Истории будущего - Дэвид Кристиан

догадываемся, что не знаем»332. «Известное неизвестное» – это закономерности, которые можно наблюдать, но относительно которых неясно, как и когда они станут развиваться в новых направлениях. Там, где задействованы люди, всегда много известных неизвестных. Сэр Исаак Ньютон, потерявший деньги при крахе «пузыря Южных морей» [123] в 1720 году, с сожалением замечал: «Я могу рассчитать движение звезд, но не сумасшествие людей»333. Неизвестное же неизвестное («не-не» на жаргоне техногиков) воплощается в закономерностях, которые мы не видим и не можем их даже вообразить. Это «черные лебеди» Нассима Талеба (напомню, что до обнаружения голландскими мореплавателями в западной Австралии в 1697 году европейцы считали черных лебедей невозможными мифическими существами)334. Неизвестные неизвестные – это черные дыры предсказаний.

Среди всех потоков и течений вокруг нас сегодня какие являются наиболее мощными и предсказуемыми? Какие ведут к нашим утопиям? Каких следует избегать? Какие неизвестные факторы могут заставить нас двигаться в новом, неожиданном направлении?

Перспектива большой истории побуждает обращать внимание на крупные закономерности. Одна из них особенно интересна, поскольку проявляется во всех масштабах и во многих различных областях. Это модель, которую биологи-эволюционисты Найлс Элдридж и Стивен Джей Гулд назвали «прерывистым равновесием»335. По их утверждению, в эволюционной биологии неуклонное поступательное изменение, которое Дарвин считал эволюционной нормой, на самом деле есть исключение из правил. Большинство новых видов возникает неожиданно, а затем популяция быстро растет посредством эволюционных «пунктуаций», достигая в конце концов своего рода демографического плато и занимая свою новую нишу. Далее численность популяции варьируется на протяжении тысяч, а то и миллионов лет, прежде чем вид вымирает и исчезает. Оказывается, подобные модели «настольных гор» можно отыскать далеко за пределами биологии, потому что они описывают историю всех сложных объектов, от молекул до кротов, от звезд до нас с вами. Все сложные структуры возникают (обычно быстро) в «пороговые» моменты, прежде чем достичь относительно стабильного равновесия, а затем, рано или поздно, разрушиться336. Этот принцип распространен повсеместно, он отражает напряжение между двумя универсальными трендами – между восходящими, которые допускают появление сложных сущностей (как ни странно, для этой тенденции нет общенаучного названия), и нисходящими, подчиненными второму закону термодинамики и неизбежно уничтожающими все формы сложности.

Как представляется, схема прерывистого равновесия может кое-что подсказать нам о будущем человечества и планеты Земля. Но если сузить предмет нашего интереса до масштабов человеческой истории (всего от двухсот до трехсот тысяч лет!), то проявляться в основном будут длительные восходящие тренды, обусловленные коллективным обучением. Некоторые из них сохраняются на протяжении большей части человеческой истории, ведь люди размножаются, колонизируют и эксплуатируют свое окружение с неизменно возрастающей изобретательностью. За последние два столетия некоторые указанные тенденции значительно ускорились, создав современный мир, в котором рост кажется нормой. Что ж, теперь мы знаем, что некоторые восходящие тренды – скажем, рост населения и потребления энергии и ресурсов – близки к планетарным пределам и начинают сглаживаться, в полном соответствии с ожиданиями от эволюции любого сложного объекта (восходящая, или «ростовая», фаза прерывистого равновесия постепенно смещается к более стабильной, платоподобной фазе). В совокупности длительные восходящие тренды человеческой истории, новые стабилизирующие тенденции, возникающие по мере того, как мы достигаем планетарных пределов, и общая закономерность прерывистого равновесия намекают на возможность появления чего-то нового на планете Земля.

Мы будем следовать этим намекам, когда начнем более пристально рассматривать три типа закономерностей, которые определят следующее столетие: это тенденции роста, стабилизирующие тенденции и неустойчивые, непредсказуемые тенденции политические (склоки, дискуссии и переговоры на мостике), которые в конечном счете установят курс нашего планетарного корабля на следующие несколько десятилетий.

Закономерности роста и будущее

На шкале истории человечества обнаруживается множество могучих восходящих трендов, стимулируемых коллективным обучением. Население растет; человеческие технологии становятся все могущественнее; сети обмена расширяются; потребление ресурсов человеком увеличивается. В последние столетия некоторые эти тренды ускорились настолько резко, что стали выглядеть экспоненциальными.

Использование энергии демонстрирует, насколько поразительны отдельные тренды. Один человек способен генерировать около 150 ватт (1 ватт – это поток в 1 джоуль в секунду) или одну пятую лошадиной силы (1 лошадиная сила – около 735 ватт) 337. Древние технологии, будь то применение огня или приручение лошадей, верблюдов и волов, увеличили среднюю мощность, доступную каждому человеку, приблизительно до одной лошадиной силы. За последние два столетия объем энергии, которой мы располагаем, возрос многократно. Ископаемое топливо употребляется столь широко, что в среднем каждый человек сегодня управляет сотней лошадиных сил, или 73 500 ватт. Те же, кто ведет авиалайнеры, например, обычно повелевают многими миллионами ватт. Вот грубая прикидка того, насколько коллективное обучение увеличило силу нашего вида и насколько развитие ускорился в современную эпоху.

Как утверждал Кондорсе, многие тенденции роста вроде бы указывают на лучшее будущее для человечества. Расширение научных и медицинских знаний, повышение благосостояния и уровня образования – явления в целом благотворные и полезные, они улучшают жизнь. Так элементы утопии Кондорсе распространились на большую часть мира, сначала в Европу и на север Атлантики, а затем, с отставанием около столетия, и в большинство других регионов. Экономический рост – древняя тенденция, значение которой изменилось в современную эпоху. На протяжении большей части истории выгоды от экономического роста мало способствовали повышению уровня жизни большинства людей, поскольку поглощались увеличением численности и расходами правительств и элит, так что большинство людей продолжало жить на грани прожиточного минимума, почти на грани голодной смерти. Даже в 1800 году более 80 процентов населения мира существовало ниже современной международной черты бедности, составляющей около двух-трех долларов в день. Потом все быстро изменилось. К 2017 году уже менее 10 % мирового населения жило ниже этого уровня, несмотря на дальнейший рост населения и накопление богатств элитой338. Достаток неэлиты – новое явление в истории человечества; это, как считается, одно из величайших достижений революции ископаемого топлива. За тот же период средняя ожидаемая продолжительность жизни выросла более чем вдвое, приблизительно с тридцати лет до семидесяти с лишним лет, а процент детей, умирающих в возрасте до пяти лет, снизился с более чем 40 процентов (до 4 процентов). Как утверждает ученый Вацлав Смил, младенческая смертность может выступать лучшим индикатором повышения качества жизни, поскольку многие медицинские, санитарные, экономические и социальные структуры должны измениться, чтобы выживало больше детей339. Современные машины избавили человека от значительной доли тяжелого изнурительного физического труда; неграмотность среди взрослых снизилась приблизительно с 88 процентов до 14 процентов; а современная медицина почти ликвидировала такие болезни, как оспа и полиомиелит, и значительно уменьшила страдания от других заболеваний. Не следует недооценивать важность обезболивающих средств, изобретенных и впервые примененных в середине девятнадцатого века. Описание мастэктомии без анестезии, оставленное Фанни