Двойная спираль. Забытые герои сражения за ДНК - Гарет Уильямс

котором учение Лысенко называлось лженаучным. В отместку Лысенко разгромил Вавилова[482] в «Правде» и запретил ему и другим советским ученым посетить Конференцию по генетике в Эдинбурге.

В начале августа 1940 года Вавилов отправился в экспедицию по сбору растений[483] на Украину. Он доехал до города Черновцы, где был арестован органами госбезопасности. Впоследствии оказалось, что предъявленные ему обвинения[484] включали «саботаж в советском сельском хозяйстве» и шпионаж в пользу Англии. Было известно, что Вавилова привезли обратно в Москву. Вероятной конечной точкой маршрута была тюрьма на Лубянке, где большинство вновь прибывших пытали до тех пор, пока они не давали ложные признательные показания, после чего им выносили приговор. На этом месте его след теряется.

Дурная кровь

Другая генетическая война велась не вокруг науки, а против отдельных лиц, являющихся носителями определенных генов – или тех, которые должны были ими являться, даже если этому не было никаких доказательств. Все начиналось невинно до начала XX века с рождения того, что было названо новой наукой. «Евгеника» (греческое слово «eu» означает «хороший») занималась улучшением наследственных признаков[485], над чем работал и Вавилов в отношении пшеницы, но только применительно к Homo sapiens. Учение быстро приобрело популярность благодаря умной рекламе и поддержке видных философов, социальных реформаторов и политиков. Его последователи изображали евгенику в виде стройного дерева[486], поддерживаемого крепкими корнями, на которых написано «генетика», «медицина», «религия», «тестирование умственного развития» и так далее. Академический авторитет не заставил себя долго ждать – в 1904 году открылся первый Институт евгеники, а в 1911 году – первая кафедра евгеники в университете мирового уровня.

Возникли две практические стратегии для «самостоятельного управления эволюцией человека». Под «позитивной евгеникой» понималось стимулирование людей с желательными качествами – высокими умственными способностями, протестантской трудовой этикой и крепким здоровьем – производить потомство с другими, обладающими такими же качествами. «Негативная евгеника» предусматривала удаление из генофонда нежелательных, ослабляющих признаков, таких как слабоумие, лень и неизлечимые наследственные заболевания; эта идея вдалбливалась посредством мощной пропаганды, подчеркивающей огромные расходы на заботу о лицах с физическими или умственными недостатками.

К сожалению, на изображениях Дерева евгеники всегда опускались корни, которые держали его на самом деле: шовинизм, расизм и нетерпимость. В 1920-е годы было введено экспериментальное законодательство, призванное предотвратить сочетание нежелательных с желательными. Может казаться жестоким, что одна капля дурной крови на любой ветви генеалогического древа могла помешать во всем остальном идеальному браку или что нежелательных помещали в тюрьму за нарушение закона – но процесс хорошо работал и широко применялся.

Убедительная статья, опубликованная Институтом евгеники о разрушительном влиянии наследственного слабоумия, призывала к более прямым действиям. Были приняты новые законы, разрешающие хирургическую стерилизацию мужчин и женщин, чтобы воспрепятствовать передаче нежелательных генов; согласия пациента не требовалось, и в любом случае это было бессмысленно для тех, кто слишком глуп, чтобы понять, что происходит. К началу Второй мировой войны десятки тысяч человек были кастрированы или стерилизованы.

Нацистская Германия хорошо известна своей безжалостной евгенической кампанией за идеализированную «арийскую» Германию, сопровождавшейся уничтожением евреев и других «нежелательных» групп. Тем не менее ничего из описанного выше в Германии не было.

Евгеника была английским изобретением, придуманным кузеном Дарвина Фрэнсисом Гальтоном, ставшим первым профессором евгеники в Университетском колледже Лондона. Первый специализированный евгенический центр[487] был создан в Колд-Спринг-Харбор на Лонг-Айленде в Нью-Йорке, где позднее проводилась серия конференций по самым современным достижениям, на которой выступал Билл Астбери в 1938 году. Центр финансировался филантропом Эндрю Карнеги; огромные суммы вкладывались в евгенику также Джоном Д. Рокфеллером и Дж. Х. Келлогом, христианским фундаменталистом, изобретателем кукурузных хлопьев и основателем Фонда улучшения расы в Мичигане. Первым законом против «метисации» (браков между людьми разных рас) был Закон о чистоте расы штата Виргиния (1924 год), запрещавший браки с лицами, имевшими «какую-либо долю любой другой крови, кроме кавказской». Закон был поддержан англосаксонскими клубами Америки и быстро принят в 28 из 48 штатов. К концу 1939 года 40 000 американцев[488] подверглись принудительной стерилизации. Но, по крайней мере, никто не был убит.

Принудительная евгеническая стерилизация была охотно принята в Швейцарии и Швеции, но ее самым естественным жилищем стала Германия, даже до прихода к власти нацистов. Фрэнсису Гальтону не уступал Альфред Плётц, запятнавший слово «гигиена» концепцией Rassenhygiene («расовой гигиены»)[489], чтобы продвигать идеальные генетические признаки чистокровных немцев. В 1920-е годы расовая гигиена стала обязательной частью медицинского образования в Германии, переплетаясь с классической генетикой Менделя и Моргана – за 10 лет до того, как свастика впервые появилась на обложке немецких медицинских журналов и преподаватели стали начинать свои лекции с приветствия «Хайль Гитлер!».

Первые немецкие законы, запрещавшие разбавление «чистой арийской крови» еврейской кровью (1936 год) были, на самом деле, менее драконовскими, чем виргинский закон о чистоте расы, но евгеника стремительно превращалась в составную часть нацистской машины. Внезапно генетику можно было встретить повсюду[490]: генетические клиники, генетические суды и целая новая порода генетических администраторов, которые следили бы за тем, что все идет гладко. Людей, признанных «генетически неполноценными», подвергали хирургической кастрации или стерилизовали с помощью рентгеновского излучения; один дьявольски эффективный прибор[491] был оснащен рентгеновской трубкой, спрятанной под стулом, на который женщин сажали для заполнения бумаг, требовавшего намеренно много времени – достаточного, чтобы их яичники получили необходимую дозу облучения.

Нацисты скоро довели негативную евгенику до логического завершения и зашли туда, куда боялись ступать даже американцы. С помощью юристов, ученых и врачей программный документ 1920-х годов был преобразован в «Закон о предотвращении рождения потомства с наследственными заболеваниями» (1933 год). Теперь врач мог прекратить жизнь пациента, сидящего напротив него за столом, поставив пару галочек и подписав заявление, что эта жизнь «не заслуживает жизни»[492]. «Программа T4»[493] по убийству лиц с дефектными генами была запущена в нацистском обществе в сентябре 1939 года. К числу жертв относились 789 детей с различными физическими и умственными заболеваниями, жившими в клинике «Ам Шпигельгрунд» неподалеку от Вены. Они были оставлены умирать в своих кроватках от голода и обезвоживания или убиты инъекциями успокоительных или дезинфицирующих средств. Некоторые родители были довольны, что Рейх сбросил часть своего «балласта»; тем, кто горевал, было сказано, что их ребенок умер от пневмонии.

Евгеническая программа умерщвления вскоре расширила свой охват. Перечень генетических заболеваний, требовавших искоренения, теперь