Их было 999. В первом поезде в Аушвиц - Хэзер Дьюи Макадэм

но чудес в Аушвице ждать не приходилось. От множества грозных болезней, включая менингит, таившихся в каждом грязном уголке, вылечить удавалось далеко не всех. Пеши и Берта были почти сестры. Душа Берты, оставшейся без лучшей подруги детства, вновь погрузилась во тьму. Как и Эдита, она потянулась к другим девушкам, которые помогут ей выбраться из бездны скорби. Одной из таких девушек была Елена Цукермен (№ 1735).

Берте работа в «Канаде» удачи не принесла, а у Марги Беккер все сложилось наоборот. Марги была прирожденной контрабандисткой, «артисткой в своем деле», – говорит она с озорным огоньком в глазах. «Однажды я пронесла ночную кофточку в ботинке! Чуть не померла, он так жал!» Она даже открыла свой мелкий черный рынок: меняла одежду на еду.

Впрочем, подругам она отдавала вещи бесплатно. Однажды Марги познакомилась с девушкой, которая говорила не на таком идише, как она. Они принялись сравнивать свои диалекты и подружились на этой почве. Новая подруга попросила Марги помочь ей устроиться на хорошую работу. Марги «организовала» ей «пару шерстяных рейтузов со свитером» и вскоре услышала, что ту взяли служанкой в одну эсэсовскую семью. Все потому, что она была как следует одета. «Хорошая одежда могла изменить твою жизнь. Им всегда нравилось, когда кто-то прилично одет, – говорит Марги, качая головой. – Этим гнидам!»

Марги даже нашла как-то раз золотое кольцо и спрятала его в ботинке, надев на палец ноги, а потом использовала, как сберегательный счет, и обменяла в итоге на хлеб и маргарин, которые разделила между подругами. Найденные девушками безделушки и ценности помогали выжить, но слишком нагло воровать было нельзя. Однажды у Йоаны Рознер (№ 1188) на глазах девушка получила пулю в лоб при попытке спрятать в карман какие-то украшения.

Манци Швалбова услышала о неприятностях Берты в «Канаде» и устроила ее посыльной в госпиталь, где могла присматривать за девушкой и защищать ее. Берта носила документы и служебные письма между лагерями, а свободное время проводила у заднего входа госпиталя в ожидании поручений. Ей также велели помогать с разноской еды лежачим больным, и за свои услуги она «получала немного добавки». Это была последняя работа Берты в Аушвице-Биркенау. И своих старых подруг по «Канаде» она тоже больше не видела.

В начале нового года девушек из «Канады» разместили отдельно от остального населения женского лагеря. Саму «Канаду» к тому времени перевели в Биркенау, и теперь она занимала не несколько бараков, а целых 20. Дабы пресечь пронос одежды и ценностей в лагерь, эсэсовцы поселили сортировщиц в двух бараках внутри «Канады». Ее территорию не стали ограждать проводами под напряжением. «Там была обычная колючая проволока, – вспоминает Линда Райх (№ 1173). – В первых двух бараках мы жили, а в остальных восемнадцати – работали. У мужчин по другую сторону был только один барак. Нас полностью изолировали от остальных заключенных. Мы больше никак с ними не общались».

Глава тридцать третья

Говорят, у ангелов есть крылья.Но у моих ангелов были ноги.Эдита Фридман

Прошло два года со дня депортации, к этому времени те девушки из Словакии, кто работал в «Канаде», трудились посменно по 12 часов в день, но зато после работы имели возможность немного прогуляться по лагерной дороге. Иде Эйгерман пришло в голову, что поскольку сауна совсем рядом, можно туда тихонько пробраться и принять душ. Самостоятельно, в одиночку. Оказавшись владычицей вентилей, Ида довела воду до обжигающей температуры. Она скребла свою плоть и вдыхала пар, пока не почувствовала, что ее легкие свободны от копоти, масла и смерти. Вода каскадами стекала по лицу, волосам, груди, бедрам. Она вымыла те места, которые ни за что не посмела бы мыть под взглядами эсэсовцев. Она нежилась в спокойствии, уединении, умиротворении от воды, плещущейся на цементном полу под ее усталыми ногами.

Снаружи раздался сигнал отбоя. Полотенец не было. Быстро никак не просушиться. Она натянула форму прямо так и выбежала на улицу.

– Что ты тут делаешь? – заорала на нее эсэсовка.

Ида стояла с мокрыми волосами. Во влажной одежде. С чистым лицом.

К ней зашагали два эсэсовца. «У них были вот такие ручищи! Никогда не видела настолько огромных рук». Один из эсэсовцев заехал ей по лицу так, что у нее во рту брякнули зубы.

– 1930! Получишь двадцать пять! – приказала эсэсовка.

25 плеток.

Ида жутко боялась следующего дня, когда придет начальник и вызовет ее номер для наказания. «Но тем временем капо Шмидт понадобилось, чтобы кто-нибудь сходил в штаб». Ида сразу вызвалась и тем самым избежала плетей. В подвале штаба СС она обнаружила свою старую приятельницу Рену Корнрайх (№ 1716). Четыре года прошло с тех пор, как они обе тайком перебрались через словацкую границу и спрятались у своих дядек в Бардеёве. Сейчас уже нет ни дядек, ни теток, нет их родителей, и большинства их кузин тоже больше нет. Как же они сами-то еще живы – при том что находятся в Аушвице с самого начала?

Ворота смерти грозно высились над продуваемым всеми ветрами пространством вокруг Биркенау. Там, где еще два года назад не было ничего, кроме полей, теперь проложены железнодорожные пути, – они проходят под этими воротами, чтобы доставлять человеческий груз прямо в пасть ада.

Номера мужчин уже перевалили за 175000, а женщин – за 76000. Никаких сомнений в том, что женщины имели куда меньше шансов попасть на регистрацию в лагерь, а не прямиком в газовую камеру. Согласно записям за тот апрель, 21000 женщин находились тогда в Биркенау и 46000 мужчин – в обоих лагерях.

7 апреля мужчин станет на два человека меньше: именно на эту дату Альфред Ветцлер и Рудольф Врба запланировали свой знаменитый побег. Это будет один из единичных случаев удачного побега из Аушвица – и при этом самый важный, поскольку мир получит первые конкретные данные о планировке лагеря смерти, о расположении газовых камер, крематориев и о примерном числе евреев, убитых с помощью этих орудий. Их доклад также откроет миру правду о девушках с первых транспортов, об ужасах, которые те пережили по прибытии в лагерь, и о том, что их количество «сократилось до 5 процентов[74] от изначального числа», то есть примерно до 400 человек.

Как это ни прискорбно, история откажется выделить этих девушек среди жертв, и более того, союзники не воспользуются информацией, предоставленной Врбой и Ветцлером. Несмотря на то что текст доклада отослали в Швейцарию, США, Англию и Ватикан, союзники думали, что, разбомбив подъездные пути и крематории, можно «в значительной степени добиться спасения». Они ошибались. Евреи считались сопутствующими потерями в мировой войне, а Аушвиц к тому времени превратился в супермашину убийств, способную умерщвлять и кремировать 20000 человек в день.

Рудольф Врба и Альфред Ветцлер