Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов

Скоро поползли слухи. Болтали, что якобы Юрий отправился в полет, выпив. Другие выдумали, будто бы Гагарин и Серёгин вздумали поохотиться на диких оленей с авиапушкой и не справились с управлением. Дошло даже до того, что Гагарин вовсе не погиб, а оказался в тюрьме после того, как выплеснул коньяк прямо в лицо Брежневу, или же прозябает в сумасшедшем доме. Я выходил из себя, слыша подобное.

Когда накал сплетен достиг апогея, мне позвонил Сергей Михайлович Белоцерковский, наш любимый учитель в академии Жуковского.

– Нам нужно что-то сделать, чтобы защитить честь и репутацию Юрия, – сказал он. – Если не мы, то кто?

Мы приложили большие усилия, чтобы возобновить расследование трагедии. Я хотел расследовать все сам. На многочисленных научных симпозиумах мы утверждали, что не верим в тщательность проведенного расследования. В самом начале нас поддерживал Титов, но со временем даже он решил держаться подальше от всех разногласий.

Валя, жена Юрия, очень злилась на нас за попытки возобновить расследование. Она говорила, что хочет оставить это дело в покое. Она не одобряла нашу с Белоцерковским деятельность, потому что не знала, что мы ограждаем ее от мерзких слухов, окутавших последний полет Гагарина. В конце концов нам пришлось ей рассказать обо всех нелепых обвинениях, которые некоторые осмеливаются высказывать в адрес ее мужа.

– Ты хочешь, чтобы говорили, что Юрий был пьян? – спросил я. – Или что он живой, но сошел с ума?

Прошло 25 лет, пока все документы, относящиеся к аварии, рассекретили, и я получил к ним доступ. Внимательно их изучив, я обнаружил даже свою собственную записку, в которой описывал полутора-двухсекундный интервал между двумя услышанными мной ударами. Записку подделали: кто-то не моим почерком увеличил интервал между двумя звуками до 20 секунд.

Документы также показали, что, по последней радиограмме от экипажа, они двигались на высоте 4200 метров. Юрий доложил, что они закончили маневры и готовы вернуться на аэродром. Место крушения находилось почти там же, откуда велась последняя радиопередача, а это говорит о том, что сразу же после нее самолет сорвался в плоский штопор.

Было известно, что в одно с аварией время новый сверхзвуковой истребитель-перехватчик Су-15 пролетал через ту же зону, что и МиГ Юрия. Три человека, которые жили недалеко от места происшествия, подтвердили, что видели такой самолет незадолго до аварии. По плану полетов, действовавшему в тот день, «Сухому» запрещалось двигаться ниже десяти километров. Полагаю сейчас и полагал еще тогда, что авария случилась из-за того, что пилот истребителя нарушил правила и спикировал ниже облаков, чтобы сориентироваться и определить свое местоположение. Думаю, что, не замечая ничего из-за плохой погоды, он прошел в 10–20 метрах от самолета Гагарина и Серёгина, преодолевая звуковой барьер. Ударом воздушной волны тренировочный самолет перевернуло и бросило в смертельный штопор.

Пилотирование МиГа осложнялось еще и тем, что на самолете Гагарина и Серёгина были дополнительные внешние топливные баки на 260 литров, позволявшие самолету пролетать в бою гораздо больше, чем без них. Баки сбрасывались перед тем, как войти в зону боевых действий, где может потребоваться резко маневрировать, чему они очень мешали. Юрий и Владимир Сергеевич не думали в тот день выполнять такие маневры, но по тому, как перед падением их МиГ прорезал верхушки деревьев в роще, становилось ясно, что они пытались выйти из штопора и, кажется, им не хватило буквально одной-двух секунд.

Комиссия по расследованию тогда не могла объявить истинные причины аварии, потому что это означало признать: диспетчеры плохо следили за воздушной обстановкой прямо вблизи множества секретных военных объектов. Полагаю, обычные граждане не поняли бы правдивого объяснения, потому что технические детали встречи самолета Юрия с Су-15 слишком сложны, чтобы их можно было объяснить всем и каждому.

Но сейчас никто уже не повторяет ерунду, что Юрий якобы разбился в пьяном виде, плохо управлял самолетом или сошел с ума. Многие годы, которые я затратил на изложение своего понимания правды о том, что случилось тем ужасным мартовским днем, принесли плоды, и объяснение аварии как результата опасного приближения сверхзвукового самолета наконец все признали.

Дэвид Скотт

В канун Рождества 1968 года «Аполлон-8» прошел над обратной стороной Луны. Мы с Лартон и несколько других астронавтов с женами оставались в этот вечер вместе с женой Фрэнка Бормана Сьюзан и их двумя сыновьями. В такой день принято праздновать и делиться счастьем, но в этот канун Рождества висела очень напряженная атмосфера.

Мы тревожились из-за того, что Фрэнка поразил жестокий вирус еще в первые сутки полета. 24 часа подряд командир страдал от поноса и рвоты, что создало большую нагрузку на систему удаления отходов с корабля. Сам он оправился, но состояние команды вызывало озабоченность.

Когда «Аполлон-8» днем раньше впервые появился над видимой стороной Луны, пройдя над обратной, ЦУП задал астронавтам всего один вопрос:

– Ну и как старая добрая Луна смотрится с 100 километров?

– Луна в основном серая, – ответил Джим Ловелл. – Бесцветная. Выглядит как гипсовая.

А затем, когда «Аполлон-8» продолжил полет по окололунной орбите, астронавты на его борту по очереди зачитали стихи из Книги Бытия. «Вначале Бог создал Небо и Землю…»

После этого прошло уже почти четверо суток, и наступил критически важный этап экспедиции: «Аполлон-8» готовился покинуть окололунную орбиту и начать возвращение на Землю. Мы ждали новостей оттуда вместе со Сьюзан Борман у нее на кухне. По оценке, больше 1 000 000 людей во всем мире тоже включили в тот день телевизоры и радиоприемники, ожидая, как и мы, новостей об астронавтах. После 20 часов, проведенных на орбите вокруг Луны, «Аполлон-8» приготовился включить маршевый двигатель, чтобы сойти с орбиты и направиться к Земле, преодолевая 400 000 километров, отделявших космический корабль от дома.

Поскольку «Аполлон-8» находился над обратной стороной Луны, 37 минут связаться с экипажем было невозможно. Если бы связь так и не появилась, все сразу бы поняли, что единственный двигатель командно-сервисного аппарата в аварийной ситуации и астронавты назад не вернутся.

Инженеры были уверены в успехе, но жен наших ребят в технические детали не посвящали. Сьюзан сильно тревожилась. Некоторые из нас составляли ей компанию за столом. И вот с точностью почти до секунды, ровно через 37 минут после того, как мы в последний раз слышали голоса с борта «Аполлона-8», – в 0 часов 25 минут уже рождественского дня – Центр управления полетами поймал посланную кораблем радиопередачу.

– Спешим сообщить вам, – пробился голос Джима Ловелла сквозь треск помех, – Санта-Клаус существует!

В полете астронавтам удалось