Истории будущего - Дэвид Кристиан

слишком узким видением будущего. А также виной провала может оказаться сама сложность тех проблем, с которыми мы сталкиваемся. Но наблюдаются все же многообещающие, пусть и пока шаткие, длительные закономерности в политической истории человечества. Три из них особенно обнадеживают – и они нам уже знакомы. Во-первых, это появление общепланетарных сетей обмена людьми, которые повышают осведомленность об общих глобальных проблемах и начинают формировать новые лояльности и обязательства перед мировым сообществом. Во-вторых, это возникновение глобальных координирующих институтов, наподобие Организации Объединенных Наций и множества неправительственных структур, которые сегодня работают через национальные границы. Они способны наделить голосом и придать некоторую политическую значимость ряду общих проблем, а многие из них разделяют с коллегами широкое видение лучшего будущего. Глобальные предприятия также могут сыграть решающую роль в построении устойчивых обществ, если будет признано, что капитализм способен процветать только в экологически устойчивом мире. В-третьих, снова вспомним Кондорсе и выделим «научный прогресс». Мы знаем о планетарной системе гораздо больше, чем даже несколько десятилетий назад, у нас имеется множество технологий, которые понадобятся для построения устойчивого будущего, а еще больше технологий разрабатывается прямо сейчас360.

Таковы многообещающие тенденции, но исход отнюдь не гарантирован. На двадцать шестой Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата в Глазго в ноябре 2021 года государства – члены ООН взяли на себя ряд обязательств, которые почти наверняка не соответствовали требованиям, необходимым для удержания температур ниже полутора градусов Цельсия над доиндустриальным уровнем к 2100 году. Впрочем, сама акция свидетельствовала о растущем ощущении глобальной безотлагательности вопроса. Выполнят ли страны свои обязательства?

Воображая возможные сценарии будущего

Тенденции, которые мы рассмотрели, кажутся дразнящими намеками на события ближайших ста лет. Мы выявили могучие восходящие тренды, однако многие из них вполне могут сгладиться, как частенько происходило раньше. Поворот к более стабильному состоянию случается всякий раз, как загорается новая звезда или когда после периода быстрого развития новый биологический вид вступает в фазу зрелости. То же бывает с новыми сложными сущностями, а теперь мы видим, что на Земле рождается именно такая сущность – сознательная, разумная планета.

Древняя сложная сущность, планета Земля и ее «жизненный груз», преображается в результате процесса, который в планетарных масштабах кажется внезапной мутацией, благодаря появлению вида, обретшего достаточно сил для формирования биосферы будущего посредством сознательной деятельности. Сфера человеческого мышления, которую великий русский геолог Владимир Вернадский называл ноосферой, неожиданно становится могущественной и способной изменять будущее Земли361. Наша планета делается сознательной в том смысле, в каком наши тела обладают сознанием: большинство функций сохраняется из прошлого, без сознательного мышления, но отныне многие важные решения о планетарном будущем уже зависят от сознательных решений, принимаемых людьми. Изменения происходят на глазах, мы активно преобразовываем планету Земля. Вопрос только в том, насколько хорошо мы справляемся.

Можно вообразить множество способов этого перехода к разумной планете, и не все они сулят благоприятный результат. Уместно и полезно, пожалуй, представить несколько сценариев, каждый из которых нацелен на золотую середину между точностью и универсальностью и которые распределяются по своего рода нормальной кривой (одни более вероятны, чем другие). Хорошая новость заключается в том, что во всех сценариях будущего, кроме самых катастрофических, мы, люди, по всей видимости, уцелеем – быть может, после долгого ученичества, сумеем стать компетентными и даже достаточно эффективными планетарными менеджерами. Мы уже знаем многое из того, что должны сделать; мы понимаем планетную систему намного лучше, чем пятьдесят лет назад; налицо глубокие сдвиги в отношении отдельных людей, народов и правительств к окружающей среде; также в наличии большинство инструментов и ресурсов, необходимых для достижения успеха. Как пишет Йорген Рандерс, «100 % энергии ветра, воды и солнца можно получить с помощью существующих технологий. Нехватка денег также не является реальной проблемой. Расходы на войну составляют от 2 % до 3 % мирового ВВП. Потребуется гораздо меньше средств на покрытие затрат по сокращению выбросов парниковых газов на 50 % за двадцать лет и необходимую адаптацию к остаточному воздействию изменений климата»362.

У нас также есть политические и экономические рычаги для быстрых и решительных действий. Радикальная трансформация экономик США и СССР всего за год после начала Второй мировой войны показывает, как быстро современные государства могут менять направление своего развития по завершении политических дебатов. Не менее показателен тот политический разворот, который совершило большинство правительств в борьбе с пандемией COVID‑19. При достижении общего согласия изменения произойдут очень быстро.

Четыре общих сценария ближайшего будущего

Основываясь на идеях и трендах, освещенных в настоящей главе, мы можем подступиться к более конкретному представлению вариантов будущего. Наши варианты по охвату шире общих социально-экономических путей (SSP) из шестого отчета МГЭИК, поскольку, в отличие от тех, допускают возможность фундаментальных изменений в политике ближайшего будущего.

Далее я буду обходиться без оговорок («если» и «но») в рассуждении о тщательном прогнозировании и просто опишу некоторые возможные сценарии будущего, проистекающие из нашего обсуждения. Отдельные сценарии могут, пожалуй, показаться странными; одни будут выглядеть чересчур оптимистично, другие – слишком пессимистично, а на воображаемой нормальной кривой возможных вариантов будущего кое-какие расположатся так, что станет понятным: они более вероятны, чем прочие. Тем не менее воображение возможного будущего само по себе – важнейший инструмент мышления о будущем. Эти спекулятивные сценарии предлагаются одновременно для развлечения ума и вполне серьезно; как ни крути, мы всегда играем с возможными вариантами будущего в своем воображении, но нам при этом вовсе не безразлично, какие воображаемые варианты будущего в конечном счете воплотятся в жизнь.

Четыре глобальных сценария, описанные ниже, опираются на разработки футуролога Джима Датора, который много лет изучал группы, коллективно воображающие возможное будущее363. Он установил, что большинство вариантов будущего подпадает под четыре категории (в его терминологии – «коллапс», «порядок», «трансформация» и «продолжение экономического роста» или «обычное развитие»). Эту классификацию Датора используют многие футурологи. Сам Датор не стремится ранжировать конкретные сценарии, но здесь мы пойдем наперекор этому правилу и попытаемся оценить возможные варианты будущего в соответствии с их близостью к глобальным утопиям, описанным ранее в настоящей главе. Это важно, поскольку, вспоминая слова Герберта Уэллса, правдоподобные образы лучшего будущего могут внушать надежду, а надежда сама по себе – мощный мотиватор. Мои собственные четыре сценария, явно восходящие к схеме Датора, носят обозначения «крах», «сокращение», «устойчивость» и «рост».

При любом сценарии путь к его осуществлению будет тернист. Технологическая и экономическая турбулентности неизбежны вследствие исключительной сложности перехода от ископаемого топлива к более устойчивым технологиям, и можно не сомневаться, что будет допущено много ошибок. Политическая турбулентность обусловлена конфликтами между потребностями зарождающейся глобальной системы и потребностями регионов, государств и прочих локальных групп интересов. Соединенные Штаты Америки,