Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647 - Сесили Вероника Веджвуд

в списке лиц, предоставивших частные займы, подписавшись на 12 000 фунтов. Эдинбург подал пример, предложив набрать и «снарядить» за счет города 1200 солдат, которые должны были явиться «по зову барабана в своих лучших доспехах» и в дальнейшем подтвердить солидарность двух народов.

Однако обе стороны сознавали различия, разделяющие их вопреки нынешнему единству. Знаменательным стал сам выбор Филипа Ная в качестве проповедника, выступавшего по случаю официального подписания лиги. Еще в Эдинбурге его проповедь с сильным национальным колоритом звучала достаточно агрессивно. Теперь в Вестминстере он подчеркнул, что цель, которую они перед собой ставят, – это очищение отправления религиозных обрядов в соответствии не с национальным образцом, а согласно тому, «что гласит Слово». Когда Най закончил, Александер Хендерсон, выступая от имени шотландцев, вежливо, но твердо добавил собственные наставления и привлек всеобщее внимание к «примеру близкого соседа – церкви королевства Шотландия».

На тот момент непримиримые разногласия можно было не заметить. Опасность, грозившая их общим интересам, становилась серьезней с каждым часом. И Аргайл в Эдинбурге, и Пим в Вестминстере еще до конца сентября 1643 г. знали, что маркиз Ормонд именем короля заключил перемирие с ирландцами. Если Карл собирался рука об руку с этими «мясниками-идолопоклонниками» вести войну со своими разумными, благочестивыми подданными, то, по мнению любого ковенантера, пришло «самое время для всех честных шотландских мужчин и настоящих патриотов… взяться за оружие».

15 сентября 1643 г. при содействии католика-лоялиста Кланрикарда Ормонд подписал с Ирландской конфедерацией перемирие, или, как его все называли, Прекращение. Независимо от настоятельной потребности короля задействовать войска Ормонда в Англии, можно было многое сказать в пользу перемирия в ирландской войне. Она зашла в бесцельный кровавый тупик, в котором ни одна из сторон, похоже, не могла получить решающего преимущества. Весной Ормонд, взяв город Нью-Росс, пытался возобновить контакты с Дублином и манстерскими лоялистами, но за его временным успехом последовал ответный удар со стороны командующего Конфедерацией Томаса Престона, профессионального вояки, прошедшего подготовку у испанцев, который захватил всю окружающую местность, заставив очередную стаю бездомных поселенцев искать убежища в переполненном Дублине.

Ирландцы редко одерживали победы в генеральных сражениях, но носились по дикой местности, нападая на незащищенные города, деревни и изолированные опорные пункты. Ни войска Ормонда, кружившие вокруг Дублина, ни силы Инчиквина в Манстере, ни шотландцы под началом Монро в Ольстере не могли выбить ирландцев из их крепостей или обуздать их набеги, но были достаточно сильны, чтобы не допустить, что поначалу казалось вполне возможным, завоевания конфедератами всей Ирландии. Лорда Маскерри отогнал от Корка сам злобный патриарх граф Корк, своими силами защитивший свой город. Оуэн Роу О’Нилл потерпел поражение от Монтро, когда пытался заманить в ловушку и разделаться с армией шотландцев в Ольстере. Несмотря на профессиональных военных, которые теперь возглавляли ирландские отряды, оказалось невозможно эффективно организовать армию Конфедерации. Налеты – вот разновидность боевых действий, которая была понятна ирландцам. На севере О’Нилл позволил значительной части своих войск сохранить естественную клановую структуру и на марше брать с собой свои стада – крупный рогатый скот, который кочевал вместе с ними. Даже в застойные зимние месяцы из штаб-квартиры конфедератов невозможно было удержать кипучих ирландцев на месте, как единую армию. Они постоянно «носились туда-сюда, чтобы повидаться с друзьями», загоняя своих лошадей.

Военные действия ирландцы вели абсолютно нетрадиционно. Иногда доходило до смешного. Что еще можно сказать о случае с маленьким правительственным гарнизоном, размещенным в замке Баллимартер и до смерти запуганным нечистой силой в виде «существ в белых балахонах», которые стягивали белье с их постелей и терзали их разными другими способами, пока один из солдат, спустившись в подвал, не обнаружил там «самого главного дьявола Гиббалони, сидевшего на бочке со свечой в руке и курящего трубку», после чего в Баллимартере не осталось никакого гарнизона. Но если отбросить такие забавные моменты, то англичане и шотландцы действительно были склонны подозревать ирландцев в оккультных способностях, и иногда этот суеверный страх находил выход в жестоком обращении с пленными.

Если бы из Англии приходили войска и деньги, война в Ирландии была бы закончена (как она, в конце концов, и закончилась) за несколько месяцев. Но теперь это стало невозможно. Правительственным войскам не платили, они были плохо экипированы, бунтовали и дезертировали. Война могла тянуться годами, не принося решающего преимущества ни одной из сторон. Это было очевидно по меньшей мере некоторым из командиров, которые с радостью встретили перемирие. Но ирландские священники думали иначе. Они считали, что страна уже почти освобождена и не станет слушать ни о каких договоренностях с Ормондом, поскольку они не восстановили католицизм как религию Ирландии со всем имуществом ее церкви. В этом их решительно поддерживал эмиссар Ватикана Пьер Франческо Скарампи, прибывший в Ирландию летом 1643 г. Уже на переговорах, которые предшествовали перемирию, начали проявляться разногласия в стане конфедератов. Священники при поддержке основной массы населения выступали за полное восстановление католической религии. Большая часть знати с юристами и другими профессионалами (среди ирландцев они составляли небольшую, но влиятельную группу) стояли за компромиссное урегулирование. Разделительная линия интересов проходила очень близко к национальной, отделявшей «старых» ирландцев и норманнов от англоирландцев. Точно так же, как враждебная политика английского парламента в начале восстания подтолкнула лордов Пейла, норманнов и англоирландских католиков к союзу с мятежниками, теперь страх продолжения беспорядков, слишком жесткие ирландские требования и, самое главное, потеря приобретенных земель, которые могли вернуть церкви, подталкивали англоирландцев к мысли о компромиссном соглашении с дублинским правительством во главе с Ормондом. Характер этого правительства полностью изменился после того, как из него вывели сэра Уильяма Парсонса и советников-пуритан.

Как бы ни ругали этих англоирландцев – «ормондистов», как их позднее стали называть, – у них, как у ирландцев и у христиан, было гораздо более здравое и практичное понимание проблем, стоявших перед их страной. Они знали, что то, на что надеялись священники, никогда не дал бы им ни Ормонд, ни любой другой лорд-лейтенант, и считали, что будет мудрее прекратить военные действия и консолидировать преимущества, полученные согласно компромиссному соглашению, у которого имелись шансы быть принятыми Англией после окончания войны. Благодаря их влиянию состоялось подписание Прекращения, но на практике острые разногласия между ирландцами и их религиозная непримиримость сделали из него не более чем соглашение о временном прекращении военных действий на суше и на море – перемирие сроком на год с обоюдным освобождением пленных, во время которого обе стороны удерживали и сообразно собственным идеям управляли той частью страны, которую контролировали. Но в нем не были предусмотрены никакие условия мира и не