Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647 - Сесили Вероника Веджвуд

Тем временем Эссекс отошел от Глостера к Тьюксбери и ждал момента, чтобы двинуться в обратный путь. 15 сентября он сделал вид, что идет в Вустер, потом в сумерках внезапно свернул на юг и после ночного марша к трем часам утра 16 сентября неожиданно напал на роялистов, стоявших в Сайренсестере, и отрезал путь конвою с провизией, направлявшемуся в Оксфорд. Воодушевленные этим успехом, его люди помчались по лондонской дороге через Криклейд. Руперт в это время рыскал по Костуолдсу, поскольку на тот момент король и лорд Форт потеряли с ним связь. К тому времени, когда он их нашел сидящими за игрой в пикет, Эссекс был уже далеко, и их задача превратилась из перехвата в погоню. Руперт с кавалерией поспешил вперед, чтобы остановить отступающего врага. Карл и лорд Форт с пехотой и орудиями пошли следом в надежде, что им еще удастся вынудить Эссекса принять бой. Невзирая на штормовой ветер и проливной дождь, королевская армия быстро двигалась вперед. В ночь на 17 сентября кавалерия Руперта миновала Фарингтон и дошла до деревни Стенфорд-ин-зе-Вейл, король и пехота находились на несколько миль сзади в Алскоте и старались не отставать, невзирая на голод, натруженные ноги и то, что они промокли до нитки.

Эссекс был в Суиндоне. Теперь, двигаясь вперед, его войска, которые уже разжились провизией, захваченной в Сайренсестере, добавляли к своему рациону орехи, ежевику и яблоки. Однако настроение было подавленным, особенно у пехотинцев. В грязи под дождем их движение сильно замедляли краденые овцы и крупный рогатый скот, который они гнали с собой. Руперт понял, что быстрым броском на юг сможет отрезать их кавалерию от остальной армии и замедлить отступление. Рано утром в понедельник 18 сентября он напал на парламентскую конницу, когда она шла по зеленым возвышенностям Олдборн-Чейза, бывшим охотничьим угодьям короля Джона, но, несмотря на внезапность атаки, она, сохраняя строй, отступила к своей пехоте, и плотный мушкетный огонь не позволил Руперту нанести ей существенный урон. Однако он смог замедлить ее движение и сосредоточился на том, чтобы настичь Эссекса в Ньюбери и заблокировать ему дорогу на Лондон. Его другу герцогу Ричмонду, находившемуся вместе с королем, удалось поднять боевой дух Карла, и королевская пехота из последних сил устремилась вперед. Когда вечером 19 сентября Эссекс и его люди, промокшие и измученные, подошли к Ньюбери, где они надеялись найти сухие квартиры и обильную еду, то обнаружили, что кавалеры пришли туда за два часа до них.

К королю присоединились свежие силы кавалерии из Оксфорда и с Запада от принца Морица. В количестве всадников и орудий он имел преимущество над Эссексом, а его пехота ненамного уступала парламентской, но патронов было критически мало, а поставки из Оксфорда не пришли. В тот вечер на военном совете в Ньюбери Руперт высказался против того, чтобы давать бой на следующий день. Эссекс не имел возможности куда-то уйти, так что они могли позволить себе подождать, пока подвезут боеприпасы.

Руперта не послушали. На следующее утро кавалеры заняли возвышенность у Уош-Коммона, расположенную сразу же к юго-западу от города. Эссекс, штаб-квартира которого находилась в Энборне, выслал вперед полк хэмпденовских ветеранов, чтобы они захватили и удерживали Биггс-Хилл, занимавший выгодное положение у них на фланге, откуда, как он считал, они смогут вступить в бой и задержать какую-то часть королевской кавалерии. Тем временем его пехота пошла в наступление на плоском участке между Ньюбери и Уош-Коммон, весьма искусно используя, чтобы просочиться на позицию врага, возможности, которые давали проходы между живыми изгородями и огороженные овощные огороды. Очень скоро королевские мушкетеры, усталые и промокшие, как и их противники, начали испытывать нехватку патронов и больше не смогли оказывать эффективное сопротивление. Место, хотя прекрасно и подходило для мушкетной стрельбы, было слишком тесным для кавалерии и совершенно не годилось для маневров копейщиков. Руперт повел на выручку свою кавалерию, обошел врага с фланга и нанес его пехоте несколько резких ударов. Отряды лондонской милиции, которые первыми оказались на пути новой опасности, дрогнули, но Эссекс вовремя подоспел к ним, поддержал копейщиков и ободрил мушкетеров. В этом замкнутом пространстве кавалеры не могли нападать широким фронтом, и мушкетеры парламента привели маленькие отряды Руперта в состояние страшного хаоса.

К концу дня люди короля, ослабленные нехваткой боеприпасов, сдали свои позиции. Под непрекращающимся огнем мушкетеров, на который они не могли ответить, они ушли из Уош-Коммона и с наступлением ночи вернулись в город. Их потери были ужасны. Всю ночь повозки везли с поля боя под Ньюбери мертвых и умирающих. Принц Руперт, который провел в седле все время с вечера до рассвета, снова собрал свою кавалерию, чтобы напасть на врага, если утром он двинется на Лондон. В какой-то момент этой беспокойной ночи он написал короткую записку Эссексу с вопросом, нет ли у того среди пленных лорда виконта Фолкленда или его тела.

Жизнь Фолкленда, опустошенную разделенной надвое преданностью и угасшей надеждой, оборвала мушкетная пуля.

Все, что нам известно о его мыслях и чувствах в те последние дни, основано исключительно на догадках несчастного, потрясенного Эдварда Хайда, которому больше никогда не суждено было иметь такого друга. Шансы на достижение мира путем переговоров исчезли в апреле, последняя иллюзорная надежда растаяла летом, когда партия мира в парламенте окончательно проиграла. В течение следующих недель Фолкленд наблюдал, как зреет план короля получить помощь из Ирландии, и слышал о происходящем в Шотландии. Он принял участие в неистовом преследовании Эссекса, во время которого на королевских советах верховодил Руперт и другие пылкие военные, и даже мягким Ричмондом овладело возбуждение от этой погони. Все это было для Фолкленда крайне неприятно. Он видел, как война распространяется на все владения короля, как стороны становятся все более непримиримыми, а хаосу и разрушению нет конца. И даже если бы королю было суждено победить под Ньюбери и промчаться дальше до Лондона, Фолкленд опасался бы его безраздельной победы, которая могла уничтожить законное умеренное правление, в которое он верил. С таким настроением он сражался в Ньюбери как доброволец королевской кавалерии и принял свою смерть.

Среди мертвых были и два других аристократа – графы Сандерленд и Карнарвон, оба хорошо знакомые королю. Позднее говорили, что король пришел на постоялый двор, где лежал умирающий Карнарвон, и «не отходил от его постели, пока последняя надежда на жизнь не угасла». Карнарвон, вспыльчивый молодой человек с копной золотистых кудрей, не пользовался особенной благосклонностью короля. Возможно, в его лице король оплакивал всех молодых храбрецов, известных и неизвестных,