Алуим - Виталий Иконников

— Платформа эта полмиллиарда баксов стоит. Если объяснить проще, вся конструкция — огромный понтон, накачанный воздухом. Он крепится ко дну гигантскими якорями, а на нём уже находится буровая палуба, вышка и всё остальное.

— Ну а делал ты там что? — спросил я, желая пропустить прелюдию. — Реально целыми днями ходил и скалывал лёд?

— Да какой лёд?! — фыркнул Богдан. — Ганс про зимние месяцы рассказывал. Он, наверное, думал, что в Северном море круглый год зима, — мы оба улыбнулись. — Много чего я там делал. Поначалу на нижнем этаже чистил от грязи и ржавчины буровое оборудование. Красил его, когда требовалось. Мы бригадой работали, по двенадцать часов. Вообще, без специального образования у них есть три вида должности: подсобный рабочий, палубный матрос и крановщик. Ну, вот подсобники на нижнем этаже и возятся. Но мастер увидел, что я парень с мозгами, старательный, и уже через месяц меня в палубные матросы перевели. Это намного интересней и чище. Считай, помощник мастера по наращиванию трубы. Он даже четыре раза ставил меня оператором одной палубной машины. Правда, порой приходилось снова спускаться вниз, подсобникам помогать, когда требовалось. А на третьем месяце у двух бригад крановщики слетели с аппендицитом. Так я попросился, наплёл, мол, опыт есть. Но начальство не решилось. Стали ждать крановщиков с суши. Сказали, ещё хотя бы одну вахту матросом отработаю, а там видно будет. Считай, должность уже в кармане. И зарплата больше. Я начальникам сразу приглянулся, даже чисто визуально. Крепкий, белый, светловолосый. Вылитый норвежец или швед. Вот только английский сказали подучить.

— Кстати, да: как ты общался-то со всеми? Ты ж ни хрена не понимаешь.

— Да там на каждом этаже таблички с пояснениями на разных языках. А ещё часть бригад комплектуются переводчиками. Вот у нас и был такой. Прикольный чувак, «Соньку» с собой привёз, мы постоянно в хоккей играли. Он в соседней каюте жил. Да и в нашей тоже нормальные пацаны. В общем, круто всё. А главное — вот. Моя прелесть.

Богдан кивнул в сторону красной Хонды «Аккорд», припаркованной рядом с пиццерией «Матадор», в которой мы уплетали уже вторую пиццу подряд.

— Какого она года?

— Две тысячи восьмого. Не новая, но и не хлам. И всё совпало так идеально. Приехал домой, за четыре дня продал «девятку» и купил эту красавицу. Конечно, красный цвет — не совсем то…

— Да ладно тебе. Раньше приборную панель красил, а теперь вся тачка красная. Всё сходится. Ты хоть Катюху видел, когда приехал? Или сразу за поиски машины взялся?

— Видел, — Богдан улыбнулся, принимая мой шуточный укор. — Подарил ей золото и пару оргазмов. Расстроилась, когда узнала, что еду тебя проведать. Но ничего, две недельки ещё потерпит, — он вытер салфеткой руки и попросил невысокую, коротко стриженую официантку принести нам счёт. — Ты-то как тут живёшь? Долго с Танюхой мутишь?

— Мы не встречаемся, — я постарался ответить с максимально невозмутимым видом, понимая, какие слова сейчас последуют.

— Зачем тогда с утра за подарком собрался?

— Потому что мы с ней друзья.

— Трахал хоть её?

— Нет.

— Ну, ты прям мальчик-одуванчик, — усмехнулся Бодя.

— Ещё один припёрся доставать меня такими вопросами…

Богдан приехал сегодня в восемь утра, восемнадцатого сентября — прямо в день рождения Татьяны. Приехал бы и раньше, но навигатор завёл его в тупик в каком-то селе в Харьковской области, пришлось возвращаться назад к одной из контрольных точек и прокладывать новый маршрут. Я обрадовался, увидев его, но разговаривать про Татьяну мне не хотелось. Если в мае-июне расспросы о наших с ней отношениях казались подстрекательством и вызывали улыбку с налётом предвкушения, то сейчас они были попросту неуместными. Вот только Боде откуда об этом знать?

— Ты из-за Ирки?

Я отрицательно покачал головой, не желая пересказывать события последних нескольких месяцев. Вряд ли он поверил. Пусть воспринимает моё молчание как подтверждение своей версии.

Минут сорок мы колесили по кременчугским улицам, от Речного порта до Парка мира. Богдан охотно знакомился с городом, запоминал маршруты и носился из одного района в другой. Кажется, всю эту поездку из России в Украину он затеял лишь для того, чтобы вдоволь накататься на своём новом автомобиле. Три месяца без езды, на ограниченной территории он только и представлял, как сядет за руль «Хонды». Мечта, пусть и 2008 года выпуска, всё же сбылась.

Созвонившись с хозяйкой съёмной квартиры, которую я подобрал для Богдана, мы договорились встретиться с ней в полдень. Хороший дом на Пионерном, в районе дворца культуры «Нефтехимик» — близко к Красноармеевке и посуточно берут недорого. Затем отправились в парфюмерный магазин. Я решил подарить Татьяне туалетную воду, в нашей ситуации это лучший вариант: приятно и без оглядки на прошлое. После недолгой разведки мой выбор пал на один из ароматов «Givenchy» — не кислый, не приторный, лично мне понравился. Продавщица положила коробку в небольшой картонный пакет. Цветы я собирался купить на обратном пути, после того, как Богдан заселится в своё временное жильё. До полудня оставалось ещё долго, так что мы продолжили изучение городских маршрутов.

— Я погляжу, тут все носятся с превышением скорости, и никто не пристёгнут ремнями.

— Здесь это не считается нарушением.

— Тогда не буду выбиваться из общей массы, — Бодя отстегнул ремень с видом, будто совершает дерзкое преступление. — Мне начинает здесь нравиться. Свой среди своих…

— Останови! — резко произнёс я, перебив друга.

— Зачем? — удивился он.

— Паркуйся вон там.

— Да в чём дело-то?

— Надо.

У остановки «Аптека», рядом с поворотом, ведущим к Детской городской больнице, я увидел Мальвину. Распущенные рыжие волосы, очки в тонкой оправе, чёрные клетчатые пиджак и юбка, чёрные туфли, в руке клатч. Она походила на учительницу младших классов в какой-нибудь элитной гимназии. Вот только рядом с ней с угрожающим видом стояли не юные ученики, а два мужика «гоповатой» наружности. Один — в сером свитерке и бежевых спортивных штанах — усиленно дымил сигаретой и что-то с ухмылкой ей говорил. Другой — в синей ветровке и белых шортах — словно бы играясь, пытался выхватить у Мальвины клатч, который она убрала себе за спину, перекладывая из руки в руку.

Богдан включил правый «поворотник» и съехал к обочине. Он не заметил этой картины и не понимал, зачем нам потребовалось так срочно останавливаться. Да если бы и заметил, Мальвину-то он всё равно не знает. Заглушив мотор, Бодя вопросительно посмотрел на меня. Я же продолжал наблюдать за ситуацией. Мне хотелось, чтобы мужики отстали и ушли. Или