Советские космонавты - Михаил Ребров

Летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза полковник-инженер Валерий Ильич Рождественский. Родился в 1939 году в городе Ленинграде. Член КПСС. Совершил полет в космос в 1976 году.

«Союз-23» покидал космодром, когда на Байконуре была ночь. В соответствии с графиком подготовки к старту экипаж в составе Вячеслава Зудова и Валерия Рождественского занял свои места в корабле за 2 часа 40 минут до главной команды «Пуск!». Выполнены все предстартовые проверки на борту. Пункт за пунктом «пройдены» все указания инструкции. Приняты все уточнения, переданные с Земли. По внутренней связи включили музыку — для разрядки...

Космодром Байконур. Стела в честь советской науки

Экипаж ждал старта ракеты.

Космонавты должны были выйти на заданную орбиту и начать работать совместно со станцией «Салют-5». Старт прошел успешно, вывод на орбиту — тоже. Однако из-за работы в нерасчетном режиме системы управления корабля на дистанции дальнего сближения стыковка со станцией была отменена и «Союз-23» вернулся на Землю.

Вот тут-то все и началось. Посадка спускаемого аппарата проводилась глубокой ночью. Условия в районе приземления сложились очень трудные. Разразился сильный снежный буран, температура воздуха достигала минус 20 градусов. Сильные порывы ветра сносили спускаемый аппарат, удерживаемый огромным парашютом. «Союз-23» опустился не на сушу, а на поверхность большого озера Тенгиз, в двух километрах от берега.

Поисково-спасательная группа была готова к любым неожиданностям (по программе подготовки отрабатываются разные варианты спусков). Даже в таких трудных условиях вертолеты подошли к месту предполагаемой посадки своевременно, и поисковики наблюдали за спуском корабля.

— Есть касание! — передали в Центр управления.

В Центре управления полетом

После этого в передаче информации наступил перерыв. Подобраться к спускаемому аппарату оказалось делом весьма и весьма сложным. На пути спасателей, облаченных в специальные костюмы и вооруженных различными плавучими средствами, встали наледи. Толщина льда местами достигала 10-15 сантиметров. Ураганный ветер все время перемещал льдины. Продвижение спасательной группы затруднялось.

Озеро Тенгиз издавна пользуется недоброй славой. Казахи называют его «сором» — трясина. Густое месиво притормозило движение людей, спешащих на помощь космонавтам.

Нелегко было и тем, кто находился в «Союзе-23». Однако, несмотря на всю суровость испытания, экипаж не потерял присутствия духа и чувства юмора. Когда подоспевшие к месту посадки журналисты спросили Зудова и Рождественского, как это они ухитрились в казахстанской степи сесть в озеро, оба дружно рассмеялись и ответили: «А как могло быть иначе, если в составе нашего экипажа есть моряк, единственный из всех космонавтов, к тому же еще и водолаз».

Мой коллега из АПН пошутил:

— Первый, и пока единственный, член Союза художников СССР, побывавший в космосе,- участник исторического совместного полета Алексей Леонов. Первый, и тоже единственный, космический Дед — бортинженер пятнадцатого «Союза» Лев Демин. Совершили орбитальные путешествия первые врачи, инженеры-механики, геологи... И вот — водолаз. Первый!

Когда в семье курсанта Ленинградского военно-морского училища имени М. В. Фрунзе Ильи Александровича Рождественского родился сын, он про себя подумал: «Моряком будет крепыш, не иначе». А через два года началась война. Рождественский-старший ушел на фронт, воевал на Балтике, ходил на боевом лидере «Ленинград» и не знал, что семья его чуть не погибла в суровые годы блокады, что помогли добрые люди, вывезли по Дороге жизни в Казахстан...

Встретились в Ленинграде, в победном 45-м. Через год Рождественский-младший переступил порог школы, а в 1956 году стал курсантом Высшего военно-морского инженерного училища имени Ф. Э. Дзержинского. Так хотелось отцу. Так хотелось и ему самому.

Учился хорошо. Увлекался спортом. Третье место в Союзе среди четверок распашных без рулевого но так-то легко завоевать! Отлично плавал, отменно нырял. Мечта отца сбылась. Его, Валерия, тоже.

Море... Разве можно рассказать о нем словами. Нет таких слов, которые передали бы всю красоту и мощь бескрайней стихии, будь то часы покоя или величавых буйств. Он видел море разным, видел Балтику и южные широты, Атлантику и Средиземное, прошел через штормы и штили, познал глубину. Это уже после того, как закончил курсы подготовки водолазов.

Работа глубоководников нелегкая и опасная. Она требует от человека многого: сильного духа, крепкой воли, физической закалки, железных нервов. Немыслима она и без чувства локтя. Глубоководники обычно работают ларами. Принцип такой: «Тот, кому ты доверяешь, доверяет и тебе». Эту формулу жизни раскрыл перед Валерием старший товарищ В. Солобко — опытнейший водолаз, фронтовик.

Разное случалось. Помнится, поднимали затонувшую еще в первые годы революции императорскую яхту «Полярная звезда». Пусть прошло много лет, но народное добро должно быть возвращено народу. И возвратить его должны были водолазы-глубоководники, среди которых был и Валерий Рождественский.

Долго возились: мешала погода. На подъеме Валерий почувствовал, что трудно дышать. Делал большие глотки, а воздуха не хватало. Сердце билось учащенно, на лбу выступил пот, в горле першило. Глаза заволакивала серая пелена.

Подумал: «Заела пружина золотника. Наверное, придавило чем-то».

Дышать становилось все труднее. «Так можно и сознание потерять, тогда...» Нет, он не струсил, не растерялся, спокойно дал знать другим, и товарищи помогли, выручили из беды.

Потом — новое задание: поднимали потопленный в годы войны немецкий транспорт «Шивбск». Лежал он у входа в испанскую бухту, на самом фарватере. Это усложняло движение в порту, к тому же — это металлолом, который всегда нужен стране. Спустили водолазов. Через какое-то время — доклад наверх: — В трюмах боеприпасы, капсулы с порохом... Как быть? Рванули торпеду — не детонирует. Попробовали еще раз спровоцировать на взрыв — результат прежний. Вот и пришлось водолазам «колдовать» под водой. Сложнейшая это была эпопея. Много долгих часов под водой рядом со взрывоопасной громадой. Одно неверное движение, одна ошибка, неосторожность и... Да только не думали они тогда об этой опасности. Думали о другом, как быстрее и лучше выполнить приказ.

У морской работы неотступные законы: у каждого — свой круг обязанностей, каждый ценит чужой труд, каждый сам идет на помощь товарищу, а не ждет, когда его позовут. В среде моряков Валерий познал и усвоил такую заповедь: ты можешь служить на большом красивом корабле и на маленьком обшарпанном временем спасателе, можешь ходить в море или служить в базе, быть водолазом, сигнальщиком, коком, мотористом, штурманом, командиром боевой части, но для всех есть единственный критерий — порядочность. Что ты делаешь, какую выполняешь работу, на какой должности состоишь, не имеет значения, по порядочным ты обязан быть.

Верность слову и делу, друзьям, своей работе. Целеустремленность... Всему этому учила Валерия Рождественского служба на море.

Наверное, море и осталось бы его первой и последней любовью, если бы не случайно попавшая в руки книга о космонавтах. Даже не сама книга. О космосе он многое знал после стартов Юрия Гагарина и Германа Титова, Андрияна Николаева и Павла Поповича.

А вот абзац о том, что условия работы космонавтов сродни тем, с которыми встречаются подводники, заставил задуматься: «Может быть, стоит попробовать?»

Подумал и вроде бы забыл. Но нет! Мысль эта стала приходить все чаще и чаще. И все дольше оставаться с ним, не просто быть рядом, а тормошить, терзать, рождать дерзкие желания и сомнения, будить страсть к переменам... Словом, вселилось волнение в морскую душу. И задавал Валерий себе зовущий и тревожный вопрос: «Может быть, стоит?»

Шли месяцы, годы. Были другие плавания, другие работы, В 1965 году, когда он находился в море, на корабль пришла телеграмма. Смысл ее в одном коротком, но многозначительном слове: «Отозвать».

— Я поменял море на небо,- признался он как-то. Может быть, найдутся люди, которые осудят меня за это. Но мне кажется, человек всегда должен быть не удовлетворен тем, что он имеет, что делает, иначе нет движения вперед. Я не понимаю людей, равнодушных к космонавтике, как не понимаю и фанатиков, готовых лететь чуть ли не на беспилотном спутнике. Это серьезное дело, и относиться к нему надо серьезно...

Перед стартом «Союза-23» он был собран:

— Волнения нет. За годы подготовки от него отвыкаешь. Привыкаешь к новой работе с ее необычностью и сложностью. Многое становится привычным. Самое же главное то, что мы с Вячеславом Зудовым верим друг в друга. Значит, можно в огонь и в воду. — Он подумал и добавил: — Ну и в космос тоже... В выборе товарища по экипажу у космонавта меньше возможностей, чем в выборе жены, а времени с ним он проводит больше, чем в семье. И «разводов» здесь быть не может. При подготовке к нашему полету только за последние полтора месяца в тренажере мы провели двести девяносто часов — получается около двенадцати суток. То есть мы «совершили» двенадцатисуточный космический полет... На Земле. А если к этому добавить остальные стенды, то получится, что провели около трех месяцев наедине друг с другом и техникой. В таких условиях, конечно, для хорошего экипажа нужны хорошие «семейные» отношения. Нужно понимать состояние друг друга, помочь в невзгодах, разделить радость — нужна чуткость и бережное отношение к товарищу.