Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов

Но теперь ракеты собирали в единое целое, и трудно было верить глазам, глядя на их размер. В высоту «Сатурн-5» был больше 106 метров. Полностью заправленным, вместе с кораблем «Аполлон» он становился тяжелее 200 700 тоннам, а суммарная тяга его двигателей на старте равнялась 3400 тонн. Моей первой мыслью было: «Такая громадина не полетит», хотя на самом деле в глубине души верил, что сможет.

Первый пробный запуск беспилотного «Аполлона» на ракете «Сатурн-5» в ноябре 1967 года буквально потряс мир. Когда первые 135 тонн топлива вспыхнули под ракетой, которая затем поднялась, миновала башню обслуживания стартового комплекса и с грохотом понесла в небо Флориды установленный на ней «Аполлон», с потолка звукозаписывающей студии ветерана теленовостей Уолтера Кронкайта почти в пяти километрах от места старта посыпались плитки из-за могучей вибрации и ударов.

С точки зрения физики такая мощная вибрация сотрясает даже внутренности тех, кто недалеко. Ощущение фантастическое. Но самое главное заключалось в приятном осознании того, какой мощи предстоит забросить мой космический корабль на орбиту.

Поначалу с «Сатурном-5» не обошлось без проблем. Во втором беспилотном запуске вибрации достигли такой силы, что два двигателя отключились в полете. Но Вернер фон Браун верил, что неполадки можно устранить. Первые два пилотируемых полета – «Аполлон-7» и «Аполлон-8» – планировалось выполнить с помощь «Сатурна-1B» поменьше. Но до полета «Аполлона-7» в октябре 1968 года Джордж Лоу предложил серьезно поменять наши космические планы.

Он оказался провидцем, сумев ухватить главный, поворотный момент. Но поначалу высшее руководство NASA пришло в ужас от смелости его предложения.

По первому плану, если полет «Аполлона-7» пройдет хорошо, «Аполлон-8» должен был стать экспедицией по околоземной орбите, в которой лунный и командно-сервисный модули выполняли бы сложное маневрирование, чтобы сблизиться. Мы бы впервые не только автономно испытали лунный модуль в орбитальном полете, но и сблизили две части комплекса на орбите, включая несколько довольно рискованных выходов астронавтов в открытый космос. Это была та самая экспедиция D, в которую назначили меня. Полет обещал стать поистине насыщенным, настоящей мечтой летчика-испытателя.

После него должна была последовать экспедиция E, включающая первое фактическое использование «Сатурна-5», которому предстояло запустить комплекс на высокоэллиптическую околоземную орбиту, чтобы испытать в новых условиях лунный модуль и возвращение командного модуля на Землю, начиная с удаления, сопоставимого с расстоянием до Луны. Однако из-за нерешенных проблем с лунным модулем экспедиции D и E не очень-то светили нам летом 1968 года.

Опасаясь, что Советы нас обгонят в окололунном полете, если мы прождем, пока лунный модуль доведут до ума, Лоу предложил смелый план послать космический корабль в полет вокруг Луны уже сейчас. Командно-сервисный модуль (CSM) полетит в одиночку. И не просто опишет петлю вокруг Луны, но и выйдет на окололунную орбиту, обогнет спутник Земли десять раз и лишь после этого вернется домой. Это означало, что двигателю CSM предстояло дважды крайне точно отработать как положено, чтобы предприятие увенчалось успехом. Если это не удастся, экипаж «Аполлона» останется в плену окололунной орбиты навсегда.

Такой отчаянный и рискованный план казался единственным способом победить в лунной гонке. После его утверждения Дик Слейтон вызвал к себе в кабинет Джима Макдивитта и спросил у него, не хочет ли тот воспользоваться шансом отправиться в этот полет к Луне вместе со мной и Расти. Джим отказался. Считаю, он принял верное решение. В случае удачи окололунный полет, конечно, становился выдающимся успехом. Но в нем не было той сложности всех ВКД, встречи в космосе и стыковки, как в программе, к которой мы втроем так упорно готовились.

Отказ Макдивитта означал, что Фрэнк Борман, имя которого изначально значилось в строчке для командира экспедиции следующей после нашей, занимал пост командира «Аполлона-8» и места в «новой экспедиции C» доставались его экипажу – Джиму Ловеллу и Биллу Андерсу. Нам же предстояло полететь на орбиту после них, и полет наш теперь именовался «Аполлон-9», сохранив обозначение D. Случившаяся перетряска заставила еще перевести экипаж дублеров для «бывшего „Аполлона-9“» в дублеры для «Аполлона-8», что резко повысило их шансы стать потом основным экипажем «Аполлона-11». Если все пойдет по плану, именно «Аполлон-11» мог стать той экспедицией, которая попытается прилуниться. Командиром этого экипажа был Нил Армстронг.

Тем не менее наша программа двигалась поэтапно, и никто не мог гарантировать, что риск, который мы берем на себя, оправдается. План реализовался бы только в случае, если каждый очередной полет закончится успешно, достигнув всех целей. Но когда в октябре 1968 года стартовал «Аполлон-7», экспедицию начали преследовать проблемы.

Экипаж «Аполлона-7» в полном составе – командир Уолли Ширра, астронавты Уолт Каннингем и Донн Айзли – слег с простудой почти в самом начале одиннадцатисуточного полета. Они чувствовали себя ужасно. Что еще хуже, астронавты постоянно раздражались, что привело к определенной конфронтации между ними и Центром управления полетами.

Поводом для конфликта послужили съемки телевизионной программы при помощи камеры, установленной в командном модуле. Уолли требовалось начать прямой телерепортаж с борта корабля примерно через сутки после старта. Но когда из Хьюстона пришло указание «пора начинать шоу, Уолли», он вдруг решил, что это помешает выполнить план полета. Ширра не захотел начинать репортаж и заявил об этом ЦУПу прямо и недвусмысленно:

– Я командир этой экспедиции, и все будет так, как решу, – сказал он под конец разговора.

В принципе, он был прав. Действительно, командовал он. Роль Центра управления полетами часто понимают неверно. Хьюстон не «управляет» экспедицией по-настоящему. С Земли могут советовать, но не управлять кораблем – это делают астронавты на борту. Все в конечном счете в руках именно командира экипажа. С другой стороны, астронавтам следует уважать труд Центра. Ведь там, на Земле, у специалистов куда больше данных и информации и они могут оценивать ход полета с перспективы, которой командир экипажа может и не обладать.

Я оправдываю решение Уолли, но не ту манеру, в которой он о своем решении сообщил. В этой экспедиции командир работал под огромной нагрузкой. Это был первый полет с экипажем на борту после пожара на «Аполлоне-1», и Ширра знал, что задача – выполнить все безукоризненно. На нем лежала большая ответственность. Но он проявил чрезмерную жесткость и грубость, не справившись с нагрузкой. Вспыхнувшая открытая конфронтация никак не могла утихомириться. Такая обстановка плохо сказалась на моральном духе персонала ЦУПа, и нам, астронавтам, которые полагались в полетах на наземные службы, стало стыдно. Крис Крафт, который тогда работал директором отдела полетов, был крайне