Время надежд (Книга 1) - Игорь Русый

- Хотели быстрее, - стала оправдываться Леночка.

- Хотели!.. А дети откуда взялись?

- Мы эвакуированные, - сказала Лиза, напуганная ее грозным видом.

- Нянька, у нас и тесто не клеится, - вытирая слезившиеся от дыма глаза, проговорила Марго.

- Вот я задам тесто!.. Его ж надо месить... Э-эх!

Чему вас учат? Поди, в тесто не меньше десятка яиц разбили, а сюда и три много. Хозяек таких добрый мужик и на порог не пустит!

Нянька быстро навела порядок в кухне, потом убежала в гостиную и, кому-то дав шлепок, кому-то погрозив, утихомирила драчунов.

- В доме чего устроили, - сердито бормотала она.

- Не беспокойтесь, - отвечала ей Лиза. - Мы уйдем. Я по телефону созвонилась.

- Да кто ты такая? - накинулась на нее Гавриловна. - Куда это уйдем? Так и отдам я детишек на ночь глядя. Накормлю вас да спать по-людски уложу, а потом видно будет.

Марго ушла в комнату, где спала Машенька. Прижимая тряпичную куклу, она вздрагивала и что-то бормотала. Но, словно почувствовав кого-то рядом, открыла глаза.

- Мамочка, - позвала она.

- Спи, спи... Хочешь, я буду твоей мамой?

Девочка помолчала и как-то очень серьезно, по-старушечьи мудро взглянула на нее.

- А ты не умлешь? - тихо спросила она.

- Еще не скоро, - улыбнулась Марго.

- А не сколо... умлешь?

- Когда-нибудь... Спи!

- И я умлу?

- Ты долго будешь жить. Станешь большой, красивой.

- А потом умлу?

- Когда-нибудь все умирают.

Девочка вздохнула, прикрыла глаза и, прижимая к себе куклу, засыпая, тихо прошептала:

- А зачем тогда живут?

Марго сидела, размышляя над этим вопросом уснувшей девочки. Все дети живут в своем, доступном лишь их пониманию мире, где реальность и фантазия составляют удивительное единство. Может быть, раньше человечество имело такой же строй мышления и оставило легенды, поражающие теперь наивностью и глубокой мудростью. Взрослея, человек утрачивает детскую непосредственность и о многом просто не задумывается, считая это само собой разумеющимся Немного позже, вернувшись на кухню, Марго сказала подругам:

- Я, девчонки, уйду на фронт. Машеньку оставлю пока здесь, няньке.

- Этим не шутят, - заметила Леночка.

- Да вы рехнулись, - обеспокоилась Наташа. - А я?

Ничего себе подруги! Вы же пропадете без меня. И никто вас на фронт не возьмет.

- Посмотрим, - сказала Марго. - Я знаю, куда идти.

III

В Москве это утро было ясным и тихим. На скамейках бульвара у Петровских ворот расположились ополченцы. Еще в куртках, пиджаках, свитерах они напоминали любителей-шахматистов, собиравшихся тут по воскресеньям до войны. Но теперь в руках были не шахматные доски, а гранаты и винтовки, устройство которых объяснял, переходя от группы к группе, молодой прихрамывающий лейтенант с плотной фигурой и облупившимся носом. У входа на бульвар поставили канцелярский стол. Рядом ходил часовой - пожилой рабочий, опоясанный солдатским ремнем. За столом, точно в кабинете, не обращая внимания на суетившихся у ног и под стулом голубей, что-то деловито писал худощавый, узкоплечий парень в гимнастерке без знаков различия. Марго, Леночка и Наташа остановились у чугунной ограды бульвара.

- Попробуем еще? - спросила Марго.

Они подошли к столу.

- Здравствуйте, мы опять, - сказала Леночка.

- Что? - вскинув голову и прикрывая ладонями бумаги, спросил тот. А-а...

- Опять пришли, - сказала Марго.

- Зачем? - на лице его появилось выражение страшной занятости - Я же говорил вчера. Нет у меня вакансий. А вы ходите... Санитарками штат укомплектован. Куда вас дену?

- В ополчение, - сказала Леночка, глядя не в лицо ему, а на макушку, где уже просвечивалась ранняя лысина.

- Погляди, Самохин, - засмеялся тот, обращаясь к часовому. - Бойцы... Вот еще старичок один ходит. Академик Семьдесят годов. Какой из него боец? Говорю, рассыплетесь на марше. А он спорит. Жаловаться грозил. Нету вакансий. Общий привет!

- Бюрократы, - вздохнула Марго.

- Что? Самохин, ты часовой или нет? Зачем пускаешь?

- Из-за чего шум? - спросил подошедший коренастый человек, тоже в гимнастерке без знаков различия. - Списки готовы?

- Да вот, мешают же, товарищ Чибисов, - поднимаясь и одергивая гимнастерку, сказал писарь. - Я им который раз объясняю, что вакансий нет, а они ходят.

Будто здесь кружок модных танцев.

Чибисов повернулся, оглядел девушек. На его верхней губе торчали желтые, пересыпанные сединой усы, а в морщинах широкого лица как будто скопились темные опилки железа.

- Студентки?

- Студентки, - ответила Леночка.

- А почему не уехали?

- А вы? - сказала Марго. - Почему?

- Деловой разговор, - улыбнулся Чибисов. - Хотите на фронт идти?

- Хотим, - дерзким тоном проговорила Марго. - И уйдем! Не везде же сидят бюрократы.

- Оскорбляют еще! - возмутился узкоплечий писарь- д я ПрИ исполнении обязанностей. В милицию отправить их надо.

- Зачисли-ка их в роту Еськина, - сказал Чибисов.

- Как?- от удивления лицо писаря вытянулось. - Да лейтенант мне шею свернет.

- Зачисли, зачисли, - кивнул Чибисов. - Там видно будет.

- А вы кто? - недоверчиво спросила Марго.

- Работал мастером цеха, - сказал Чибисов. - Теперь назначен комиссаром батальона.

Писарь, недовольно хмыкая, спросил у них фамилии, адреса.

- И все? - несколько растерянная тем, что без долгих объяснений и анкет они записаны в ополчение, спросила Леночка.

- И все, - опять улыбнулся Чибисов. - Завтра явитесь к семи часам. Тогда познакомимся ближе.

Чибисов крепко пожал им всем руки. Ладонь у него была жесткая, шершавая и какая-то по-отцовски добрая.

Они вышли с бульвара на длинную, протянувшуюся к центру города улицу.

- Как же с Машенькой будет? - спросила Леночка.

- Так... Я ее никому не отдам.

- Это ведь не кукла, - сказала Леночка. - Ты серьезно все обдумала?

- Не понимаете вы, девчонки. Я сегодня проснулась, а Машенька ручонкой обнимает. И такое странное чувство! Откуда это взялось у меня?

Уже несколько дней, после того как эвакуировали консерваторию и студенческое общежитие занял какойто штаб, Леночка и Наташа жили у Марго. А еще раньше Марго уговорила воспитательницу оставить ей девочку.

- Только вы няньке сразу не говорите про ополчение, - добавила она. Будет охать.

Они шли вдоль стены бывшего женского монастыря с узкими зарешеченными окнами. Наташа хмуро глядела под ноги.

- Ты что, Наташка? Если раздумала...

- Я думаю, как маме об этом писать. И отец на фронте, а у мамы плохое сердце.

На другой стороне улицы, возле госпиталя, санитарки переносили раненых из автобуса. Немного дальше Марго заметила быстро шагавшего по тротуару Невзорова.

- Девчонки, Костя идет, - проговорила она. И в этот момент Невзоров свернул под арку дома. - Ждите меня. Я только узнаю...