Вынужденное знакомство - Татьяна Александровна Алюшина

Да что за напасть-то? Никак не могла Полина понять, что с ней происходит, и взялась обзванивать родных. Так, на всякий случай и спокойствия душевного ради.

Ни у кого ничего не случилось, у всех все штатно, как сказал Вася. И у мамы в Китае все в порядке – переговоры прошли самым удачным образом, и уже завтра она вылетает из Пекина назад в Москву. И у Юрия Александровича все в норме. И у бабули, как уверила Полину дежурная медсестра, которой она позвонила для полной проверки родни.

Ну и хорошо, выдохнула мысленно Полина, но, зараза такая, – не отпускала ее напряженная тревога, хоть ты что ни делай. А если… с замершим от пришедшей мысли сердцем, подумалось ей.

Торопясь, она написала сообщение Званному, поинтересовавшись, как он там, и сразу получила от него СМС в ответ, что все у него в порядке – жив, здоров, воюет и рисует. «Фу-у-ух…» – выдохнула Поля, освобождаясь от короткого сильного испуга за близкого человека.

«Ну ладно, ладно, – принялась она уговаривать себя мысленно, – ты проверила: родня жива-здорова! Может, просто к перемене погоды какое-то там давление атмосферное шалит, которому положено шалить, вместе с магнитными бурями на пару, вот тебя и мает. Тридцать три года тоже, между прочим, возраст, не может, что ли, человека в тридцать три магнитными бурями тревожить?»

Так вот, забалтывая себя, все ходила и ходила от одного окна к другому, поглядывала зачем-то во двор, на улицу да на соседский дом.

Если бы Полину так не тревожило беспокойством, от которого она никак не могла спокойствия найти, и если бы она не выглядывала в окна, неизвестно что высматривая…

А так обратила внимание, что какие-то люди движутся вдоль их участка, и движутся как-то неправильно – слишком близко, почти впритирку к самому забору. Собственно, именно этот факт ее задел и возмутил необычайно: бабуля высадила вдоль забора разные цветы, которые цвели-отцветали, сменяя друг друга, отчего у них все летние месяцы было красивое цветочное обрамление, видимое в том числе и с участка через плотную сетку.

А эта парочка – высокий мужчина и маленькая, миниатюрная женщина – отчего-то шли практически по цветам. Пьяные, что ли? Или обкуренные? Так вроде бы на подростков не похожи, хотя что там разберешь из-за плотной, художественно-ажурной сетки забора, уж точно не возраст и адекватность состояния.

Полина собралась уж было выскочить на крыльцо и отчитать идиотов за такое варварство, но внезапно идущая за мужчиной женщина оступилась, видимо угодив ступней на камень, непроизвольно дернулась и остановилась…

А Полину прострелило, словно мощным разрядом тока, узнаванием, врезавшим в затылок и прожарившим через весь позвоночник до самых ослабевших коленей, и… И мгновенным, липким страхом.

Диким, животным страхом – тем самым, который включает древний и главный механизм защиты-выживания человека: замри или беги!

Бей, замри или беги!

Идущей парочке оставалось шагов пять до калитки в заборе.

– Савва! – прокричала Полина, срываясь с места.

Она влетела в гостиную, ринувшись к старому платяному шкафу, распахнула рывком дверцу и сунулась шарить рукой на верхней полке.

– Что ты так кричишь, теть Полина? – спросил перепуганно ребенок, неслышно подошедший и оказавшийся рядом.

– Слушай меня внимательно, Саввушка, – нашарив небольшой ключ, принялась объяснять ему Поля, в то же время отпирая оружейный сейф деда. – Ты спрячешься в этом шкафу и будешь сидеть тихо-тихо, как мышка… – давала она наставления ребенку, дрожащими руками торопливо выхватив и собирая ружье.

Так, стволы к прикладу – щелк, все встали идеально, переламываем…

– Зачем мне прятаться в шкафу? И зачем тебе ружье? – спросил Саввушка, явно пугаясь странного поведения тетки все больше и больше.

Так… Дробь – нет…

Руки ходили ходуном, переворачивая и опрокидывая коробки с боезапасом, а в голове громыхал метроном, отсчитывая секунды и складывая их в таявшие минуты.

Вот, вот то, что надо!

Выколупав негнущимися, непослушными, трясущимися от дикого стресса пальцами из коробки два патрона, Полина зарядила наконец стволы, со щелчком сложив ружье, привела его в боевое положение и наклонилась к племяннику:

– Саввушка, сейчас сюда придет тот страшный дядька, который забрал маму.

И, увидев, как мгновенно округлились от страха глазешки малыша, наполняясь слезами, она произнесла с твердой уверенностью, какую только могла отыскать в себе в данный момент:

– Ничего не бойся, я не позволю ему нас обидеть. Только для этого мне нужна твоя военная помощь. Ты должен тихо-тихо сидеть в шкафу, чтобы этот дядька не знал, что ты здесь. Ты меня понял?

Савва кивнул старательно, немного приободрившись.

– Молодец. Мы с тобой сейчас солдаты и будем воевать за правду. Ты должен сидеть совсем тихо и ни за что не выходить, пока я тебе не разрешу. Даже когда услышишь маму.

– Мамочку?! – ахнул с надеждой ребенок и все-таки заплакал.

– Нет-нет, Саввушка, – заспешила Полина, физически ощущая, как ускользает, утекает предательски время. – Плакать нельзя, иначе нас всех этот дядька заберет. Ты должен мне помочь. Ты же мой солдат-разведчик.

– Ты ему нас не отдашь? – Он смотрел на нее с испугом и надеждой.

– Конечно, не отдам, – заверила его тетка. – Только помогай мне.

– Хорошо, – кивнул ребенок и полез в шкаф.

Прикрыв за малышом дверцы, трясущейся рукой доставая телефон из кармана, Полина подбодрила его еще разок:

– Не бойся, Саввушка, все будет хорошо. Ты мой помощник и разведчик! – И повторила в который уж раз, как мантру: – Тихо, как мышка, сиди.

– Хорошо, – дрожащим голоском пообещал он из-за дверцы шкафа.

Полина услышала, как скрипнула доска на ступеньке нового крыльца…

Все, время вышло!

Пробежав к распахнутым, как обычно, дверям гостиной, понимая, что уже не успевает набрать нужный номер, Полина сделала то единственное, что смогла: активировала телефон и произнесла:

– Если кто-нибудь меня слушает, Фарух здесь! – И повторила: – Фарух здесь.

В этот момент раздался стук во входную дверь. Не грохот кулаком и не раскатное бетховенское «Судьба стучится в дверь», которого, наверное, неосознанно ожидала Поля, а обычный, деликатный стук костяшками пальцев.

– Да что вы стучитесь, соседи дорогие! – как могла веселее прокричала она в сторону входной двери. – Заходите, открыто!

И, подняв ружье, медленно отступила спиной назад, пока не уперлась ягодицами в столешницу. Бросила на стол смартфон, заняла стойку для стрельбы напротив двери и большим пальцем медленно сняла с предохранителя оба ствола старенькой вертикалки.

И перестала дрожать. В момент. Совсем – раз, и всё!

Мысли стучали в голове до боли в висках, скорострельно сменяя одна