Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647 - Сесили Вероника Веджвуд

На тот момент разногласия среди ирландцев волновали Ормонда куда меньше, чем разногласия среди поселенцев. Ирландские священники выступали против перемирия, но против него были и многие поселенцы. Английский парламент его осудил. Совет в Дублине, из которого вычистили сторонников парламента, если и защищал его, то только на том вполне разумном основании, что от Вестминстера поступало слишком мало помощи, чтобы они могли продолжать военные действия. Однако вскоре поселенцы повсеместно обнаружили, что лидеры конфедератов не способны контролировать рейдерские отряды ирландцев и что из-за Прекращения они остались беззащитными перед «этими безжалостными, кровожадными негодяями». В Ольстере правительственные войска совместно с шотландцами охарактеризовали перемирие как «дело рук дьявола». После этого Ормонд прекратил им платить, а конфедераты, со своей стороны, дали О’Нилу разрешение на продолжение войны. Подозрения поселенцев, что король желал не только перемирия, но и альянса с ирландскими повстанцами, оправдались. Хотя поначалу официальная политика короля предполагала использование в Англии только правительственных войск, сразу же после Прекращения Ирландская конфедерация проголосовала за выделение ему 30 000 фунтов, преимущественно в виде крупного рогатого скота. Через месяц после подписания перемирия лорд Тааффе сказал, что у него есть 4000 ирландских солдат, готовых к отправке королю, и спрашивал только, имеет ли он «право уничтожить» сначала шотландцев, которые мутят воду. Сам король не испытывал никаких сомнений в этом вопросе и вполне цинично хотел бы, чтобы ольстерские шотландцы отказались от Прекращения и стали добычей ирландцев вместо того, чтобы, приняв его, уехать к себе домой и пополнить армию ковенантеров.

В таком клубке противоречий между лоялистами и мятежниками, католиками и протестантами, англичанами и ирландцами неудивительно, что в английских войсках короля то тут, то там слышалось какое-то возмущенное бормотание, какие-то позывы к бунту, когда из Ирландии стали прибывать эти новые проблемные союзники. Первыми были правительственные войска Ормонда, почти все протестанты и англичане или люди английского происхождения. Естественно, они высаживались в портах бристольского канала или в Честере, в тех самых регионах, которые два года назад с большим беспокойством принимали суда с бежавшими из Ирландии поселенцами. Кроме того, в прошлом Чешир в течение двух поколений отправлял в Ирландию большое число колонистов, поэтому дворяне этого региона с особенной горечью возмущались Прекращением, которое считали предательством поселенцев. Проблемы начались сразу же. Солдат из этих войск постоянно называли «ирландцами», а беженцы, обосновавшиеся в Честере, утверждали, что узнавали среди них убийц своих мужей и сыновей. Люди повсеместно вели себя враждебно по отношению к вновь прибывшим, отказываясь пускать их на постой или кормить. На западе страны в Бриджуотере войска роялистов взбунтовались и отказались служить вместе с ними. Иногда ситуация еще больше осложнялась, если солдаты правительственных войск из Дублина, которые вели тяжелую войну с ирландскими католиками, с возмущением обнаруживали в армии английского короля офицеров-католиков. Одна рота наотрез отказалась помогать паписту, владельцу замка Уордор, освобождать его дом от протестантского гарнизона, размещенного там силами парламента.

Еще в Ирландии у Ормонда возникали проблемы с некоторыми из его офицеров. Так, полковник Майкл Джонс отказался исполнять свои обязанности, перед этим подав петицию против перемирия. Ормонду пришлось арестовать профессионального шотландского военного Лоуренса Кроуфорда, который яростно возражал против перевода его войск в Англию, где им пришлось бы воевать бок о бок с папистами. Одно время губернатор Дублина, человек хорошо известный и любимый во всех слоях армии как «честный Джордж Монк», отказывался давать особую клятву верности королю, которую должны были дать все офицеры, отправлявшиеся в Англию. Ормонд, стремясь, чтобы король не потерял особо ценного профессионального воина, отправил Монка в Англию под почетной опекой в надежде, что личная встреча с его величеством разрешит его сомнения.

II

Осенью 1643 г. ситуация глазами парламента по-прежнему вызывала тревогу, хотя ее заметно облегчило освобождение Глостера и благополучное возвращение Эссекса. Гарнизон Рединга пришлось эвакуировать, и кавалерия Руперта могла беспрепятственно совершать рейды в Чилтернс, подвергая опасности подходы к Лондону. По-прежнему сохранялась реальная возможность, что король может заставить свою столицу сдаться раньше, чем на помощь ей придут шотландцы.

В то время как Хоптон, получивший полномочия набирать рекрутов в графствах Суррей и Суссекс, пытался продвинуться к югу от Лондона, Руперт планировал перекрыть каналы снабжения города из Мидленда. 6 октября силы роялистов под командованием сэра Льюиса Дайва захватили Ньюпорт-Пагнелл. Эссекс рассчитывал, что этот уютный маленький городок в тростниковых зарослях Бэкингемшира станет на зимние месяцы «теплым гнездышком» для его усталых солдат. Но Ньюпорт представлял собой нечто большее, чем просто удобное место для зимних квартир, он был ключевым пунктом сухопутных и речных коммуникаций, по которым в Лондон шли товары и взносы из восточных графств. После захвата его роялистами оказался перекрыт один из каналов, за счет которых жил город.

Парламент продолжал требовать денег сверх регулярных взносов. Из-за ослабления торговли акцизы приносили слишком мало. Вестминстер не мог удовлетворить законные требования армии и флота и должен был ускорить подготовку к приходу шотландцев. Решено было собрать почти 70 000 фунтов с помощью принудительного займа. Купцы-авантюристы откликнулись первыми и дали 30 000, но ресурсы Сити были истощены до предела, а роялистское пиратство в открытом море угрожало всем товарам, направлявшимся в Лондон. Кроме того, начинала чувствоваться конкуренция со стороны Бристоля. Нехватка топлива, которая очень расстраивала жителей, в случае холодной зимы стала бы серьезной проблемой, поэтому был выпущен приказ о вырубке деревьев – начиная с королевских парков – в радиусе 60 миль, чтобы обеспечить Лондон дровами. Шотландские союзники парламента перевели угольные шахты Файфшира на более длинный рабочий день и направили большую часть угля в Лондон, невзирая на требования собственных, более выносливых земляков.

Из валлийского болотного края Бреретон мрачно сообщал, что Шропшир поражен «гнилью» роялизма, а Мэсси жаловался из Глостера, что его люди дезертируют и переходят на сторону противника из-за того, что им не платят. Летнее восстание в Кенте оставило гнетущее ощущение страха перед грядущими невзгодами, особенно если Хоптону удастся наступление на Лондон с юга. Кроме того, поступали тревожные сигналы о действиях роялистских агентов. У Восточной ассоциации возникла серьезная проблема, поскольку жители Кингс-Линн отказались платить свою часть взноса, а затем внезапно объявили, что поддерживают короля, и под командованием норфолкского роялиста сэра Хэмона Лестрейнджа почти месяц с непреклонной решимостью удерживали город. Они рассчитывали на помощь маркиза Ньюкасла, который к августу стал неоспоримым хозяином Севера. Если бы он сразу пришел к ним на выручку, что он мог сделать после взятия Гейнсборо, то захватил бы графства Восточной ассоциации раньше, чем Кромвель направил свои войска