Огнеслава (СИ) - Гамаюн Марина

Мара обвела глазами пустые палаты. Мысли казались верными и походили на истину. Но, если она права, тогда царь Шэхриэр не остановится ни перед чем в достижении своей цели. У него тоже нет выхода! Состязание, что она объявила, лишь отсрочка, не более. Дело сделано, пусть будет, как сказано, но ничего не изменить. Князю Аскольду здесь делать нечего. Он должен оставаться в своих землях, нельзя его впутывать. У Мары подрастает три племянницы, дочери старших сестер. Даже если принудят растить молодильные яблоки, дети не должны пострадать. Её долг сохранить царство и избежать войны. К тому же её беспокоила клятва. Обычные свадебные клятвы не имеют такой силы, наверняка для неё приготовлено нечто особенное. Как колдуны Шэхриэра собираются связать её волю не ясно. Это пугало. Лишиться жизни не так страшно, как лишиться воли.

Поднявшись на ноги, царица направилась к столу, у которого на подставке пировал ворон. «Я должна поговорить с Шэхриэром с глазу на глаз. Возможно тогда, если добровольно соглашусь вырастить яблоню, смогу избежать и клятвы, и войны! — думала Мара. — Нужно быть очень осторожной. Если Аскольд явится, — при мысли о князе, она вспомнила его своевольные поступки и смутилась, — он меня слушать не станет, только испортит всё!»

— Мой прекрасный князь, — прошептала царь-девица, зажигая огонь лучины и беря глиняную фигурку горлинки, — прости меня за обиду. Сердце моё всегда будет с тобой.

Она повертела фигурку в руках, повернула кверху донышком. Птичка была полой, подобно сосуду. Мара налила внутрь воды, закупорила отверстие деревяшкой, а после спрятала в ладонях и начала шептать заклинания. Когда царица закончила, огонь лучины полыхнул сильнее и угас, а в её руках оказалась живая птица.

— Нарекаю тебя крылатой помощницей! — прошептала Мара, поднося птицу к груди. — Передай ему мои слова, а после покинь этот мир. Как прольется вода, так исчезнет твоя связь со мной.

Снова оказавшись у окна, царица произнесла над головой горлинки послание, а после распахнула створки. Снежинки с холодным ветром ворвались в покои.

— Лети! — скомандовала Мара, раскрывая ладони.

Горлинка вспорхнула и устремилась в небеса.

***

Звонкий смех Огнеславы отразился от расписанных орнаментами сводов княжеских покоев. Аскольд только рукой махнул. Княгиня стояла посреди светлицы, раскрасневшись, избавившись от головного убора и сковывавшей движения душегреи. Минул месяц с того дня, когда ей открылась главная тайна правящей семьи Зеяжска. Днем она была безупречной молодой княгиней Белого дворца, а ночью становилась хозяйкой в Черном. Её отношения с Аскольдом приняли довольно странный характер. Каждый в Белом дворце мог бы поклясться, что правящие супруги нежно любят и уважают друг друга. Наедине же, князь превращался не то в строгого наставника, не то в задиристого братца. Чтобы усыпить бдительность матери, Аскольд каждый день проводил с женой не менее часа. Уверовав, что младший сын взялся за ум, а старший смирился с судьбой, Верея успокоилась и перестала строго контролировать молодую чету.

— Зачем мы повторяем одно и то же столько раз? — обернулась Огнеслава.

— Затем, что однажды это может спасти тебе жизнь, — серьезно ответил Аскольд. — Только заученное действие поможет в опасности.

— Но я никогда не занималась ничем подобным, — сделала жалостливое лицо Огнеслава. — У меня не получается. Я выгляжу, как неуклюжий медвежонок. К тому же, вокруг всегда полно охраны. Может не стоит оно того?

— Боги пресветлые! Медвежонок! Тебе до медвежонка, как до небес! — едва не засмеялся князь. — Ты скорее похожа на хилого зайчонка, которому шею двумя пальцами свернуть можно! Не спорь со мной! Если я сказал надо, значит надо.

— То чему ты меня учишь некрасиво! — уперла кулачки в бедра Огнеслава. — Почему бы тогда не научить меня обращаться с мечом. Я видела, как упражнялись женщины из охраны царь-девицы, загляденье просто.

— Поспорь ещё! — шикнул на неё Аскольд и княгиня притихла, но дальше его голос снова стал задорным. — Твои хилые ручки меча не удержат, я не горю желанием остаться без пальцев. Таким глупостям пусть тебя Горан учит, даже если промажешь, не велика беда! Только, могу поспорить, не уговоришь. Давай еще раз!

— Хорошо, — вздохнула Огнеслава и повернулась спиной.

— Медленно и по моему слову, — наставлял князь, приблизившись. — Поняла?

— Да, — ответила она, чувствуя, как его руки ложатся на плечи.

— Удар в грудь, — комментировал Аскольд, как только её локоть уперся в него. — Вот так. Верно! Теперь в голову.

— Так? — спросила княгиня, медленно касаясь другим локтем, ладони, что была специально выставлена.

— Да. И ногой… Пнула, что есть силы… Вот! Так и надо! Молодец!

— Получилось! — счастливая улыбка озарила её лицо.

— Наконец-то! — ухмыльнулся в ответ Аскольд. — Завтра …

Он не успел договорить, что-то с силой ударилось в окошко. И князь, и княгиня оглянулись. Снова удар, чуть слабее, потом еще один.

— Будто птица в стекла бьется! — озвучила свои мысли Огнеслава.

— Птица? В такие холода? — усомнился Аскольд.

— Птица. Интересно, что за птица, какие вести принесла? — подскочила к окну княгиня, хватаясь за створку.

— Постой! — попытался остановить её князь, да поздно было.

Едва она отворила окошко, в светлицу влетела горлинка. Заметавшись, птичка пронеслась вдоль стен, а после села на сундук. Не успели князь с княгиней опомниться, как горлинка заговорила человечьим языком.

— Зря ты князь сватаешься! Только опозоришься! Не приму подарков твоих, не склоню головы! Оставайся дома с молодой женой. Забыла я тебя! — прозвучали слова.

Сказала горлинка и взметнулась к потолку. Ударившись со всей силы о каменные своды, замертво упала на пол. Да только не птичка о пол ударилась. Разлетелась на мелкие кусочки глиняная фигурка, пролилась вода мелкой лужицей. Огнеслава так и замерла на месте. Взглянув на Аскольда, увидела, как потемнело лицо его, как сошлись вместе брови, как невольно дернулась щека. Хлопнул дверью князь и вышел вон.

Глава 34 Господин

Дверной проём искрился и переливался всполохами света. Теперь уже Огнеслава смело шагала сквозь подобные магические переходы. Вперед. Нога тут же провалилась в снег. Приподняв фонарь, она огляделась. Исполинские ели обступали необычное скопление каменных глыб со всех сторон. Очевидно, что когда-то, в глубокую старину, здесь построили нечто грандиозное. Ныне лес поглотил сооружение. Лишь по отесанным каменным плитам, покоившимся на вертикальных, почти естественной формы опорах, можно было предположить, что это руины рукотворной постройки.

Когда княгиня напросилась сегодня сопровождать супруга, она не ожидала, что окажется в занесенном снегом лесу. Мороз щипал нос и щеки, даже закутанной с ног до головы в меховые одежды было зябко. Удивительно, что настолько похолодало, днем на дворе было значительно теплее. Почувствовав присутствие рядом, обернулась. Горан стоял за ней. Ни шапки, ни верхней одежды не надел! Вот что значит делить тело с огненным существом, совсем не чувствует холод. Поймав её взгляд, усмехнулся.

— Тебе совсем-совсем не холодно? — подозрительно взглянула на мужа Огнеслава.

— Нет, — покачал головой он и в доказательство поднял руку, в ладони плясал огонек.

— Куда теперь? — она с любопытством огляделась.

— Вон за теми елями речка спит. Туда нам и надо, — указал рукой.

Огнеслава засомневалась, стоило ли ей проситься сюда, до реки идти недалеко, но сугробы почти в пояс. В юбке и шубе она будет двигаться медленно, только помешает. Хозяин Черного дворца шагнул вперед и остановился. Подняв огонек на своей руке к губам, он что-то прошептал, а после дунул на него. Огонек сорвался с ладони и обратился в столб пламени. Вихрем он пронесся до самой реки, образуя талую дорожку. Лес осветило, как днем. В восхищении Огнеслава смотрела на происходящее, беснующееся пламя завораживало. Огненный смерч закрутился на берегу, а после угас.