Русская поэзия Китая: Антология - Николай Алл

«Третий том Александра Блока…»

Третий том Александра БлокаИ подчеркнутый памятный стих,То не голос ли твой издалекаТихой жалобой слуха достиг?

Валентина! Густые прядиРазвевающихся волос,Миг, который был мной украден,Здесь припомнить опять пришлось.

И смотри: разгорясь пожаром,Чары прежние — вихрь и гроза,А тогда туманилась даромВ темно-карих глазах слеза.

Так уходят от счастья люди,Чтоб потом тосковать о нем…Точно мирру в святом сосуде,Мы лишь прошлое бережем.

Нарастают воспоминаньяНерожденной большой любви:Валентина, звезда, мечтанье,Как поют твои соловьи!

ЛЮБОВЬ — НИТЬ

Каждый день над телом новый опыт…Что же жизнь не блещет, как Аи.Я курю из длинных трубок опий,Нюхаю блестящий кокаин.

И когда над маленькой спиртовкойС опием вращается игла,Чувствую — соседка по циновкеНе спускает подведенных глаз

С глаз моих… Возможность приключенийНе сбивает сердца четкий ритм —От души моей давно ключей нет,Страстью трудно тело покорить…

Верен я покинувшей подруге,Чтоб нетронутым мне пронестиСквозь разврат и портовую руганьЦеломудренно звенящий стих…

Ариадну видеть в балерине —Не смешно ли? Что я в ней нашел?Но ее японской пелериныНе забуду ласковый я шелк…

Память в сердце все былое копит,Вызывает в призраках из мглы…Я над трубкой поправляю опийПлавными вращеньями иглы.

КОЛЬЦО

У багдадских менял, крикливых и вздорных,Отыщи для меня перстень узорныйС прихотливой резьбой, с двумя ободками…И достань голубой маленький камень.Исцарапан резцом — мельчайшая капля —Он в резное кольцо мастером вкраплен.Дымный, мутной воды, совсем непригляден,Был он богом воды послан наяде.Камень выжег ладонь посланца Тритона:Страшен влажный огонь бездны бездонной,Грозен в гневе своем, мятежный и мрачный,Но владеет огнем камень невзрачный.Лучше всякой брони, вернее молитвы,Этот камень хранит в яростной битве.Как спасение он средь бури взметенной,В нем недаром пленен дух Посейдона.

КАМЕЯ

Глаза задумчивы и сиротливыОт созерцанья горней красоты,Но, выбирая раковину, тыПроверь на солнце света переливы.

Лучи изменчивы, нежны, пугливы,Без них резцу не воплотить мечты.Они игрою оживят чертыБогини, ждавшей ночью у оливы.

Любовь Дианы — олимпийский яд.Трепещет дух, блаженствовать не смея,Лобзания по-прежнему горят…

Молчат уста, от страстных слов немея, —А пристальный, почти стеклянный взглядНаметил профиль — создана камея!

СВЕТИЛЬНИК

Бледной, но властной рукой богиня неяркий светильник,Город едва осветив, над облаками взнесла.То-то отрада влюбленным. Молись про себя Афродите,Пальцы любимой сжимай в жарких ладонях своих.Эту любовь не суди. В затуманенных взорах любовницОтблеск бессмертья горит. В песни недаром ГомерМножество мифов игривых включил о богах и богинях.Прав «Илиады» творец, тайны скрывая от нас.Но не завидует мудрый — влюбленным. В светильник спокойныйМасло густое налей. И богоравный ПлатонТихо беседовать будет с тобою об истинах жизни,Око твое приучать к блеску нетленных идей.Дивный светильник ума! Даже мысленно не оторватьсяОт золотых его уст к жадному женскому рту.Может ли отблеск пленять тех, кто видит священное пламя?Только не слушаешь ты. К женщине рвешься, глупец!Хватит надолго ли масла в горящем светильнике сердца?

МОРЕ

Море — синей пустыней кругом.На волнах словно корочка инея.Только мысли мои о другомИ, увы, совершенно иные.

Безразлично пустыне морскойВсе, чем гордое сердце изранено.С морем не поделиться тоской.Я ответ его знаю заранее.

Стоит разве — природе назло —Ждать, мечтая над бездною зыбкою,Чтобы счастье ко мне подплылоЗолотой говорящей рыбкою?

СКВОЗЬ ЦВЕТНОЕ СТЕКЛО

Что ушло — то ушло,Только память никак не уймется.Только памяти нравится кроткая жизнь.Сквозь цветное стеклоОсужденных рассудком эмоцийСмотришь в прошлое и говоришь: «ОткажисьОт того, что тепло,От того, что интимно нелепо,От того, что — лирически — счастьем зовут…»Сквозь цветное стеклоИзменяется внутренность склепа,И черты мертвеца хоть на миг оживут.Что ушло — то ушло.Сердце серым комочком сожмется.Мы с тобой — не друзья и, увы, не враги.Это ветром смело Розоватую дымку эмоций.Это — губы свело,Это — накипь из слов:«Ничего. Перемелется. Переживется.Подожди. Потерпи.                               Память также уймется.Сквозь цветное стекло Не увидишь ни зги».

ДОМ

Блуждая по лесу, с тобой найдемПустой, заброшенный и темный дом.Ты, распахнув открытое окно,Откинешься: «Как пусто и темно! —От ужаса подымутся ресницы.Потом добавишь, говоря с трудом, —Почудилось: кого-то вместе ждемМы в этом доме, темном и пустом.Когда? Не помню, но давным-давно…Кого? Не помню — это все равно…»Вдруг, распахнув прикрытое окно,Запрыгнул в дом бродяга краснолицый…На белом платье кровь красней, чем мак,Зрачки залил багрово-сизый мрак.Все тело зябко охватила дрожь:«Я знала, кто направил этот нож,И ненависть мешала мне молиться. —Ты смолкнешь вдруг в отчаяньи немом,Чтоб заключить с досадой и стыдом:А впрочем, вздор — мне может все присниться!»Я усмехнусь, не заглянув в окно:Ведь в бездне глаз твоих отраженоВсе то, что есть, и то, что быть должноИ что смогло в событьях проявиться

И даже этот странный темный домЯ разглядел во взгляде ледяном.

МЫ ПЛЕТЕМ КРУЖЕВА

Мы плетем кружева… Нам сначала казался забавойГорький труд обреченных — плести и плести без концаЭти тонкие нити, пропитанные отравой,И стараться понять выраженье сухого лица.

Мы плетем кружева, хоть нелепа смешная затеяС древней амфоры перенести на прозрачный узорОблик твой, опаленная ненавистью Медея,На Язона смотрящая гневно и гордо в упор.

Петля к петле… То скорбное сердце мое, холодея,Оплетается сетью волшебной, сквозной, кружевной.Внучка Гелиоса, как сжигающая идея,Ты вонзаешься в мозг, чтобы властвовать и надо мной!

Все понятнее мне отдаленного грома раскаты,Вспышки черного пламени в темном камине моем.Даже днем мы с тобою, служительница Гекаты,Нескончаемую и хмельную беседу ведем.

И порою мне кажется — именно с яростной жрицейМы плетем кружева — так лишь ненависть можно плести,Час настанет, и вот — изумительно разгоритсяЭто облако кружев костром у врага на груди.

РОССИЯ

Яд ностальгии вновь, как много лет назад,Овладевает мной: я зол и резок в споре,Насмешлив, суховат, язвителен в укоре,И в мыслях у меня сомненье и разлад.

Встают сквозь мутный бред властней во много кратРоссия Белого — пылающее море,Россия Тютчева — смирение и горе,Россия Гоголя — смятение и ад.

Кто перечислит мне все эти отраженья?Напрасно силится найти воображеньеВ мельканьи призраков свет вечного лица.

Но отгоняю прочь приниженное чувство.Неоценимый дар — вглядеться до концаВ лик Родины своей через ее искусство.

КОЛОКОЛ