Нескучная классика. Еще не всё - Сати Зарэевна Спивакова

Саундтрек

А. Вустин. “Влюбленный дьявол”.

К. Джезуальдо. Мадригалы.

Дж. Тартини. “Дьявольская соната” (соната соль минор).

К. Сен-Санс. “Пляска смерти”.

М.П. Мусоргский. “Ночь на Лысой горе”.

Ф. Лист. “Фауст-симфония”.

Н.А. Римский-Корсаков. Симфоническая картина “Садко”.

С.В. Рахманинов. “Симфонические танцы”.

Ф. Шуман. “Сцены из «Фауста» Гёте”.

А. Шнитке. “Фауст”, фрагмент кантаты.

Евгений Кисин

“Нельзя объяснить музыку словами…”

Его первый концерт в Москве в 1984 году стал благой вестью и для музыкантов, и для меломанов. Его имя повторялось из уст в уста, все единодушно сходились во мнении, что этот двенадцатилетний мальчик – чудо! С тех пор прошло больше тридцати пяти лет, и никто ни разу не усомнился в его гениальности. Случай уникальный! Ведь нам хорошо известны примеры того, как блеск дарования вундеркинда с годами меркнет.

Я навсегда запомнила день, когда мы познакомились. 12 сентября 1984 года – сорокалетие мужа. Мы всей семьей на моей родине, в Ереване, я беременна первой дочерью Катей, еще жив мой папа. Счастливые, безоблачные воспоминания! Женя Кисин прилетел с мамой и педагогом для первого совместного концерта с “Виртуозами Москвы”. Помню свои ощущения от его игры: этот щуплый мальчик в пионерском галстуке, с лицом ангела, сошедшего с полотен Караваджо, нервно откидывающий непослушные вьющиеся волосы, прикасаясь к клавишам, говорил с Богом…

Если описать в формате дневника череду концертов, совместных гастролей, встреч, бесед, которые были у нас с Евгением Кисиным за эти годы, получится отдельный том. Сам он, кстати, недавно написал замечательную автобиографическую книгу[64], в которой за каждой строчкой слышен его голос, его интонация. Теперь уже смело можно сказать, что Кисин раздвинул рамки пианизма, поднял планку профессии на недосягаемую высоту. Из трогательного, нежного Женечки Кисин вырос в мыслителя, философа, поэта. А еще он – необыкновенный друг, тонкий, чуткий собеседник, полиглот, шутник, человек удивительной обязательности и обезоруживающей порядочности. И по-прежнему каждый концерт Евгения Кисина становится значительным событием!

Я могу говорить о Жене бесконечно. А тем, кто читает сейчас эти строки, искренне советую: непременно попытайтесь попасть на его концерт, где бы и что бы он ни играл. Концерт Кисина может магическим образом изменить ваш мир!

Разговор 2009 года

САТИ СПИВАКОВА Женя, тебе сорок шесть лет, и из них, насколько я понимаю, ты сорок четыре года играешь на рояле, потому что впервые к клавиатуре подошел в два года и два месяца. Твоя мама рассказывает, что к роялю у тебя было какое-то особое влечение. Наверное, в твоем случае не было ни одного дня, когда тебя приходилось заставлять заниматься?

ЕВГЕНИЙ КИСИН Вообще-то в течение многих лет приходилось. Конечно, я любил целыми днями просто играть на рояле в свое удовольствие, это да, а вот заниматься заставляли.

С. С. Неужели? А мне известно, что в любом месте, куда бы ты ни приходил, будь то в гости или в любое помещение, где стояли пианино или рояль, тебя буквально нельзя было оттащить от инструмента.

Е. К. Это потому, что тогда мне все легко давалось, но теперь я совсем не испытываю желания просто так играть на рояле. Не всегда получается сразу хорошо сыграть, отчего возникает потребность много работать, повторять и улучшать, пока не добьешься верного звучания.

С. С. Я хорошо помню твой первый публичный сольный концерт в Москве и первые выступления с оркестром. Твое появление стало чудом. Откровением, которое нельзя объяснить словами! Я не преувеличиваю. Да ты и сам недавно в нашей беседе сказал: “Я никогда не смогу объяснить музыку словами…” То, что ты делал тогда, то, что открывалось слушателям твоих концертов, до сих пор объяснить словами не удается! К счастью, сохранилось много записей юного Жени Кисина. Ты их слушаешь иногда?

Е. К. Очень редко. Мне гораздо интереснее слушать записи других исполнителей, чем свои.

С. С. Но все же, вспоминая записи юного Кисина в возрасте двенадцати, тринадцати, четырнадцати лет, сегодня, с другого, скажем, берега, ты слышишь их иначе?

Е. К. Безусловно. В 2010 году, к двухсотлетию Шопена, я впервые за много лет вернулся ко Второму концерту композитора, начал повторять этот концерт, с которым было связано много детских воспоминаний. Так вот, когда я начал снова над ним работать, у меня было ощущение, что мое восприятие этой музыки, мое отношение к ней не изменилось с тех давних пор. Однако, послушав свою давнюю запись, сделанную, когда мне было всего двенадцать, я убедился, что играл тогда совсем иначе. И неудивительно: я и сам с годами естественным образом изменился. В молодости, в отрочестве исполнитель опирается на интуицию, а с годами возрастает роль интеллекта.

С. С. А тебе не кажется, что интеллект порой тормозит музыканта?

Е. К. Нет, ни в коем случае.

С. С. То есть тебе не хочется, чтобы иногда интуиция вдруг прорвалась и на какой-то момент усыпила интеллект?

Е. К. Нет. Для меня лично одно другому не мешает, наоборот. Как говорил Леопольд Годовский, надо все знать, а потом все забыть. А по словам Артура Рубинштейна, всякий достойный концертант обязательно должен оставлять себе долю свободы для творчества на эстраде. У меня всегда так и было.

С. С. Женя, мне очень интересно, как ты составляешь программы своих сольных концертов?

Е. К. Фортепианный репертуар огромен. Я только мечтаю о том, что проживу достаточно долго, чтобы успеть сыграть все то, что мне хочется, и так, как хочется. Так что я просто перебираю в памяти самые разные произведения разных эпох, разных стилей, которые еще не играл, и обдумываю, как некоторые из этих произведений сочетались бы друг с другом и из каких сочетаний можно было бы выстроить хорошую программу. Конечно, очень важны контрасты, крупные произведения я перемешиваю с – не хочется употреблять слово “мелкие” – короткими по форме. Начиная работать над новой программой, над новым произведением, я учу его несколько недель, потом на время откладываю и спустя недели или даже месяцы снова возвращаюсь к нему. Но работать над новой программой я начинаю, как правило, не меньше чем за год до первого исполнения.

Кроме того, мне важны обстоятельства создания тех или иных произведений. Интеллект музыканта проявляется в умении выстроить сочинение так, чтобы оно не распадалось на фрагменты, на мелкие части, в умении правильно, логично фразировать, правильно распределять звучание разных голосов, ведь фортепианная фактура многоголосна.

С. С.