Мила Хант - Эли Андерсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И я забываю Периферию.
Забываю С., леди А., моё задание, мои обещания, моих врагов.
Забываю Вигго.
Я поворачиваюсь и притягиваю Веру к себе. Сжимаю это маленькое замёрзшее тело, которое в моих руках начинает постепенно расслабляться… И наконец все плотины одну за другой смывает стремительный поток горя и слишком долго сдерживаемых слёз.
Я глажу её мокрое лицо, шелковистые волосы. Постепенно Вера успокаивается. Её дыхание становится ровным. Она засыпает. Тогда и я проваливаюсь в сон.
38
Остаток ночи я сплю как убитая. Мне снится вода, летающие шары Демоса и смерть. Когда я просыпаюсь, Вера уже исчезла. Никого. Только шум леса наполняет хижину. Я наспех привожу себя в порядок. Нет сил ничего проглотить на завтрак.
Я покидаю хижину, двигаясь механически, как машина. Пытаюсь ни о чём не думать. Я больше не чувствую той неописуемой тяжести, которая вчера сдавливала сердце. Внутри холодная пустота. Я даже не замечаю, как выхожу из леса. На остановке я сажусь в шар, чтобы добраться до Купола.
Когда я захожу в здание Службы безопасности, никто не замечает ни моего состояния, ни моего искажённого лица. Конни бросается мне навстречу.
– Шон умер, – без предисловий сообщает он.
– Шон? Брат Блейка?
– Его тело нашли в горном озере, на севере. Благодаря чипу идентификационной карты.
– Он… покончил с собой?
Не знаю, зачем я разыгрываю неприличную комедию, вместо того чтобы просто стать незаметной, спрятаться за компьютером или, ещё лучше, провалиться сквозь землю.
– С чего ты взяла? – удивляется Конни.
Я не отвечаю. К счастью, мне достаточно плохо, чтобы он мог списать это на счёт новости о Шоне.
– Вчера было ещё две атаки Центра. Шон был слишком близко от границы…
– Ты видел Блейка?
– Нет. Он уехал на опознание тела.
Конни идёт к лифту, я за ним.
– Блейк будет искать убийц брата и не успокоится, пока не уничтожит их.
* * *
– Она уже убила одного из шефов.
С. стоит в окружении десяти экранов. Леди А. находится чуть поодаль, вне этого информационного круга. Рассеянный свет плафона падает на её снежно-белые волосы. Резкие тени от скул на щеках придают ей ещё больше суровости. С. смотрит на начальницу с любопытством. Он никогда не видел её такой.
– Чего она ждёт? Почему не убивает остальных?
С. глубоко вздыхает. Рукав его рубашки задрался под пиджаком, и это раздражает. Когда он сможет всё поправить, одежда уже будет мятой. С. не выносит неопрятности. Так же как не выносит разочаровывать леди А.
– У вашей протеже остаётся всего пять дней, – добавляет та. – Через пять дней ей исполнится восемнадцать, С. И мы уже не сможем дать задний ход.
– Я знаю.
– Значит, ей надо ускориться. Она должна завершить свою миссию до роковой даты. Всю миссию, целиком. Мы не можем позволить ей сомневаться.
Помолчав немного, леди А. продолжает:
– Обмануться в ней – просто недопустимо. Это будет гораздо хуже, чем обмануться во всех остальных.
С. кивает. Ему нечего возразить.
– Я попытаюсь снова выйти с ней на связь, – обещает он. – И поторопить.
– Что она узнала о Клане?
– Кажется, пока ничего. Ну, или ничего, чем поделилась бы со мной.
– Почему? Вы наверняка можете дать нам объяснение. Причём объяснение научное.
Это не вопрос. Это приказ.
– Сейчас она, очевидно, сосредоточена на задачах интеграции.
Леди А. долго на него смотрит. Потом медленно поворачивается и огибает большой круглый стол. С. стоит неподвижно. Он ждёт. Ждать приходится недолго. Голос вонзается в него как кинжал.
– На черта нам сдалась её интеграция, доктор С.?
Много лет она не называла его официальным титулом: «доктор С.». И теперь произносит его, нарочито чётко выговаривая каждый слог. И это далеко не знак уважения. Скорее способ поправить стрелки на часах, напомнить человеку о его месте в служебной иерархии. В частности, о том, что все они – лейтенанты или доктора – неизменно подчиняются её приказам. Однако С. не боится леди А. Он уважал её, было дело – даже восхищался, но никогда не боялся. Несмотря на её гнев.
– Вы правы, – соглашается он.
– Вы дали не тот ответ, которого мы ждём.
– Она иногда… замкнута. Её невозможно читать как открытую книгу.
Леди А. вновь начинает двигаться вокруг стола своей медленной и надменной походкой.
– Вы уверяли, что мы перешли в фазу активных действий, помните? Вы опоздали, нам оставалось немного времени, но вы убеждали, что готовы. И она готова. И они. И что в последнюю неделю всё пройдёт идеально, то есть так, как вы запланировали.
С. стоит неподвижно и молчит. Он отлично знает, что это единственная реакция, которую леди А. способна стерпеть в подобных обстоятельствах. Она снова подходит к нему и сжимает его руки так, что они немеют. Уже давно С. не видел, чтобы она до такой степени нервничала.
– Поступают тревожные сигналы от вражеских государств, – наконец объясняет леди А. – Их армии стягиваются к нашим границам. И скоро, несомненно, перейдут в наступление. Это вопрос недель. Может быть, дней. Ваш научный мозг способен воспринять такую сугубо практическую информацию?
– Я уверен в успехе. Но необходимо немного терпения. Чтобы ничего не упустить.
– Мы не можем больше ждать!
Леди А. даже не перешла на крик. И С. решается испытать судьбу.
– Если у меня получится отсрочить срабатывание их…
Она бросает на него такой взгляд, что он умолкает на полуслове.
– Разве мы имеем обыкновение торговаться? – с искренним удивлением спрашивает леди А.
С. всё же пробует настоять на своём.
– Мы посвятили этому годы… Умоляю – ещё одну неделю!
– Почему вы начали последнюю фазу так поздно, С.?
Она знает ответ лучше, чем кто-либо, но хочет услышать его из уст С.
– Я не был готов, – признаёт он. – И она тем более.
С. сам себе удивляется. Как он осмелился просить ещё об одной отсрочке? От леди А. ничего не дождёшься после сбоя в работе. И признание неудачи тут не поможет.
– Пять дней, и ни часом больше, – неумолимо изрекает она. – Если вы не добьётесь ожидаемых результатов, это будет конец данного проекта. И ваш провал. За который вы понесёте всю полноту ответственности.
С. кивает.
– Последствия вашей неудачи могут быть гораздо хуже, чем просто закрытие проекта: вторжение в
