Двор халифов - Хью Кеннеди

динаров было истрачено только на мебель, ковры и ткани. Визирь сидел на прекрасном молельном коврике, позади него стоял трон с высокой спинкой, перед ним слева и справа находились евнухи, а двор заполняли военные и знать. Обилие войск должно было внушить послам благоговейный трепет.

Послы предстали перед визирем и передали свои просьбы через переводчика — арабского военного, который долгое время служил на византийской границе и хорошо знал греческий. Они предлагали обменяться пленными и просили у визиря аудиенции с самим халифом. Ибн аль-Фурат пообещал посмотреть, что сможет сделать. Затем тем же путем послов повели назад в гостевой дворец.

Обстановка этой беседы не совсем ясна. Мискавайх, который делал ее запись, использует для описания места, где сидел визирь, слово меджлис. Похоже, что это помещение было крытым, но наверняка смотрело в сторону двора, где собрались солдаты и остальная публика, и где стояли послы. Можно предположить, что это был пеан с аркой, от крытый в сторону двора, хотя Мискавайх не употребил именно этого слова. Неясно, были ли позолоченные потолки кирпичными сводами, как уцелевшие строения в Ухандире и Самарре, или же плоскими деревянными конструкциями.

Когда финансовые проблемы государства стали более серьезными, и владыкам пришлось продавать ценности, чтобы оплачивать текущие расходы, Дом Внзирей оказался в опасности. В 933 году его действительно разобрали и распродали по кускам.

Но настоящим местом средоточия власти, конечно же, был Дворец Халифата, известный также как Дворец Султана или Дворец Царства (Мамлака). Впервые дворец на этом месте был возведен Мамуном еще до гражданской войны. Затем он передал дворец своему наместнику в Ираке Хасану ибн Сахлу, и он стал известен как Дворец Хасани. Тот, в свою очередь, передал дворец своей дочери Буран, которая жила в нем многие годы, пока халифы оставались в Самарре. Когда Мутадид в 892 году вернул резиденцию халифов в Багдад, он отобрал дворец у пожилой леди в собственное владение, и тот стал постоянной резиденцией халифов.

При Мутадиде и Муктафи ранний Дворец Хасани был сильно расширен, к нему пристроили так называемый Дворец Короны (Каср аль-Тадж); для этой цели халиф Муктафи брал обожженный кирпич из развалин старого дворца Сасанидов в Ктесифоне. Теперь дворец стал фактически городом в городе, огромным комплексом дворов, коридоров, залов и садов, окруженным мощными стенами с воротами, которые могли запираться в опасных ситуациях. Это было что-то вроде исламского эквивалента Запретного Города в Пекине. Дворец был разбит на множество более мелких групп построек — комнат для приемов, мест обитания женщин (дар аль-хурам), апартаментов для принцев и для управляющего дворцом, который отвечал за безопасность и порядок во всем комплексе, а также контролировал доступ к халифу. Говорят, что когда в конце десятого века посетитель проходил через полупустой дворцовый комплекс, он казался человеку настоящим городом Ширазом — но относилось ли это к размерам строения или к общему впечатлению от него, не вполне ясно.

Ничего из этого дворцового комплекса не сохранилось до наших дней. У нас есть ряд описаний, которые дают некоторое представление о зданиях, составлявших комплекс, но они не дают ясной картины его общего плана. Многие из наиважнейших помещений выходили на реку; имелись также ворота, от которых лестничный спуск выводил на берег реки, куда могли причаливать барки посетителей.

Как и в случае с Домом Визирей, рассказ о посещении византийских послов в 917 году дает нам яркую картину дворца в период его расцвета. Описанное ниже выступление халифа на публике являлось чрезвычайно важным событием в жизни города, и еще более важным оно было для самого визиря. Вообще-то послы не являлись особо значительными персонами, как и дело, которое они приехали обсуждать — обмен пленными выполнялся множество раз и без всяких фанфар. Вероятно, послы были весьма удивлены и даже потрясены масштабом и манерой их приема. Но в Багдаде финансовые проблемы, которые сначала должны были коснуться визирей, а позднее халифа, уже ощущались. Ибн аль-Фурат прибег к одному из самых старых политических трюков — пустил иностранцам пыль в глаза, дабы они не догадались о существующих в халифате серьезных проблемах. Наверняка послы привезли домой в Константинополь сообщения о несметном богатстве и высокой культуре Аббасидов.

С рекламной точки зрения визит явно оказался успешным; у нас есть три или четыре его описания, которые углубляются в ценные детали великолепных мероприятий и рассказывают о впечатлении, которое они произвели на представителей древнего врага. Именно из этих рассказов мы можем попытаться реконструировать функции и внешний вид дворца Аббасидов.

Визит послов к халифу вызвал огромный интерес публики. Согласно традиции, оставшейся в царской семье от одной из наложниц халифа, византийцев заставили два месяца ждать в Тикрите на Тигре, чтобы подготовить для них дворцы{311}. Когда они наконец прибыли в Багдад, весь город высыпал посмотреть на них. Рынки, улицы, крыши и аллеи восточного берега заполнились людьми, жаждущими хоть мимолетно увидеть послов; каждая лавчонка или выходящая на улицу комната сдавалась в этот день за большие деньги. Река была заполнена судами всех типов, украшенных и расположенных в определенном порядке. Выходя из гостевого дворца, византийцы прошли через рады конных войск в форме, с седлами из золота и серебра, при полном вооружении.

Самый полный рассказ о приеме послов был представлен Хилалсм ас-Саби (умер в 1056 г.), официальным историком при администрации Аббасидов, который утверждает, что выстроил свою версию по записям, оставленным одним из внуков Муктадира{312}.

Он начинает с описания 38 000 занавесей, которые были развешены во дворце. Их изготовили из золотой парчи и украсили изображениями кубков, слонов, лошадей и верблюдов, львов и птиц. Парча была привезена из Васита в Ираке, из Армении и Бахнасы в Египте. Кроме того, было использовано 22 000 ковров и дорожек из Даврака в Хузистане, а также Джахрума и-Дастагирда в Фарсе; эти ковры расстелили по всем коридорам, где шли послы. Еще были ковры из Дабика в Армении и Табаристана, их развесили в залах и альковах — в местах, которые было видно, но в которые не заходили.

Послы вошли в большие общественные ворота и сначала их провели во дворец, называвшийся Приютом Лошадей (хан аль-хайл), представлявшим из себя большой двор, окруженный аркадами с мраморными колоннами. Справа и слева на этом дворе стояли лошади с золотыми и серебряными седлами, сопровождаемые конюхами. Затем послов повели по коридорам и переходам к загородкам с дикими животными (xaùp аль-вахш). Тут звери, приведенные из сада, подошли близко к людям, обнюхали их и приняли пищу из их рук.