Нескучная классика. Еще не всё - Сати Зарэевна Спивакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Е. К. Сати, для меня совершенно неожиданно то, о чем вы говорите. Если это действительно так, я не знаю, с чем это может быть связано. Нет, я не считаю, что это плохо, наоборот, это хорошо для искусства: жизненный опыт, даже болезненный, безусловно, помогает в искусстве.
С. С. Или, как говорил Андре Мальро: “Я понял, что жизнь ничего не стоит, но я также понял, что ничто не стоит жизни”.
Ты пишешь музыку с самого детства. Твоя мама мне рассказывала, что даже не понимала, когда ты успеваешь ее записывать, разве что ночью. По ее рассказам, в маленькой тридцатишестиметровой квартире вас жило шесть человек, и часть твоей кровати находилась практически под роялем, на котором лежала нотная бумага, карандаши и ластики. Утром на рояле она иногда находила твои сочинения. Позже, в школе, тебе хотелось изучать композицию, но Анна Павловна Кантор, твой педагог, не очень это одобряла. Ты вернулся к композиции несколько лет назад, и, как я понимаю, абсолютно сознательно. Это твое средство самовыражения, способ существования? Как ты относишься к тому, что в музыкальном мире, где сильна власть всяческих клише и где фамилия Кисин – это эквивалент гения за роялем, музыке Кисина-композитора придется пробивать себе дорогу? Наверняка найдется тот, кто скажет, что Кисин-композитор никогда не перепрыгнет по своей значимости Кисина-пианиста.
Е. К. Да не только не перепрыгнет, но и не достигнет, я и сам так считаю.
С. С. У тебя нет этих амбиций – остаться в веках человеком, сочинившим гениальную музыку?
Е. К. Нет, я пишу только потому, что у меня возникают какие-то идеи музыкальные, но при этом их не переоцениваю и ни на что не рассчитываю. Конечно, мне приятно, что разным исполнителям нравится моя музыка и они даже ее играют и записывают.
С. С. Ты пианист и, что естественно, сочиняешь музыку для фортепиано. Но каким образом у тебя получается сочинять музыку для струнных инструментов – вот чего я понять не могу!
Е. К. Ну как получается? Не сразу получается. Вот писал я струнный квартет, а потом пришлось много переделывать для того, чтобы прозвучало так, как мне хотелось, потому что не все оказалось так, как я думал, когда писал. Пришлось работать с музыкантами и кое-что менять.
С. С. Я часто беседую с композиторами, все они пишут по-разному, и многие современные композиторы пишут даже на компьютере, а в твоем случае как?
Е. К. На компьютере я не научился еще писать, так что от руки.
С. С. Тебе удивительным образом удалось выучить немало иностранных языков, но не меня одну, а всех, кто об этом знает, потрясает то, что ты выучил идиш. Более того, читаешь и пишешь на идише стихи! Когда и как у тебя возникла потребность в поиске корней, ведь ты мальчик, родившийся в советской семье, а национальные различия в нашей стране в те годы старательно нивелировались.
Е. К. Интерес проснулся довольно рано, еще когда я был подростком. Годы моей ранней юности пришлись на то время, когда по всей бывшей советской империи развивались национальные движения. Кроме того, я в те годы дружил с грузинами, с армянами, и мне однажды стало стыдно, что мои друзья знают язык своих предков, а я нет, и мне захотелось по-настоящему выучить язык, который я слышал от бабушки с дедушкой по материнской линии, когда в течение многих лет проводил с ними лето на даче, от двоюродной тети своей, тети Мали, недавно скончавшейся, которая жила на Украине в Янакиево. Иногда тетя Маля приезжала к нам в Москву и пела еврейские песни на идише. И я постепенно начал учить этот язык. А что касается чтения стихов, невозможно, как вы знаете, изучить язык, не читая художественной литературы на этом языке. Когда я начал читать художественную литературу на идише, то мне захотелось продолжать, познавать еще и еще, потому что я увидел, насколько она прекрасна, причем именно в оригинале, тем более когда речь идет о поэзии. Ну и потом у меня возникла естественная потребность поделиться этим с другими людьми, познакомить хотя бы какое-то число моих слушателей с сокровищами еврейской поэзии. Поэтому я выступаю время от времени с такими вечерами.
С. С. Женя, недавно вышла твоя книга “Воспоминания и размышления”, в ней слышен твой голос, твоя живая интонация, я смеялась, плакала, вспомнила какие-то события, которым была свидетелем, и поняла, как быстро жизнь летит! Казалось, совсем недавно мы впервые встретились, а выяснилось, что это было аж тридцать четыре года назад.
Е. К. Незабываемая поездка в Ереван! Да, да, фестиваль “«Виртуозы Москвы» – трудящимся Армении” и сорокалетие маэстро Спивакова.
С. С. И это было совсем незадолго до рождения моей старшей дочери…
Е. К. И всего через несколько лет после рождения оркестра “Виртуозы Москвы”…
С. С. Это был первый концерт, на который потом где-то были найдены напечатанные в Армении двойные фальшивые билеты… Почему у тебя возникло желание написать книгу?
Е. К. Честно? Чтобы интервью больше не давать. Я об этом написал в предисловии: мне в жизни уйму разных интервью довелось давать, ваши коллеги часто задают одни и те же вопросы, и я решил в книге уже раз и навсегда на них ответить.
С. С. Но книга гораздо шире, чем любое интервью.
Е. К. Вы сняли с языка!.. А заодно решил рассказать и
