Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но к лету 1968-го, еще до запуска «Аполлона-7», стало ясно, что есть нечто поважнее: следовало спешить не для того, чтобы уложиться в заданный президентом Кеннеди срок, а чтобы успеть к Луне раньше русских, и не только с первой посадкой на Луну, но и с первым пилотируемым полетом вокруг нее.
Обе страны вышли последний круг лунной гонки. Ставки возросли до невиданных высот. И совершенно неясно, кому достанется победа. Лишь избранные лица в верхушке NASA, которые имели доступ к разведданным ЦРУ, действительно знали, как близко СССР к финишной ленточке.
Джордж Лоу, руководитель программы «Аполлон» в хьюстонском центре NASA, очевидно, читал донесения. Вполне вероятно, он знал, что Советы готовят серию беспилотных полетов космических кораблей типа «Зонд» вокруг Луны, а это предвещает выполнение ими пилотируемого полета вокруг Луны в конце 1968 года, то есть за полгода до того, как экипажу «Аполлона» предстояло лететь на окололунную орбиту.
Страшно было подумать о политических последствиях, которые ждали бы нас, если русские облетят Луну первыми. Мы почти не знали о проблемах, терзавших тогда советскую космическую программу. Понимали лишь то, что надо поспешить. И Лоу так и поступил. Наши планы ждало коренное изменение, которое касалось меня напрямую.
Полковник Алексей Леонов
ЗВЕЗДНЫЙ ГОРОДОК, МОСКВА
Вскоре после того, как Юрий Гагарин вернулся из первого в мире космического полета, в его честь состоялся торжественный прием, и на нем присутствовал глава Русской православной церкви патриарх Алексий I.
– Когда ты был в космосе, – спросил он Юрия, – ты видел Бога?
Юрий ответил, что не видел.
– Пожалуйста, сын мой, – отреагировал на это Алексий, – никому не говори об этом.
Чуть позже Никита Сергеевич Хрущёв спросил у Юрия то же самое. Из уважения к патриарху он сказал, что видел Бога.
– Дорогой Юрий, – заволновался Хрущёв. – Пожалуйста, никому ни слова об этом!
Юрий рассказывал мне эту историю, весело улыбаясь, и его голубые глаза ярко светились на его широком лице. Это лишь одно из многих моих самых счастливых воспоминаний о человеке, который был моим ближайшим другом. Много отпусков мы проводили с ним вместе. Один из них пришелся на разгар моей насыщенной подготовки к полету на «Восходе-2». Юрий знал, как много и тяжело я работаю, и предложил мне немного отдохнуть вчетвером с женами, чтобы я слегка расслабился. Он всегда был таким заботливым.
Дело было в августе 1964 года. Мы на десять дней отправились в путешествие по Москва-реке на катере «Дружба», который Юрию подарило правительство Дании после его исторического полета. Мы все согласились с тем, что возьмем только чай, соль и сахар. Остальное съестное мы рассчитывали отыскивать по пути. Поэтому мы много рыбачили, охотились на уток и собирали грибы.
Реки Москва и Волга соединяются сетью каналов, и однажды во время нашего путешествия, ожидая, когда пройдем через шлюз, мы подошли сзади к судну побольше, капитан которого тут же узнал Юрия. Перебросив трап, он пригласил Гагарина к себе на борт, чтобы познакомиться с пассажирами. И я остался один на один с задачей провести катер через шлюз, а делать этого мне еще ни разу не приходилось. Вскоре это обернулось неприятностями.
Пока Юрий находился на палубе другого судна в центре внимания взволнованных пассажиров (ведь в то время для множества людей он был богоподобной фигурой), я стоял у руля «Дружбы». А Светлана и Валентина, жена Юрия, изо всех сил пытались удержать катер у стенки шлюза швартовыми тросами. А так как опыта у них тоже не было, катер стал сильно биться о стену шлюза, из-за чего повредился борт.
Раньше в тот же день мы у деревенских на берегу купили немного меда. Хранить его нам было негде, поэтому мы налили его в сковороду, которая мы оставили на палубе. Когда катер ударился о стенку шлюза, сковорода опрокинулась, и липкий мед разлился по палубе. Светлана и Валя на нем поскользнулись, и я, бросив руль, кинулся им помогать.
Теперь, когда никто не держал руль, катер стал качаться и биться еще сильнее. Я потерял равновесие и свалился за борт. Юрий и пассажиры соседнего судна, не понимая, что за суматоха творится, сгрудились у релинга и увидели, как я барахтаюсь в воде. Они принялись махать мне руками, заливаясь хохотом. Капитан одной из лодок позади нас начал кричать, чтобы мы пошевеливались, а то создали тут в шлюзе затор. Юрий и пассажиры впереди нас засмеялись еще громче.
Когда Юрий наконец спустился по трапу обратно на «Дружбу», я принялся извиняться за то, что повредил его судно. Но он был настолько счастлив после горячего приема, и наши затруднения его так насмешили, что он просто хлопнул меня по спине и продолжил смеяться.
То было самое светлое и наивное время на заре нашей космонавтики. И пусть мы пережили скорбный час, оплакивая Валентина Бондаренко, еще не случалось, чтобы кто-то из наших космонавтов трагически погиб во время полета на орбиту. Мы были на коне. Мы опережали американцев в космической гонке. Мы столь многого добились первыми, что ничто тогда не могло поколебать нашу уверенность в себе.
Потом умер Королёв. Затем разбился Комаров в катастрофическом столкновении «Союза-1» с Землей. Под руководством Мишина программа начала отставать от графика.
Мы знали, что и американцам нелегко. Гибель астронавтов с «Аполлона-1» тяжело сказалась на их космическом отряде и лунной программе. Потом убили Мартина Лютера Кинга и Бобби Кеннеди. Мы не могли понять, как смерть от руки убийцы могла постигнуть Бобби так скоро после похожей гибели его брата. По сравнению со всем этим наша собственная страна казалась гаванью спокойствия и стабильности. Годы сталинского террора давно прошли. Мы чувствовали себя безопасно и надежно.
Дэвид Скотт
Впервые как следует рассмотреть ракеты «Сатурн-5» и «Сатурн-IB», которым предстояло выводить «Аполлоны» в космос, я сумел во время сборки носителей в Космическом центре имени Кеннеди. Я уже бывал в Центре космических полетов имени Маршалла в Хантсвилле, штат Алабама, где Вернер фон Браун с командой ракетчиков работал над «Сатурном-5», и видел, как проводились огневые испытания двигателей этой ракеты. И даже задолго до того, в самом начале 1960-х, еще курсантом школы летчиков-испытателей я ощущал могучую вибрацию этих двигателей, производившихся на предприятии компании Rocketdyne
