Двор халифов - Хью Кеннеди

ось комплекса проходит с запада на восток, именно тут были найдены самые важные общественные здания. Возвышаясь над садами, которыми пользовались, чтобы выйти к Тигру, располагаются огромные общие ворота (Баб аль-Амма). Это единственная часть комплекса, которая все еще сохранила свою первоначальную высоту; хотя ворота реставрировались и потеряли свою облицовку, они все еще смотрятся могучим символом власти. Именно через них во дворец прибывали посетители — добровольно или нет. Именно сюда на слоне доставили Бабека перед казнью в 838 году, здесь тело опозоренного полководца Афшина было распято на всеобщее обозрение перед сожжением, после чего пепел выбросили в Титр.

Общественные ворота вели в Дар аль-Амму, или Народный Дворец. Его сводчатый зал (без сомнения, оцепляемый стражей во время государственных мероприятий) имел выход в маленький дворик, затем опять в ряд зданий и через еще один двор в сам зал официальных приемов. Южнее располагалась баня — может быть, специально для того, чтобы посетители могли привести себя в порядок перед встречей с халифом. Зал приемов состоял из центрального помещения с куполом и четырех иванов с выходами на обе стороны. На южном конце южного пеана находился еще один двор, в конце которого тоже имелось помещение с куполом, богато украшенное настенными росписями.

Похоже, что крестообразный зал приемов являлся местом для публичных аудиенций, но более любимых и близких товарищей халиф мог принимать в южном здании. Двигаясь по западно-восточной оси, посетитель прошел бы еще через несколько дворов, пока не достиг бы трибун, смотрящих на круг для скачек, который завершал восточный конец дворцового комплекса.

На север и на юг от главной церемониальной оси находилось множество более мелких помещений. В одном из них находилась государственная сокровищница, батш аль-мал, и Купол Жалоб (куббат аль-мазалим), где несчастливый халиф Мухтади в 870 году попытался оживить старые традиции доступа народа к халифу.

К северу от основной оси и немного восточнее зала для приемов лежит Великин Сирдаб (от персидского срiад), означающего холод, и аб, то есть воды). Это был круглый затененный бассейн, окруженный небольшими комнатами и двориками, здесь же располагалась баня. Придворный поэт Ибрахим аль-Мосули имел свой собственный сирдаб с проточным бассейном, вода в который подавалась постоянно и спускалась в сад. Он любил проводить жаркую часть дня, отсыпаясь здесь; похоже, что халифы использовали свои сирдабы подобным же образом. Существует рассказ о том, что однажды, задремав в сирдабе, поэт научился прекрасной новой песне у двух кошечек, черной и белой, которые жили под ступеньками сирдаба. Они предупредили его, что тот, кому он передаст эту песню, превратится в джинна. В итоге так и произошло: поэт научил песне свою девушку — и она превратилась в джиннию. Что снилось халифам, когда они спали в своих сирдабах, для потомков утеряно{301}.

К северу от сирдаба внутри большего дворца выгорожено прямоугольное пространство. Его можно отождествить со зданием, известным по источникам как Джавсак ааь-Хакани. Термин джавсак (возможно, правильнее будет произносить «гав-сак») произошло от персидского слова куиус означающего маленький дворец или павильон. После возведения дворцового комплекса в Самарре это слово стало использоваться для описания более поздних дворцовых построек, включая павильоны во дворце Топкапи в Стамбуле. Отсюда оно попало во французский и английский языки как киоск. Так что, покупая газету в маленьком киоске у железнодорожной станции помните — его название посходит к дворцу халифов Аббасидов на берегу Тигра в Ираке.

Джавсак был, вероятно, более личной, домашней частью дворца, удаленной от основных помещений с доступом публики. Тут тоже стоял павильон, известный под названием «Совершенство Кабихи», построенный матерью халифа Мутаза для своего сына{302}. Джавсак служил также местом захоронения четырех халифов Самарры, включая Мутаснма, основателя города. Ни одна из гробниц пока не идентифицирована.

План дворца достаточно ясен, гораздо труднее представить себе внешний вид существовавших в те времена зданий. Наружные степы были сложены из обожженного кирпича. Длинные стены без окон и проемов, лишь с выступающими наружу на равном расстоянии друг от друга полукруглыми башнями придавали зданиям мрачный вид, делая их похожими на крепости. Почти все строения были одноэтажными, с плоскими крышами; в 870 году халиф Мухтади попытался (правда, безуспешно) уйти от своих преследователей по плоским крышам Самарры, перепрыгивая с одной на другую.

Внутренние помещения возводились из обожженного или илового кирпича, потолки делались либо сводчатыми, либо опирались на деревянные балки. Стены комнат приемов были покрыты штукатуркой или фресками, и, разумеется, все интерьеры были богато убраны коврами и драпировками. Полтора века спустя писатель Шабушти описывал тронную комнату в Самарре, как он ее запомнил.

Халиф Мутаввакиль с богатым воображением украсил зал золотом и серебром, и устроил здесь большой бас сейн, поверхность которого изнутри и снаружи была выложена пластинами серебра. Он установил в нем дерево, сделанное из золота, на котором щебетали и свистели птицы [вероятно, самый ранний пример использования механических игрушек]. У него был огромный трон из золота, на котором красовались два изображения огромных львов: ступени к нему тоже несли изображения львов и орлов, а также других животных — точно как описывают трон Соломона, сына Давида. Стены дворца изнутри и снаружи были покрыты мозаикой и позолоченным мрамором. 170 000 динаров было истрачено на этот дворец. Халиф сидел на своем золотом троне, одетый в халат из богатой парчи. И он приказал, чтобы все входившие в зал приемов в его присутствии были одеты в тонкую узорчатую парчу.

Продолжая рассказ, автор сообщает нам, что халиф страдал от бессонницы, и у него была лихорадка. Когда он поправился, то приказал, чтобы тронный зал снесли, а золотые украшения переплавили и начеканили из них монет{303}.

Дворец Халифата оставался правительственным зданием и частной резиденцией халифов большую часть самаррского периода, но в это время строились и другие дворцы. Наследник Мутасима Васик жил во дворце под названием Гаруни (его собственное имя было Гарун), который находился в пойме Титра на северо-западе. Мутаввакиль тоже жил там большую часть времени своего правления. Местонахождение Гаруни известно, но из-за размещения в низине он был сильно разрушен наводнениями. Совершенно очевидно, что это также было впечатляющее сооружение; существует краткое описание халифа, сидящего во дворце в портике, над которым высится купол, «белый, как яйцо, за исключением полосы полуметровой ширины, опоясывающей купол и изготовленной из тиса, покрытого ляпис-лазурью и золотом. Он назывался Куполом Кольца»{304}.

Мутаввакиль (царствовал в