Время надежд (Книга 1) - Игорь Русый

- Девчонки, Костя идет, - проговорила она. И в этот момент Невзоров свернул под арку дома. - Ждите меня. Я только узнаю...

Она перебежала улицу и зашла в ту же низкую арку старого двухэтажного дома. Невзоров ключом отпирал входную дверь.

- Костя! Ага, попались? Теперь знаю, где живете.

- Это сюрприз! - воскликнул Невзоров. - Я рад...

- Вы не звоните мне... Только хотела спросить..

- Нет уж, - беря ее под локоть, сказал он. - Мы зайдем... Хотя у меня кавардак. Дома бываю редко.

- Костя, что-нибудь узнали про ребят?

- Да, да, - точно занятый совсем другими мыслями, рассеянно проговорил он.

Невзоров осунулся, его всегда чисто выбритые щеки утратили румянец, на лбу появились тяжелые складки, а взгляд был устало-сосредоточенный.

- Вы какой-то новый, Костя, - проговорила она. - Расскажите, что узнали?

- Какой? - вместо ответа спросил Невзоров.

- Не знаю еще... Я много раз замечала: как будто хорошо знаешь человека и потом встретишь его, а он совсем другой.

- Меняет кожу? - улыбнулся он.

- Только изнутри.

- Наверное, потому, что утром стукнуло мне двадцать шесть лет.

- Ну вот, - обиженно сказала она. - И я не знала.

Подарить ничего не могу.

- Самый большой подарок то, что вы есть. И это совсем не комплимент. Это серьезно. Больше, чем серьезно, - говорил Невзоров, пропуская ее в темный коридор. - В моем распоряжении двадцать минут. Но это неважно. Мы всегда чего-то ждем, откладываем на завтра, на послезавтра. А жизнь процесс необратимый.

Минуты уже никогда не вернутся. Сумбурно говорю?

- Нет, нет, - быстро сказала Марго, - я тоже думала об этом, когда исполнилось восемнадцать.

Она сказала это вполне серьезно, а Невзоров принял за насмешку и качнул головой.

- Право, у меня беспорядок, - сказал он, останавливаясь у двери комнаты.

Замок почему-то не отпирался.

- Что такое? - пробормотал Невзоров, толкнув дверь.

В комнате на узком диване сидела молодая женщина.

- Я ждала, Костя, - заговорила она и умолкла, глядя на Марго. На ее лице отразилось какое-то смятение. - У меня ведь были ключи...

- Да, - растерянно проговорил Невзоров. - А я лишь на минутку зашел... Вот, Эльвира... Познакомьтесь... Я выну почту из ящика.

И, пятясь, он вышел из комнаты. Эльвира уже глядела на Марго с брезгливой неприязнью. Они еще ни слова не сказали друг другу, а чувствовали себя врагами.

"Вот интересно, - подумала Марго. - Что я ей сделала?"

- Зачем вам это? - спросила вдруг Эльвира. - Зачем? Вы так молоды.

Она была выше Марго Ее тонкую фигуру обтягивало вязаное светлое платье. А Марго в стоптанных нянькиных туфлях, в лыжных брюках и куртке была скорее похожа на мальчишку, которому зачем-то привязали длинные косы.

"Ей, наверное, лет двадцать пять или двадцать шесть, - отметила Марго. - И она красивая".

- Я его жена, - дрогнувшим голосом сказала Эльвира. - Понимаете? Хотя мы расставались. Но теперь это не имеет значения.

- Имеет, - больше из-за упрямства, не думая о смысле и отвечая на ее полный неприязни взгляд таким же взглядом, сказала Марго. - Хотя мне все равно.

- Так вы?..

Эльвира снова прикусила губу. Ровные, очень белые зубы и светлые гладкие волосы как бы подчеркивали смуглость ее лица.

- Ну, конечно. Если все равно... Иного трудно было ожидать.

Лишь теперь Марго поняла, что думает о ней эта женщина. От обиды у нее сжались кулаки.

- Вы посмели... вы смеете это говорить!

Открыв дверь, вошел Невзоров.

- Поздравляю, - сказала ему Эльвира и выбежала из комнаты.

- Эльвира! - окликнул было ее Невзоров, но она уже захлопнула дверь.

- Что случилось?

- Ничего, - испытывая какую-то усталость, ответила Марго. - Просто женский разговор. Догоните ее, Костя.

- Я хочу все объяснить, - проговорил Невзоров.

- Не надо... Зачем вы ушли? Вы струсили? Да?

- Это не трусость. Думал, опять будут слезы. А я не выношу слез. Когда вижу слезы, то чувствую, будто я деспот. Хотя и не виноват.

- Почему так холодно? - сказала Марго. - В старых домах и летом холодно. Ничего не надо объяснять

- Ну хорошо, - согласился он.

- И нечестно было удирать, - сердито проговорила Марго.

- Мы разошлись год назад, и казалось, окончательно. А теперь...

- Она всегда будет несчастной, - задумчиво сказала Марго.

- Почему?

- Потому что вы, как дети, - опять сердито заговорила Марго. - Дети всегда тянутся к той конфетке, у которой ярче обертка. И если конфетка окажется несладкой, а кислой, то морщатся, капризничают, не понимают, что вкусы бывают разными... Зачем вы женились на ней? Теперь вам плохо, а ей хуже в десять раз.

Невзоров удивленно вскинул брови:

- Право, сегодня не узнаю вас.

- Костя, вы должны отыскать ее. Понимаете?

- Не понимаю. Зачем?

- Должны! Ну, сказать ей что-то. Не знаю что...

Только хорошие слова. Вы не представляете, как много значат для женщины обыкновенные, хорошие слова.

Вы же сильнее, чем она. Понимаете? Обещайте мне это.

Обещайте!

- Ну хорошо. Я постараюсь.

- И вы еще не рассказали мне. А девчонки ждут.

Как-то все у меня не так получается.. Что вы узнали?

- Да, да, - хмурясь, ответил Невзоров. - Я узнал...

- Они живы?

- Дело в том... Лейтенант Волков и лейтенант Жарковой... Они числятся пропавшими без вести.

- Без вести?

- Так сообщили... Может быть, затерялись где-то, и возникла ошибка. А может быть...

- Что?

- Некоторые попадают в плен, - сухо проговорил Невзоров.

- Это ошибка. Я знаю, что ошибка!

- Возможно, - кивнул он, хотя по лицу было видно, что думает обратное.

Она тоже кивнула:

- Спасибо, Костя. Девчонки ждут. Я пойду.

IV

Бабье лето стояло теплое, сухое, не по-осеннему жгло солнце. И от разогретой крыши пакгауз был наполнен застоялой духотой. Тесной кучкой сбились под окном уголовники. Меж них выделялся один бритоголовый, лет тридцати, с толстой жилистой шеей, сидевший, поджав ноги, неподвижно, как японский божок.

Волков не раз ловил на себе его быстрый, цепкий взгляд из-под опущенных век. С тупым безразличием он слушал разные голоса, не понимая, что еще может волновать людей, ибо сама жизнь, казалось ему, не имеет уже значения.

- ...Люди какие бывают? Один чует хоть малую свою вину, и ему совестно, а другой больше виноват и еще злится на того, перед кем виноват: мол, ты меня перед собой виноватым сделал, я тебя и упеку.

- ...Театры я очень уважаю. Знаешь, что понарошке он ее резать хочет. И ножик-то у него деревянный.

А переживание, как в самом деле.

- Гитлер сейчас берет нахальством. Договор-то заключили с ним. А он, вишь, момент удобный искал.

Это все одно, что я с кумом литровку разопью, да потом к его жене залезу.

- А кум у тебя слепой будто?