Мила Хант - Эли Андерсон

– Отойди, Конни. Дай пройти.

Я направляю дуло на стоящих рядом людей.

– И вы все тоже. Я не хочу никому причинить зла.

Я сама понимаю, как абсурдно это звучит. Мои слова тонут в гуле, который быстро перерастает в яростный рёв. Я затравленно озираюсь. Вокруг сотни, тысячи подростков. На балконах стоят взрослые и дети. И все они свистят, вопят, топают ногами. Сейчас меня просто растопчут. Сотрудники Службы безопасности, оказавшиеся неподалёку, тоже вынимают оружие. Я вытягиваю руку, из моего ствола вырывается синяя вспышка, несколько человек с криком отскакивают в сторону. В толпе образуется узкий коридор. Я устремляюсь туда, размахивая оружием, и бегу к выходу. Большинство вообще не понимают, что происходит. Я не даю им времени сообразить. Дверь уже в двадцати метрах, когда у меня на пути вырастают эти парни. Они вооружены и защищены прозрачными щитами. Я оборачиваюсь. Но толпа уже сомкнулась за моей спиной и больше не собирается расступаться. Я не знаю, что делать. Парни со щитами надвигаются. Они хотят взять меня живой. Я стреляю. Но лучи моей пушки отражаются от прозрачных поверхностей, не причиняя никакого вреда. Внезапно один из них падает, потом второй. Непонятно откуда взявшийся Вигго протягивает мне руку.

– Идём!

Я даже не пытаюсь понять. Просто бегу за ним к лестнице. Мы поднимаемся на первый балкон, прокладывая себе дорогу среди столпившихся там людей. Из громкоговорителей раздаётся голос.

«Она не одна. У неё есть сообщник. Человек из наших, поставивший себя вне закона, чтобы приносить вред Демосу».

На огромных экранах теперь показывают Вигго. А потом появляется снимок, где мы с ним вместе, в лесу. Кто нас сфотографировал? Вигго тоже это видит, но не снижает темпа. Не рассуждая, я следую за ним. Сквозь общую суматоху прорывается пронзительный голосок:

– Вигго! Мила!

Вера поджидает нас у одного из тоннелей, соединяющих Купол с соседними зданиями. Вокруг неё сидят на корточках какие-то люди, которые почему-то рыдают и выглядят совершенно невменяемыми. Они, кажется, не видят её. Вера тоже не обращает на них никакого внимания. Я обхожу их, ничего не понимая. Полный бред! Мы втроём бросаемся бежать по прозрачному коридору. И вдруг сзади раздаётся голос Конни.

– Мила, стой! Не заставляй меня стрелять!

Я оборачиваюсь. Но Вигго резко дёргает меня за руку и толкает вперёд. Выстрел. Мимо. Мы несёмся дальше, уже задыхаясь. Вера не отстаёт. Вот и конец тоннеля. Мы пересекаем огромный пустой зал и устремляемся к лестнице, которая ведёт в холл. По случаю праздников в здании никого нет. Только охранник на входе. Он приветливо машет нам рукой. Видимо, ещё ничего не знает. Мы выбегаем на улицу и мчимся к ближайшей остановке.

Когда шар взлетает, унося нас прочь, Вера без сил опускается на пол. Мы все молчим, как покойники.

44

Шар доставил нас к лесу. И мы входим туда быстрым шагом. Начинает накрапывать мелкий дождик. До самого дома никто не произносит ни слова.

– Подождите здесь, – велит Вигго.

Потом осторожно приближается к хижине, оглядывается вокруг и только тогда даёт нам знак подойти.

– Задерживаться не будем. Они, видимо, знают, где я живу. Или скоро выяснят. Достань оружие из чемодана, оно на самом дне, – говорит он мне. – А ты, Вера, возьми что-нибудь поесть – то, что легко нести.

– Откуда у них мои фотографии? – спрашиваю я.

– Понятия не имею. Несколько дней назад я их тоже получил. Тогда-то мы и поняли, что ты с самого начала нам врала.

Вера бросает на меня взгляд, полный упрёка.

– Сейчас надо убираться отсюда, – сухо бросает Вигго. – Потом поговорим.

– Почему вы пришли? Если вы знали, кто я, зачем помогли мне?

– Они будут здесь с минуты на минуту. Хочешь их встретить?

– Подожди!

Я вцепляюсь в него изо всех сил. Вигго высвобождается одним быстрым движением, потом хватает мою руку и заламывает за спину. Я падаю на колени, пытаюсь сопротивляться, но он, усилив нажим, заставляет меня опустить голову, так что мой затылок оказывается прямо перед ними. Вера, подойдя, кладёт на него ладонь. Такое чувство, будто иголки впиваются в позвоночник. Я вскрикиваю. Вигго отпускает меня и протягивает осколок зеркала, поставив второй сзади. И я наконец вижу у себя на затылке шесть светящихся точек в форме шестиугольника.

– Вот почему мы тебя спасли.

Я долго разглядываю точки.

– Что это?

– Знак Спиритов.

Вигго наклоняется и откидывает волосы.

– Положи руку мне на затылок.

Я повинуюсь. Вскоре под моей ладонью проступает светящийся знак. Я оборачиваюсь к Вере.

– …Ты тоже?

Она кивает.

– Мы Спириты, Мила. Ты, Вера и я. Вера поняла это, как только тебя увидела… Твой мозг сопротивлялся её воздействию, а этого никто не может. Кроме Спиритов.

Я таращусь на них, не веря.

– Что это значит?

– Мы особенные. Мы обладаем властью над сознанием людей. Как и все члены Клана.

Откровение вышибает воздух из груди. И в то же время проливает бальзам на сердце. Оказывается, не я одна несу это проклятие.

– Как ты думаешь, почему весь Демос боготворит Клан? Потому что именно Клан защищает их, отражая самые жуткие атаки Центра лучше, чем ракеты противовоздушной обороны. Когда ты проникла в Демос с этими военными из Центра, вас встретили именно члены Клана.

В памяти вновь прокручивается эпизод вторжения. Ж., застывший в неестественной позе. Другой солдат, скрючившийся от боли. Я пытаюсь связать всё это с откровениями Вигго.

– Ты тоже член Клана? – изумлённо спрашиваю я.

– Был. Пока не решил, что мне с ними не по пути.

Вигго замирает, как тигр, почуявший опасность, и прислушивается.

– Они уже близко.

Он закидывает на плечи рюкзак.

– Это была западня. Двойная западня. И мы оба в неё попались.

– О чём ты?

– Они заманили тебя под Купол, намекнув, что так ты сможешь добраться до Клана.

– А это не ты меня выдал?

– Нет. Когда я получил фотографии, я рассказал об этом только Вере. Я упомянул, что на Великих Днях появится Клан, чтобы ты пошла на праздник. Я думал, там ты себя выдашь. И это, очевидно, то, чего они добивались.

– А вторая западня?

– Они не сомневались, что я присоединюсь к тебе. И хотели одним выстрелом убить двух зайцев – захватить нас обоих.

– Почему они сказали, что ты вне закона?

– Довольно долго наши способности служили лишь для защиты от Центра. Это было наше кредо: спокойно жить, как мы хотим, отражая нападения