Ищи меня в России. Дневник «восточной рабыни» в немецком плену. 1944–1945 - Вера Павловна Фролова

А сегодня мы уже проводили Маргариту с Гренадой обратно. Было грустно расставаться с ними – отчего-то томило предчувствие, что мы никогда больше не увидимся. Кроме того, меня мучила совесть – ведь я так и не смогла преодолеть до конца затаенное нерасположение к Марго, не сумела быть с нею, как раньше, до конца откровенной. Неожиданно сблизила нас Гренада. Сидя у мамы на руках и крепко обхватив ее за шею руками, она сказала, капризно надув губы: «Почему вы все такие скучные? Ведь мы скоро опять приедем к вам в гости. А когда кончится война, поедем все вместе в Россию, к моему папе».

Тут что-то подтолкнуло нас друг к другу, и под протяжный гудок приближающегося поезда мы крепко обнялись с Марго, всплакнули с нею легкими слезами. Не было сказано никаких слов, но мы обе знали: мы – прежние, недоверие, что стояло между нами последние месяцы, – исчезло.

Уже поздно, и я заканчиваю свои записи. Придет ли завтра, вернее, сегодня, газета? Ее нет уже больше двух недель, и от неизвестности, от отсутствия информации все предстает в черном свете. Что там еще с нею стряслось? Почтальон Дитрих, когда я его об этом спросила, пожал недоуменно плечами – мол, нет поступлений из Данцига. Хоть бы пацаны Генка с Толькой, что ли, прибежали, принесли какие-никакие новости от пленных англичан. И Игорь почему-то не кажет носа.

2 июля

Воскресенье

Вчера получили наконец-то целую пачку газет. Как всегда, события в них излагаются крайне скупо, но все равно новости прекрасные! В середине прошлого месяца возобновились бои на Ленинградском фронте, и 20 июня нашими войсками взят город Выборг! На Карельском перешейке фронт приближается к довоенной границе с Финляндией!

Интересна заметка о состоянии вооруженности советских войск. Германский Вермахт словно бы оправдывается в своих неудачах постоянно возрастающей экономической и военной мощью Советского Союза. В заметке с горечью и с неудовольствием говорится о том, что в настоящее время советской военной промышленностью производится столько вооружения, в том числе танков, самолетов, различных орудий, а также авиабомб, снарядов и мин, которые полностью, и даже с избытком, удовлетворяют потребности всех советских фронтов.

В отношении же «второго», союзнического, фронта с новостями, увы, негусто. Англо-американцы не спешат и пока все еще топчутся возле города Кан. В статье, где описываются бои с союзниками, хвастливо сообщается, что в настоящее время немецкое командование делает все для того, чтобы в ближайшие же дни сбросить десантные войска в море и ликвидировать вражеский плацдарм на побережье Франции.

Ничего себе заявочка! Но как говорит Леонид: «казала Настья – як удасться».

И еще одна заметка под кричащим заголовком «Оружие возмездия» насторожила и обеспокоила всех. Оказывается, гитлеровский Вермахт отреагировал на открытие нашими союзниками второго фронта тем, что начал «массированное воздушное наступление» против Англии. Не об этом ли «секретном, сверхмощном оружии» уже не раз пробалтывалась газета и намекал нам Шмидт? Что это такое – «крылатые ракеты»? Наверное, все-таки что-то страшное – ведь в газете говорится, что с начала первого дня обстрела Лондона, а это произошло 16 июня, там уже разрушены тысячи домов, убиты многие тысячи людей.

Гады, сволочи, проклятые кровожадные убийцы! Зная о своей неизбежной гибели, они стремятся уничтожить как можно больше человеческих жизней. А может быть, хотят вызвать этим панику и страх у наших союзников, добиться того, чтобы Англия и Америка вышли из войны? Ведь заикался же, и не раз, Шмидт, что, мол, недалек тот день, когда англо-американцы порвут с нами отношения и пойдут с ними, немцами, против нас.

Ну ладно. Как говорится, поживем – увидим, хотя на душе очень-очень и неспокойно, и тревожно. Но может быть, «не так страшен черт, как его малюют»? Может быть, в газете специально сгущены краски, чтобы и мы, «восточники», уверовали в мощность Вермахта и продолжали оставаться послушными рабами? Узнать бы подробности от пленных англичан – ведь наверняка им известно что-то большее. Но Миша и Леонид сегодня работали и не смогли сходить к Степану, а мне теперь дороги туда нет…

Уж не знаю, каким образом, но наша русская братва словно бы по наитию распознает наличие у нас новостей. Сегодня опять в нашем доме перебывало много народу с ближних и дальних хуторов. Естественно, всех заинтересовала заметка, где говорится о загадочном «оружии возмездия». Иван-Великий даже высказал предположение – не украдено ли это оружие у нас, не наши ли «катюши» переименованы немцами в «крылатые ракеты»?

С самого утра околачиваются у нас уже успевшие надоесть до чертиков своими бесконечными дурацкими перебранками Франц с Генькой. Зеленоглазого нахала не волнуют, как я теперь поняла, никакие мировые проблемы – ему бы только поесть досыта, попить сладко да постараться всеми способами увильнуть от работы. Он весь напичкан скабрезными анекдотами, шуточками и прибаутками, которые сыпятся из него, как из «рога изобилия». Сегодня Франц вздумал в пику Геньке поухаживать за Верой, вследствие чего, когда та ушла, между любящими «супругами» разразился громкий скандал.

Вера звала меня пойти с нею в Литтчено, а потом зайти к Люсе (по пути к нам она встретила Галю, которая отправилась туда и сказала, что будет ждать нас), но мне не хотелось никуда вылезать из дома, и я, дождавшись, когда она ушла, уединилась в кладовке, засела за свою поэму. Сегодня уже приступила ко второй части, в которой предполагается освобождение моего героя из плена и уход его при помощи сына охранника к партизанам.

…Уже десятый день пути,

И нет возможности уйти…

Как прежде пыль пологом душным

Вздымается от многих ног,

И солнце в мире безвоздушном

Следит в молчанье равнодушном,

Как движется людской поток.

В упряжке тарахтит повозка,

Уныло колесо скрипит.

Седой, как лунь, с лицом из воска,

На козлах белорус сидит.

Он исподлобья и несмело

На стражу взор свой обращал,

Рукой дрожащей то и дело

Попону сзади оправлял.

Но что встревожило седого,

К чему дрожанье робких рук?

Зачем в чертах лица худого

Видны и жалость и испуг?

А там уже у смерти в лапах,

Борясь, хоть силы и ушли,

Вдыхая кислый конский запах,

Лежал один из тех, что шли.

Дней семь назад старик убогий

В пути телегу поломал.

Его оставили в дороге,

Сказав, чтоб к ночи