Мила Хант - Эли Андерсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рука ложится на моё плечо, я подскакиваю от неожиданности. Вигго. Присев рядом, он улыбается мне.
– Это шок. Ты справишься.
Мне становится хорошо от его спокойной силы и необычной дикой красоты. Особо не раздумывая, я прижимаюсь к Вигго и кладу голову ему на плечо. Он обнимает меня, и мы долго сидим так, не шевелясь, не разговаривая. Я наслаждаюсь мягким, поддерживающим ощущением безопасности, которого не испытывала с тех пор, как пропал Нильс.
Когда Вигго снова начинает говорить, я расстраиваюсь. Мне бы хотелось продлить подольше миг передышки.
– Близятся Великие Дни. Они придадут нам всем мужества, в котором мы так нуждаемся.
– Какие ещё Великие Дни?
Вигго смотрит на меня с удивлением.
– Юбилей свободного Демоса. Двадцать лет в этом году. Ты никогда не бывала на празднике?
Я качаю головой.
– Ты разве не заметила приготовлений под Куполом?
Моя интеграция – лишь предлог, чтобы иметь возможность хоть что-то разузнать о Клане. По вечерам я возвращаюсь домой, совершенно измотанная. И ни с чем. Только теперь я понимаю, насколько ускользает от моего внимания вся остальная жизнь Демоса.
– Церемония состоится через три дня. Потом будет праздничная неделя. Но её наверняка сократят в силу обстоятельств.
Вигго поднимается на ноги.
– Все там участвуют.
– Даже ты?
Он улыбается.
– Бывает.
– Даже… Клан?
– Может быть. Инкогнито. Их же никто не знает в лицо.
Вигго говорит так, что становится ясно: беседа окончена. Он даже слегка хмурится. Я удерживаюсь от дальнейших расспросов, хоть мне и хочется вновь обрести надежду. Надежду, которая слабо забрезжила с приближением Великих Дней. Она слишком призрачна, чтобы я могла рисковать разоблачением. А если приставать с вопросами про Клан, Вигго догадается о моей зловещей миссии. Эта двойная игра меня опустошает. Я отхожу в сторону. Вигго снова улыбается. К счастью, он не заметил моего смятения.
– Ты так мало знаешь о Демосе, что мне иногда кажется, будто ты жила на другой планете.
Нежность момента уже прошла. Я вновь напряжена, и мысли мои далеко. Я думаю о Великих Днях – последнем шансе выполнить задание.
* * *
– Вы хотите, чтобы она двигалась вперёд, и она это делает. Она убила второго шефа Демоса. Зачем ещё больше усложнять ей задачу?
С., слегка ссутулившись, сидит у письменного стола. Леди А., устроившаяся в кресле, еле заметно улыбается. В окне за её спиной расстилается город – величественный и огромный. Взгляд С. на секунду теряется в этом урбанистическом пейзаже.
– Вы выглядите усталым. Надо дать вам немного отдохнуть.
– Не думаю, что сейчас подходящий момент.
Лицо леди А. каменеет. С. сам удивлён своей смелостью, но не жалеет о ней. Леди А. долго смотрит на него, прежде чем продолжить разговор.
– Мы хотим, чтобы вы протестировали её в экстремальной ситуации. Это необходимо. У нас слишком мало времени.
– Она может не выдержать усиленного давления.
– Значит, мы уже дошли до предела её возможностей? Досадно.
У леди А. непревзойдённый риторический талант, позволяющий любой довод повернуть в нужную ей сторону. Но С. всё-таки возражает:
– Она человек. И её возможности, разумеется, не безграничны.
Леди А. встаёт.
– Если она будет вести себя как человек, а не как машина для убийства, мы её уничтожим. На данный момент нам нужно выяснить, какая из неё получилась машина. И на выяснение у нас три дня.
Она кладёт на стол миниатюрный жёсткий диск. С. берёт его в руки.
– Мы хотим, чтобы вы передали эти изображения.
С. подключает диск к ноутбуку, с которым не расстаётся. И бледнеет.
– Вы… уверены?
– Она предатель. Почему бы ей не встретиться с последствиями?
Леди А. вздыхает.
– Раньше вам не надо было ничего объяснять, С. И мы всегда ценили это. Теперь положение изменилось? Вы стали менее умны?
– Может быть, – бормочет С.
– Вы отлично знаете, что делает умного человека глупцом. Чувства. Неуместные чувства. Искореняйте в себе прискорбный недостаток.
Хоть она и отбила его первое возражение, С. делает ещё одну попытку.
– Речь идёт не о чувствах. А просто о понимании того, что мы можем требовать от неё. Я боюсь перегнуть палку. Мы скорее потеряем, чем выиграем.
– Когда кажется, что всё потеряно, открываются неожиданные ресурсы, не так ли? И мы хотим посмотреть, как она будет ими пользоваться.
С. сдаётся. Он поднимается и идёт к выходу. Когда он уже на пороге, леди А. окликает его:
– С.!
Голос у неё неожиданно суровый и резкий.
– Сегодня вы слишком много себе позволили. Мы больше не потерпим этого. Никогда.
41
На следующий день Вигго поднимает нас ни свет ни заря.
– Возвращайтесь к Вере. Её родители, должно быть, умирают от беспокойства. И мне… будет спокойнее, если ты пойдёшь с ней.
Представляю, чего ему стоит это признание. Улыбнувшись Вигго, я подхожу к сидящей на кровати Вере. Её раны начали затягиваться, губа уже не такая распухшая, но девочка по-прежнему очень бледна.
– Как ты?
– Хорошо.
Понятно. Вернулась к роли человека, у которого всё под контролем. И я вряд ли узнаю, что она чувствует на самом деле.
– Ну ладно. Тогда идём.
Вигго не ошибся. Ян и Брук, не знавшие, где их дочь, всю ночь не смыкали глаз. И теперь тоже белы как простыня. Они боялись, что Вера ранена. Или ещё хуже. И уже собирались сообщить об её исчезновении в Службу безопасности. Ян прижимает девочку к себе. Брук стоит рядом, сжав губы и вперив взгляд в пустоту. Неловким жестом она смахивает слезу и, не глядя на меня, шепчет:
– Спасибо.
Ян на руках относит Веру в её комнату. Я не хочу им мешать и исчезаю.
Когда я захожу в офис Службы безопасности, Конни замечает меня издалека. Я пытаюсь пошутить, чтобы как-то смягчить неизбежный накал страстей, но безуспешно.
– А ты не предупреждал, что твоя пилотская кабина снабжена катапультой, – говорю я, глядя, как его кресло отъезжает от стола на несколько метров.
Конни не включается в игру.
– Мила, какого чёрта?! Шар падает на площадь, кругом паника, я оборачиваюсь – а ты исчезла!
– Надо было кое-кому помочь.
– Я до вечера обзванивал
