеченный день к восемнадцати часам все участники операции заняли свои исходные позиции. С этого момента все наши дальнейшие действия были синхронизированы с точностью до минуты.

Примерно без четверти семь Колповский включил аппаратуру, поставил магнитофон «Ухер» на паузу, мы оба надели наушники и приготовились услышать то, что до нас донесут всепроникающие радиоволны.

В эту же самую минуту Усалев, находившийся в кабинете Лавренова в бюро АПН, тоже включил аппаратуру, вмонтированную в его кейс таким образом, что ее можно было обнаружить, только разобрав его до последнего винтика, и вышел на улицу.

Естественно, нам ничего не стоило предоставить в распоряжение Усалева автомашину, но мы решили, что будет лучше, если он воспользуется такси: если за ним ведется слежка, пусть видят, что он не пользуется ничьим покровительством, и эта его поездка носит сугубо личный характер.

Мы просидели с надетыми наушниками около десяти минут, вслушиваясь в специфическое потрескивание эфира, пока наконец в них прорезались звуки улицы, шум движущейся автомашины, чьи-то трудноразличимые голоса. Это означало, что Усалев подъехал к дому и вошел в зону уверенного приема.

Затем в течение примерно полутора минут мы слышали шаги, шум лифта, снова шаги, другие непонятные звуки, и вот наконец совершенно четко, как будто Усалев находился в одной с нами комнате, до нас донесся его голос:

— Добрый вечер, месье Сервэн! Меня зовут Александр Усалев. Я советский журналист и прошу вас уделить мне полчаса для частного разговора.

Чтобы осуществить наш замысел, полчаса было явно недостаточно. Но главное было — войти в квартиру и вовлечь Сервэна в разговор! А потом он сам не отпустит своего собеседника, пока не выяснит, с чем он к нему пришел.

Я представил себе удивленного Франсуа Сервэна, который открыл дверь своей квартиры и неожиданно увидел на пороге незнакомого человека, который к тому же назвался советским журналистом. В том, что это действительно так, Сервэн мог легко убедиться по висевшей на шее Усалева запаянной в пластик карточке, выданной всем аккредитованным на сессии ОАЕ иностранным корреспондентам.

Прежде чем решить, приглашать Усалева в квартиру или нет, Сервэн раздумывал довольно долго. По крайней мере, мне так показалось. И его можно понять: не каждый день к сотруднику французской контрразведки приходят советские журналисты, да еще без предварительного уведомления! Но мы рассчитывали, что профессиональное любопытство обязательно возьмет верх, тем более что Сервэн ничем особенно не рисковал: он находился на своей территории. А заранее уведомлять его о визите — значило обречь весь наш замысел на заведомую неудачу.

— Входите, — наконец сказал Сервэн, и вслед за приглашением раздался звук закрываемой двери.

Итак, первый этап мероприятия прошел успешно!

— Чем могу быть вам полезен? — довольно прохладным тоном произнес Сервэн банальную фразу, из которой вовсе не следовало, что он и в самом деле искренне желает оказать какую-то услугу.

— Сейчас я все объясню, месье Сервэн, — спокойно ответил Усалев, и по некоторым звукам я догадался, что он сел в предложенное ему кресло. — Формально я являюсь членом советской делегации на проходящей сейчас сессии ОАЕ. Пишу репортажи: Но для меня это не более чем предлог. Я приехал, чтобы повидаться с вами, поскольку мы в некотором роде являемся побратимами.

Если вам нужно добиться расположения собеседника и заставить его выслушать вас, лучший способ — сразу заинтриговать, ошеломить его какой-нибудь фразой или словом. Причем желательно, чтобы это было последнее произнесенное вами слово!

— Как вы сказали? Побратимы? — переспросил Сервэн.

— Да, не удивляйтесь, месье Сервэн! Дело в том, что побратимами были наши отцы.

Усалев специально в каждую фразу вставлял слова «месье Сервэн»: это было необходимо, чтобы при прослушивании любого фрагмента записи было ясно, кто является его собеседником.

Видимо, Сервэн от удивления окончательно потерял дар речи, потому что после довольно продолжительной паузы в наушниках опять раздался голос Усалева.

— Видите ли, в годы второй мировой войны мой отец возглавлял советскую разведывательную группу, действовавшую на территории фашистской Германии и оккупированной Франции. Активными членами этой группы являлись также ваш отец и ваша мать. Одно время на их квартире даже хранился советский радиопередатчик…

— Вы что-то путаете, — перебил его Сервэн. — Мои родители входили в подпольную группу Фабиена.

— Верно, — подтвердил Усалев. — Но одновременно с этим они выполняли функции связников между группой Фабиена и группой, которую возглавлял мой отец. После провала ваша мать была арестована, а наши отцы оказались вместе в отряде «Коммунар», сражались с фашистами и в одном бою были ранены. Вот так они стали побратимами!

— Но почему мой отец никогда не рассказывал мне о вашем отце? — с сомнением сказал Сервэн.

— В этом нет ничего удивительного. Ваш отец знал, что после окончания войны мой отец еще довольно длительное время работал в разведке. В шестьдесят пятом он ушел на пенсию по состоянию здоровья, а три года назад умер.

— И что же из всего этого следует? — настороженно спросил Сервэн.

Этот вопрос подвел итог первой — вступительной — части беседы и дал Усалеву возможность ненавязчиво и плавно перейти ко второй, наиболее ответственной ее части.

Как и было предусмотрено планом беседы, Усалев рассказал, что после смерти отца получил возможность ознакомиться с его дневниковыми записями и непубликовавшимися до истечения срока давности воспоминаниями, а также с некоторыми архивными материалами и решил написать книгу о деятельности советских разведчиков и французских патриотов в годы войны. В процессе сбора материалов для этой книги он неоднократно бывал во Франции, встречался со многими бывшими бойцами французского Сопротивления, работал в архивах и в конце концов ему удалось разыскать «Маркиза».

— Вы встречались с моим отцом? — с нескрываемым интересом спросил Сервэн.

— Да, месье Сервэн, — ответил Усалев. — Я специально ездил для этого в Тулон.

Далее Усалев рассказал, что, к большому его разочарованию, эта встреча не оправдала его надежд: «Маркиз» был не то чтобы осторожен, но вел себя очень сдержанно, неохотно отвечал на его вопросы, объяснив, что его откровенность может повредить карьере сына.

— Конечно, я сразу же поинтересовался, кто его сын, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал Усалев.

— И что он вам ответил? — моментально отреагировал Сервэн.

— Ваш отец сказал, что вы офицер, — ничем не выдав своей осведомленности, успокоил его Усалев.

Это высказывание Сервэн никак не прокомментировал, а только спросил:

— И что же было дальше?

— Я попросил «Маркиза» показать мне возможно сохранившиеся у него документы, письма и фотографии, имеющие отношение к подпольной группе и отряду «Коммунар». Но ваш отец ответил, что предварительно должен посоветоваться с вами, и предложил встретиться через несколько месяцев. Но когда я месяц назад снова приехал во Францию, я с прискорбием узнал, что ваш отец скончался.

— Да, это, к сожалению, так, — дрогнувшим голосом подтвердил Сервэн.

— Примите мои запоздалые соболезнования, месье Сервэн, — посочувствовал ему Усалев.

— И что же вы теперь от меня хотите? — заметно волнуясь (так мне во всяком случае показалось), спросил Сервэн.

— Видите ли, месье Сервэн, во время нашей беседы ваш отец проговорился, что встречался с моим отцом после войны. Это меня заинтриговало, и по возвращении в Москву я через друзей отца выяснил, что действительно мой отец после войны восстановил деловой контакт с «Маркизом» и снова вовлек его в негласную работу. Между прочим, оказалось, что «Маркиз» поселился в Тулоне по совету моего отца и, как я сейчас понимаю, не случайно приобрел кафе неподалеку от военно-морской базы. Да и деньги на приобретение кафе он получил от советской разведки, поскольку она была очень заинтересована иметь возле этого стратегического объекта своего человека. Я выяснил также, что вашему отцу пришлось развестись со своей второй женой, потому что она оказалась недостаточно надежной и могла помешать ему в работе.