Колесо Фортуны. Репрезентация человека и мира в английской культуре начала Нового века - Антон Нестеров

Четвертый алхимический ключ. Michael Maier. Tripus Aureus. Francfurt, 1618. Гравюра иллюстрирует сущность алхимического «растворения», когда через погружение в смерть материя очищается духом (последний символизирует горящая свеча). Сухое дерево олицетворяет «мертвое» состояние Первоматерии, которого необходимо достичь на первом этапе. Цветущее дерево на церковном дворе на заднем плане указывает на ее последующее воскрешение

Следуя за натурфилософами древности, алхимики полагали, что всякая сущность трехсоставна: в ней присутствуют тело, душа и дух. Тело же, в свою очередь, состоит из четверицы элементов-стихий: земли, воды, воздуха и огня. Но при этом из нечистого нельзя получить чистое, а так как все в мире отмечено печатью грехопадения, то алхимик, начиная свое делание, должен сперва вернуться к Хаосу, предшествующему Творению, к первооснове, не ведающей греха, ибо она чужда дихотомии зла и добра, – и из нее уже создавать свое Совершенство – Камень. «Всякую плоть, происходящую от земли, должно разложить на элементы и вновь свести к персти земной; тогда земная соль породит новое, которое воскреснет в жизни небесной, – пишет Василий Валентин. – Ибо в нашем Делании там, где нет первичной земли, нет воскресения. В земле заключен бальзам Природы и соль Мудрецов».[534] Материя подвергается мучению и умерщвлению, чернеет и разлагается: «Если пшеничное зерно, пав в землю не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ин. 12,24).

THE DISSOLUTION

Shee'is dead; And all which dieTo their first Elements resolve;And wee were mutual Element to us,And made of one another.My body then doth hers involveAnd those things werefore I consist, herebyIn me abudant grow and burdenousAnd nourish not but smother.My fire of Passion, sighes of ayre,Water of teares, and earthly sad despaire,Which my materialls bee,But neere worne out by loves securitie,She, to my losse, doth by her death repaire,And I might live long wretched soBut that my fire doth with my fuel grow.Now as those Active KingsWhose foraine conquest treasure brings,Receive more, and spend more, and soonest breake:This (which I am amaz'd that I can speake)This death, hath with my storeMy use encreas'd.And so my soule more earnestly releas'd,With outstrip hers; As bullets flowen beforeA latter bullet may o'rtake, the pouder being more.

[Она мертва; А все, что умирает/ возвращается к своим первостихиям;/ Мы же были друг для друга общей стихией, состоя один из другого./ И вот мое тело приняло ее, и тем самым все, из чего состоял я,/ многократно во мне выросло и отяжелило меня/ и напитало, едва ли не придавив своей тяжестью:/ Мое пламя Страсти, вздохи Воздуха,/ Воды слез и земное горестное Отчаянье, из которых я состоял,/ И что было почти израсходовано любовью,/ Она, опустошив меня, возместила то своей смертью; я мог бы жить дальше, несчастный./ Но огонь <сжигающий меня> разгорелся <сильней>, ибо топлива стало больше,/ И теперь, как те воинственные Царьки,/ Кому завоевание чужих земель приносит сокровища,/ И получая больше, они больше тратят – и тем скорее падут:/ Эта смерть (о чем говорю с удивлением),/ Дав мне <столько>,/ увеличила мой расход <жизни>./ И вот моя душа тем ближе к освобождению,/ обгоняя ее <душу>: Так пушечное ядро, посланное первым,/ может быть настигнуто другим, если пушкари положили больше пороха.]

Восьмой алхимический ключ. Michael Maier. Tripus Aureus. Francfurt, 1618. Гравюра иллюстрирует алхимическое правило: «Нет рожд ения без гниения», отсылая к двум новозаветным текстам: «Если пшеничное зерно не упадёт в землю и не умрёт, оно пребывает одно; а если умрёт, то приносит много плода» (Ин. 12: 24). «То, что ты сеешь, не оживет, если не умрет. И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное или другое какое; но Бог дает ему тело, как хочет…» (1 Кор 15.36–38)

Как мы видим, Донн оперирует четверицей гераклитовых первоэлементов-стихий. Греческий философ учил, что «первое превращение субстанции: путем сплочения – из огня в воздух, второе – из воздуха в воду, третье – в результате еще большего, пропорционального сплочения воды в землю. Земля, в свою очередь, разлагается и тает; так происходит первое разжижение в воду, второе из воды в воздух, а третье и последнее – в огонь».[535] Учение это было аккумулировано алхимией. Так, в уже упоминавшемся нами трактате по оперативной алхимии – «Rosarium Philosophorum» – мы читаем: «Камень заключает в себе четыре стихии. Когда произведено растворение, то воду называют первой стихией, когда же произведена очистка тела, то мы имеем дело со второй стихией, называемой землей, после того как земля подвергнута кальцинированию, она зовется огнем, а когда Камень растворен опять, то речь идет уже о воздухе».[536] У Донна возлюбленная соединяется с поэтом после смерти, ее элементы входят в его состав. Напомним, однако, что таинство изготовления Философского Камня «заключается в соединении мужского и женского, активного и пассивного элементов… и ниже я опять подтверждаю это многообразными цитатами Мудрых», – пишет Эдвард Келли. Затем следует «цитатник» – Асканий: «Соединение двух подобно бракосочетанию мужа и жены, от объятия коих рождается золотая вода». Авиценна: «По отдельности очисти мужа и жену, с тем чтобы могли они соединиться в отсутствие посторонних, ибо если не очистить их, не смогут они любить друг друга. Соединив эти две природы, ты получишь природу чистую и светоносную».[537]

Четыре элемента и соответствующие им стадии алхимического процесса. Слева направо: Земля, Вода, Воздух, Огонь. Michael Maier. Tripus Aureus. Francfurt, 1618

Гниение материи алхимического делания. Хромота Вулкана, стоящего рядом с хрустальным гробом (последний символизирует алембик), указывает: на данном этапе Великого делания просто поддержания жара недостаточно. Johann Daniel Mylius. Philosophia reformata. Frankfurt, 1622

В «каноническом» своде по алхимии – трактате «Rosarium philosophorum» («Розарий (четки) философов» одна из первых гравюр изображает царственную пару, совокупляющуюся на жидко-текучем ложе, раскинутом меж крутыми и голыми берегами. Пояснение гласит, что «тогда Бейя [материнское море] поднялась над Габрицием и заточила его в своей утробе, так что его вовсе не было видно. И она обняла Габриция с такой любовью, что полностью впитала его своею природой, растворив до атомов». Далее цитируются стихи из Меркулина:

Candida mulier, si rubeo sit nupta marito,Mox complexantur, complexaque copulantur,Per se solvuntur, per se quoque conficiuntur,Ut duo qui fuerant unum quasi corpore fiant.

[Если белая жена сочетается браком с красным мужем,Заключают они друг друга в объятия, а обнявшись, совокупляются,Друг в друге растворяются, друг другом совершенствуются,Так что они, которые были двумя, становятся как бы одним телом][538]

Rosarium philosophorum. В издании: De Alchimia Opuscula complura veterum philosophorum. Frankfurt, 1550

Из этого соединения двух является алхимический гермафродит. И на следующей гравюре в «Розарии философов» мы видим все тех же царя и царицу, но сплавленных в единое существо о двух головах, тело которого справа – мужское, а слева – женское. Гравюре с этим изображением предпослан заголовок «PHILOSOPHORUM. CONCEPTIOSEVPUTREfactio» – «философское зачатие или распад (гниение, разложение)». То есть изображенная здесь смерть представляет собой промежуточную стадию, за которой последует новая жизнь. Надпись под саркофагом гласит: «Здесь покоятся Король и Королева мертвыми./ Душа отделяется с великой скорбью». Еще ниже следует изречение «Аристотеля, короля философов»:

Unqam vidi aliquod animatum crescere sine putrefactione,nisi autem fiat putri dum in vanum erit opus alchimicum.

He доводилось мне видеть, как нечто растет, не гния при этом, и тщетно алхимическое делание, если сама [материя делания] не подвергается гниению.

Rosarium philosophorum. В издании: De Alchimia Opuscula complura veterum philosophorum. Frankfurt, 1550

Заметим, что анонимный автор «Розария» в пояснительном тексте к гравюре, изображающей алхимический брак, использует формулу «duo qui fuerant unum quasi corpore fiant» – «двое, которые были двумя, станут единым телом/ плотью». Формула эта, восходящая к евангельскому стиху (Мф. 19, 5–6), который в Библии Короля Иакова звучит по-английски следующим образом: «And said: For this cause shall a man leave father and mother, and shall cleave to his wife: and they twain shall be one flesh? Whereforetheyarenomoretwain, butoneflesh. What therefore God hath joined together, let not man put asunder», (в синодальном переводе: «И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает»).

Этот стих вошел в состав церковной службы Таинства Брака (Венчания), во время которой священник после обмена клятвами и кольцами произносит следующие слова: So ought men to love their wives as their own bodies. He that loveth his wife loveth himself: for no man ever yet hated his own flesh, but nourisheth and cherisheth it, even as the Lord the Church: for we are members of his body, of his flesh, and of his bones. For this cause shall a man leave his father and mother, and shall be joined unto his wife; and they two shall be one flesh. This is a great mystery; but I speak concerning Christ and the Church. Nevertheless, let every one of you in particular so love his wife, even as himself. (Solemnization of Matrimony from the Book of Common Prayer (1662) (Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа).