ГКЧП: Следствием установлено - Валентин Георгиевич Степанков

комитета, после чего остальных комитетчиков арестовать. Именно здесь, на коллегии Министерства обороны, впервые прозвучало предложение отправиться с повинной к Горбачеву. Его высказал командующий ПВО страны, генерал армии Третьяк.

Из показаний Ивана Третъяка

Когда со стороны присутствующих на коллегии последовало предложение арестовать членов ГКЧП, Язов спросил: «А что мне делать?» Я взял слово и посоветовал лететь к Горбачеву — повиниться. Все со мной согласились.

Настроение маршалов и генералов был понятно. ГКЧП разжаловал их в рядовые карательного отряда, предназначенного для усмирения народа. Такого унижения, которому военных подверг ГКЧП, армия ни разу не испытывала за всю историю СССР. Вооруженные силы на глазах москвичей уже третий день справляли нужду в столичных дворах.

Подчиненные смотрели на министра со строгостью судей. Ему приходилось отбиваться от неприятных вопросов.

Из показаний главнокомандующего Военно-морскими силами СССР адмирала флота В. Чернавина

Стали задавать Язову вопросы, как он попал в состав ГКЧП. Язов ответил, что попал в состав Комитета по должности, выйти уже не может.

Из показаний председателя Государственной технической комиссии — заместителя министра обороны генерала армии Ю. Яшина

На предложение выйти из ГКЧП Язов ответил, что он не мальчишка, сегодня одно, а завтра — другое.

После заседания из Министерства обороны в армейские части ушла шифротелеграмма № 312/1/0179ш за подписью Язова. Министр обороны приказывал: «Войскам, привлекавшимся для решения задач по охране важнейших военных и административных объектов и стабилизации обстановки в городах Москва, Ленинград и некоторых других местах, 21 августа 1991 года начать возвращение в исходные пункты. Объединения, соединения, части и учреждения всех видов Вооруженных сил СССР, приведенные ранее в повышенную боевую готовность, привести в состояние постоянной готовности».

«Язов, вы предали нас…»

Москва, 21 августа 9.00–12.00

Трагедия, разыгравшаяся ночью на улицах Москвы, продолжала оказывать влияние на развитие событий. Лавина последствий сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее стала набирать сокрушительный ход.

Но в Кремле пока еще не знали, что задумал маршал. Коллегию Министерства обороны Язов собрал на час раньше заседания ГКЧП. А отправляя Ачалова и Варенникова к Янаеву, он строго предупредил: пока не будет официального извещения, членам ГКЧП ничего не докладывать!

Когда Ачалов позвонил из приемной Янаева министру обороны, коллегия уже приняла решение о выводе войск.

Неприятную миссию оглашения этой обескураживающей новости взял на себя Варенников.

Генерал занял место за столом напротив маршала Ахромеева. Вполголоса до начала заседания они обсудили ситуацию. Маршал тревожился: как без армии решать проблему Ельцина? «Надо, чтобы руководители ГКЧП немедленно переговорили с ним и приняли решительные меры по пресечению базара вокруг Дома Советов», — обтекаемо ответил Варенников. На что Ахромеев грустно заметил, что «все развивается очень плохо».

Привыкшему к военной дисциплине Варенникову не нравилась атмосфера в кабинете: все без спроса входили и выходили, то и дело подсовывая беспрерывно курящему Янаеву какие-то бумаги для согласования. Генералу даже показалось, что люди, наседавшие на Янаева, «умышленно отрывали его внимание от главных проблем».

Крючков стоял посреди кабинета, создавая вокруг себя второй центр. Какие-то люди в штатском суетились вокруг него, судя по тому, что он отдавал им распоряжения, это были сотрудники КГБ. Иногда Крючков уходил в дальнюю комнату, чтобы с кем-то переговорить по телефону.

Первый секретарь Московского горкома партии Юрий Прокофьев предлагал Олегу Шенину «поднять рабочих с двух-трех московских заводов», чтобы те с кольями в руках разогнали «пьяный сброд у Дома Советов». Прокофьев говорил достаточно громко, чтобы его предложение могли слышать все.

Даже когда Янаев объявил о начале заседания, а его основные участники заняли свои места за столом, разговоры не прекратились, только стали тише.

Янаев сообщил о том, что «деструктивные силы ночью спровоцировали столкновение с военными, в результате чего погибли три человека», и попросил всех высказаться о случившемся и обсудить дальнейшие действия. Но инициативу перехватил Варенников.

Свое выступление генерал, по его собственному признанию, построил так, «чтобы не шокировать присутствующих». Он начал издалека, сказал, что «для определения дальнейших действий Комитета целесообразно знать о решении министра». Генерал сделал акцент на слове «действий», давая понять, что ГКЧП должен функционировать и далее. Решение министра он охарактеризовал как тщательно продуманный ход в игре против сил, засевших в Белом доме. При этом особо подчеркнул, что принято оно «с целью лишить оппозицию возможности эксплуатировать этот фактор (присутствие военных сил в Москве) в своей пропаганде».

Но на дипломатические уловки никто не клюнул. Мгновенно вспыхнувшему возмущению не было предела. Все сошлись на том, что Язов грубо нарушил административную дисциплину, превысил свои полномочия. Войска вошли в столицу, выполняя коллективную волю ГКЧП, стало быть, нынешний приказ Язова — самоуправство. Генералов, представлявших министра, атаковали со всех сторон: «К чему это приведет?», «Что надо сделать для того, чтобы армия продолжала поддерживать ГКЧП?»

«Особо резко выказывались Александр Иванович Тизяков и Олег Дмитриевич Бакланов, — вспоминает Варенников. — Их поддерживал Олег Семенович Шенин».

Наконец в разговор вступил Янаев, но только для того, чтобы задать все тот же, бессчетное количество раз повторенный на этом заседании вопрос: «По какому праву Язов единолично отменил решение ГКЧП?!»

Ответ Варенникова оказался довольно резок. Генерал сказал, что «ему ничего не известно о решениях ГКЧП» о вводе войск в Москву, зато он точно знает, что «войскам уже отданы необходимые распоряжения и они начали движение в пункты постоянной дислокации».

Тут у кого-то из руководителей ГКЧП не выдержали нервы: «Надо немедленно вызвать к телефону министра обороны и потребовать от него объяснений!»

«Долго еще шло бурление вокруг решения министра, — вспоминает Варенников, — но в итоге было принято решение, что все члены ГКЧП отправятся к нему, то есть министру обороны, и всё разрешат при личной встрече».

Совещание было прервано, все стали суетливо собираться в дорогу, а Ачалов и Варенников, опережая остальных, помчались в министерство, чтобы предупредить Язова.

Известие, что к нему чуть не в полном составе едет ГКЧП, по свидетельству Варенникова, встревожило министра. Но, несмотря на это, он не отказался от своих намерений.

Из показаний В. Ачалова

К Язову приехали Крючков, Шенин, Прокофьев, Бакланов и другие… Они уговаривали Язова не выводить войска и не выходить из «дела». Спорили примерно полтора часа, упрекая друг друга в нерешительности.

Маршал убеждал: «Если не убрать армейские подразделения, вряд ли удастся избежать новых столкновений — достаточно поджечь один танк с боекомплектом, и быть большой беде».

Из протокола допроса Дмитрия Язова

Бакланов возмутился, зачем, дескать, в таком случае надо было начинать? «Что ж, мы начали, чтобы стрелять?» — спросил я и сказал: «Умели напакостить, надо