Огнеслава (СИ) - Гамаюн Марина

— Любит меня? — тихо спросила она, поворачиваясь к мужу. — Разве такое возможно?

— А почему нет? — коснулся её плеч Горан. — Я люблю тебя, и он тоже любит. Когда-то змеи были отдельным племенем, населявшим землю вместе с предками ныне живущих людей. Разумные змеи мало походили на тех ползучих гадов, что сегодня можно встретить среди полей и лесов. Среди них было много магов и врачевателей. Шло время, их племя исчезло с лица земли. Горан был одним из последних, когда мой предок пришел к нему. Змей был стар, любой, кто нарушал его покой, вызывал лишь ярость. Он был одинок, а мои предки бедствовали, оказавшись в новых землях, потеряв свой дом в далеком северном море. Договор двух обреченных сторон, обернулся силой. Так, вместе, мы построили великую страну, на зависть врагам и соседям.

— На зависть, верно сказано. Богатства Зеяжска не дают спокойно спать многим, но еще больше людей испытывают страх и ненависть. Страх от бессилия и ненависть от зависти.

— Этого не изменить, к сожалению…

— Почему?

— Потому что каждый желает благополучия именно своей земле и своему народу. Зверь заботится о потомстве и милостив к собратьям, но все остальные для него – пища.

— Люди не звери!

— Пока не стоит вопрос выживания. Только имея неоспоримое превосходство, можно позволить себе такую роскошь, как мир.

Огнеслава понимала, он прав. Все княжества Срединных земель, кроме Зеяжска, то и дело воевали. Одни заключали союзы против других. Сильные грабили слабых. Приграничные крепости меняли хозяев без остановки. Даже торговля шла рука об руку с разбоем.

Затаив грусть и осознание обреченности, она заглянула в его глаза, тихо прошептав:

— Страшно с самого рождения знать, что тебе уготована участь, служить сосудом для змеиного духа?

— Я не знаю, каково это? — мягко улыбнулся Горан, гладя её щеку. — Тебе лучше спросить это у Аскольда. Он младший брат, поэтому именно его готовили к объединению со змеем.

— Но как?

— Видимо, такова моя доля, — он замолчал на мгновение, вспоминая, а после продолжил. — Когда мне было одиннадцать, отец с дедом проглядели заговор при дворе. Наши дальние родичи узнали тайну обряда, и организовали похищение наследника. Дед Горан быстро отыскал меня и вернул во дворец. Но вскрылось страшное, пока я был в плену, мне давали яд, что не оставляет никаких следов, кроме того, что его отсутствие сводит с ума, приводя к смерти. Это был очень хитрый ход, ведь любое повреждение тела, я мог излечить, выпив чистую кровь змея. Но яд сам по себе не повреждал органы, он вызывал привыкание. Если бы Аскольд прошел обряд, а я стал князем Белого дворца, то всю жизнь был бы зависим от редкого снадобья, которое сложно достать, постепенно став куклой в чужих руках. Поэтому, решено было поменять нас. Никакие яды не действуют на змея. Они могут лишь на короткое время обездвижить его, но не более.

— А что случилось с родом предателей? Их наказали? — чувствуя, как ненависть к вероломной родне наполняет душу, спросила Огнеслава.

— Я убил их всех, — тихо сказал Горан. — Отец с матерью слишком баловали меня, растили, как доброго правителя. Большая часть времени моей жизни посвящалась наукам, а не войне. Поэтому, мне всегда не хватало жесткости. Я не умел подавлять свои чувства так хорошо, как это удавалось Аскольду. Дед беспокоился, что могу не справиться со змеем в будущем. Первое, что мне было велено сделать после обряда, расправиться с предателями.

Глаза жены чуть расширились, отразив не то жалость, не то боль.

— Жалеешь меня? — заметив, спросил он.

— Жалею.

— Не надо. Не пройдя этого, я бы не смог двигаться дальше, а еще хуже, был бы бесполезен. Я рожден служить интересам своего государства, и если ради них нужно было занять место Аскольда, значит, так тому и быть. К тому же, что это за князь, который не способен покарать врагов и казнить предателей! В редких случаях правитель может переложить сию ношу на кого-то, чтобы не марать свои руки. Но власти совсем без крови не бывает!

— В старых книгах написано…

— Ложь, — перебил он. — Тебе лучше расстаться с иллюзиями о всеобщем счастье. Мои исчезли в двенадцать лет, и лучше бы мне было совсем не иметь их.

— Разве есть что-то плохое в том, чтобы верить в лучшее, даже если заблуждаешься?

— Только полагаясь на светлый ум и принимая действительность можно полностью контролировать змея. Стоит пойти на поводу у чувств, ты себе не хозяин. Весь тот год, что дед был со мной до первого обряда, он закалял меня, словно оружейник клинок. Но за год не пройти путь, который должно проходить с рождения, не познать всего. Я не сильно преуспел в победе над страстями. Поэтому, когда дед оставил меня придумал и свои способы контроля над змеем. Надо сказать, неплохо справлялся до твоего появления!

— Я мешаю тебе? — она посмотрела на него, опасаясь ответа.

— Не говори глупостей! — прошептал Горан. — Твоя вина лишь в том, что ты волнуешь моё сердце. Мне просто нужно научиться жить с этим, не теряя ясности ума.

— Ты тоже волнуешь моё сердце. Даже не просто волнуешь, а заставляешь сгорать всякий раз, когда всего лишь смотришь на меня, — призналась Огнеслава, подходя совсем близко.

— Так? — спросил он, наклоняясь.

— Да! — прошептала она, краснея.

— Останешься здесь и будешь сгорать до утра…

— Останусь…

Глава 33 Птичка

— Метель утихла лишь пару дней назад, а ко двору уже два посла прибыли! И посмотри ка ты, как не терпится им, раз до весны ждать не стали, когда дороги откроются! — щебетала молоденькая девица, прибирая в просторной светлице.

— Царица наша завидная невеста. Да только откажет она им, помяни моё слово! — вторила ей другая, натирая дубовый пол.

— Почему откажет? Царь сакетский хоть и немолод, однако любой знает, что богат несметно. Говорят у него дворец из чистого золота, а земли настолько обильны, что четыре урожая за год убирают! — спорила первая. — Да и князь Зеяжска чем не жених? Самоцветами да жемчугами, конечно, нашу Мару Мериновну так не осыплет, зато собой страсть как хорош! Ходят слухи, только тссс… будто царица с ним в одном шатре ночевала, когда в срединных землях сестер искала.

— Язык твой поганый! — шикнула вторая. — Только и можешь, что сплетни собирать!

— Ой ли! Когда из похода вернулись, свита государыни только об этом и говорила. Дыма без огня не бывает!

— Оба жениха хороши, но у князя Зеяжска уже есть жена, а царь сакетский стар, — рассудительно проговорила вторая девица, закончив с полами. — Мара теперь единственная, оставшаяся в живых, дочь великой царицы Мерины. За первого выйти ей гордость не позволит, со второго проку не будет, какое уж с ним потомство, если до шестидесяти лет дожил, а наследниками не обзавелся.

— И то правда! — согласилась первая.

За резными дверями послышались шаги. Переглянувшись, подружки подхватили ведра да тряпки и, отворив небольшую боковую дверь, скрылись в узком коридоре. Как раз во время, чтобы не попасться на глаза старшей, заглянувшей проверить, выполнена ли работа. Спустя некоторое время в светлицу вошли богато одетые девы-воительницы, а потом и сама Мара Мериновна. За ней следовало несколько седовласых женщин в длинных шерстяных платьях и меховых накидках, скрепленных драгоценными фибулами.

Царица прошла по узорчатым коврам. Оправив подол, покрытый вышивкой, напоминавшей морозные узоры, она степенно опустилась в высокое резное кресло. Темно-серая шерсть платья, казалась еще темнее из-за белого меха песцов, что согревал её плечи. Волосы, как всегда, собранные мелкими косичками лишь у лица, опускались длинными белесыми прядями по плечам и спине. Едва склонив голову, перехваченную хрустальным очельем, дала знак садиться. Сопровождавшие её жрицы расселись по лавкам, девицы же остались стоять.

— Матери и сестры, — произнесла Мара, стараясь выглядеть холодной и непоколебимой. — Мы с вами заслушали письма правителей Зеяжска и Сакета. Оба просят моей руки и желают заключить брачный союз. Сейчас, в ближнем кругу, я хочу услышать ваши мысли и советы.