Час пик. Кто убил Влада Листьева? - Васил Иванов

После этих слов Полковник понял все…

Они говорили долго — иногда даже переходя на крик (как старые друзья и сослуживцы, они могли себе это позволить невзирая на субординацию и теперешнее незавидное положение Полковника); кричали друг на друга так, что контролеры находившиеся метрах в тридцати (ближе их не подпускали), испуганно вздрагивали и инстинктивно хватались за кобуры.

Телохранитель увещевал, клянчил, просил, как старого друга, ссылался на субординацию, на высшие интересы Государства…

До слуха любопытствующих контролеров то и дело долетало:

«…если ты признаешься, тебя признают невиновным… тебе присвоят очередное звание, тебе дадут орден… высшие интересы Государства…»

— Ладно, шутки в сторону, — произнес Телохранитель, нахмурившись, — ты ведь понимаешь, какое это дело, и что тебя ждет? Это тебе формально за пистолет будут вваливать, а на самом — то деле…

— Нет.

— Подумай, у тебя нет выхода…

— И думать не буду.

— И выбора, кстати говоря, тоже нет…

Но Полковник упрямо стоял на своем: он был согласен понести какое угодно наказание за подчиненного идиота — прапорщика, за «Scorpion», хоть за утерю всего табельного оружия всех российских спецслужб, включая службу самого Телохранителя, но не брать на себя лишнее дело.

Он был профессионалом, и знал, что означает ввязываться в подобное.

— А почему именно я? Почему нельзя найти каких— нибудь сволочей — бизнесменов, которые обиделись на Листьева за то, что тот снял с ОРТ рекламу? Ведь это — самая популярная версия!

— Сволочи — бизнесмены — слишком абстрактно звучит, — туг же ответил Телохранитель, — тут нужна не группа лиц, а один человек, один, который бы сфокусировал в себе всю ненависть народа… Как Листьев фокусировал в себе всю любовь… Понимаешь?

Криво усмехнувшись, лефортовский узник поинтересовался:

— Ты хочешь сказать, что в это — поверят?

— Во что?

— Мне пятьдесят пять лет, — усмехнулся Полковник, — не может же человек в таком возрасте быть киллером… Не поверят, ни за что не поверят.

— Схему надо отстроить так, чтобы были и «Заказчик», пусть даже сволочь — бизнесмен, и «Исполнитель» — то есть киллер…

— Ты что — киллера из меня хочешь сделать? — откровенно хохотнул собеседник.

— Нет.

— …?

— Киллер — идиот — прапорщик, — прищурился Телохранитель, — во время задержания он погиб…

— Как — уже?

— Еще нет, но неважно.

— Как?

Полковника, как профессионала, прежде всего интересовали обстоятельства.

— Ну, захватил заложника, оказал вооруженное сопротивление, зная, что ему ничего не светит, открыл стрельбу в центре города. Мало в Москве стреляют, что ли? Учитывая несомненную опасность, служба безопасности была вынуждена применить табельное оружие…

— Какая, какая служба? — ехидно поинтересовался узник.

— Охрана Президента, — не моргнув глазом, произнес Телохранитель. — Ну, кто — нибудь из… Из рядовых, так сказать, охранников. Придумаем кто и как, короче говоря.

— Но почему тогда расследованием убийства журналиста занялись люди из охраны Президента? — задал Полковник совершенно резонный вопрос, — ведь следственно — розыскная функция… э — э–э… вам не свойсгвена? Тем более, что по этому делу, убийству, то есть, создана то ли какая — то спецгруппа, то ли сводная бригада из следователей ФСК, Прокуратуры и МВД. День и ночь тру дятся, работают, не покладая рук.

Телохранитель кивнул.

— Совершенно верно. И пусть себе трудятся, пусть себе работают.

— Так как вы торда все объясните?

— Что — нибудь да придумаем… Ну, скажем, очередная попытка очередного государственного переворота… Нет, слишком громоздко, переворот придумывать, надо будет ссылаться на конктретных людей, много подвязок. Ну, попытка террористического акта, это куда проще. Ведь была уже такая, так ведь? — спросил он, будто бы ища поддержки у собеседника. — Занялись вплотную расследованием, и неожиданно вышли на след киллера… Потянулась цепочка, отследили, что и как… А там придумаем что — нибудь. Подходяще?

Вздохнув, Полковник с сомнением пожевал губами.

— Нет.

Но почему? — спросил Телохранитель немного разочарованно; он уважал в Полковнике не только старого друга, но и профессионала, и потому всегда прислушивался к его мнению.

— Потому что слишком громоздко получается… И — шито белыми нитками. Не поверят… Люди — то теперь шибко грамотные пошли. Скажут — мол, такой поворот на руку тебе, мол, посмотрите, какие мы хорошие, и не надо никаких новых законов принимать, не надо нас вновь под лубянскую крышу… Все и так хорошо. Нет, нет, не поверят. ни за что не поверят, — уверенно закончил Полковник.

— Поверят, поверят, когда предоставим вещественные доказательства. — успокоил узника собеседник, — то есть — «Заказчика», тебя, стало быть, и «Исполнителя», киллера то есть… Покойного прапорщика. И никто не будет докапываться, как именно нам это удалюсь. Скажем — никак нет, извините, секрет фирмы, строжайшая государственная тайна — и все.

— Но почему все — таки я? — Полковник наконец прикурил сигарету, но не с того конца — собеседник тут же протянул ему следующую.

— А что — неподходяще?

— Что — нельзя найти каких — нибудь нормальных сволочей? Бизнесменов мало, да? — узник принялся жевать сигаретный фильтр.

— Бизнесмены будут орать на весь мир, как резаные, — терпеливо объяснял Телохранитель, — как их все в России обижают… Друзья и соратники начнут бегать по редакциям, по судам, по адвокатам, ну, и так далее… Понимаешь?

— Угу, — мрачно ответствовал Полковник, сжевывая табак.

— Для такой роли нужен только свой, проверенный человек. и ты — лучшая кандидатура. Человек, который и на суде признает себя виноватым, и будет со всем соглашаться. Ты ведь наш человек — не так ли?

— Ты говоришь так, будто бы я уже согласился, — криво усмехнулся Полковник, сплюнув табачное крошево. — Ну, допустим, чисто гипотетически: я согласен. Повторяю — чисто гипотетически. И что дальше? Образцово — показательный расстрел перед телекамерами — да? Как в Узбекистане, без суда и следствия?

— Кстати, референты Президента опять напутали, — поморщился Телохранитель, — на самом — то деле, расстреливали не в Узбикестане, а в Таджикистане. А он и не заметил. Для него — все едино; Азия, она ведь такая большая. Но дело не в этом, дело в том, что лично тебя никто расстреливать не будет. Дело из — за чрезвычайности будет объявлено закрытым, материалы — засекречены… Да и не будет — то никаких материалов — пусть потом ищут. Вообще ничего не будет.

Невесело улыбнувшись, узник поинтересовался:

; — А со мной что? Мне — то от этого будет не легче, сам понимаешь. Какая разница, где и как меня расстреляют, перед телекамерами или так, втихомолку?

— Сперва создадим тебе какую — нибудь солидную крышу, чтобы ты сошел за типичную сволочь — бизнесмена… Ну, какую — нибудь богатую фирму, концерн или, что еще лучше — акционерный фонд. Ну, акциями хотел торговать, народ обманывать…

— Все равно потребуется масса перекрестных ссылок. Что — такой вот хрен с бугра появился, на голом — то месте, деньги у него неизвестно откуда, и захотел на Останкино рекламу разместить?

— Вот и хорошо, что неизвестно откуда. Стало быть, капиталы имели явно криминальное происхождение — неужели непонятно?

— А сам я? А фирма? А счета? А партнеры? А все остальное?

Телохранитель сделал успокоительный жест рукой.

— Это дело техники. Организуем как — нибудь, не такое организовывали.

— А потом?

— Ну, поместят в газетах фотографию, несколько измененную, вроде фоторобота… Ведь массам, страждущим крови, нужен один человек, который бы и сфокусировал в себе ненависть и отвращение. Нужен конкретный образ, на который и наводится резкость. Сволочей— бизнесменов не любят, версия о том, что его отправили на тот свет «рекламщики» нравится абсолютно всем.

— Ну, а если к этому времени все — таки найдут настоящих убийц?

— Не найдут, — успокоительным тоном произнес Телохранитель, — ты ведь сам знаешь, что не найдут… Да и нет уже их, этих убийц 4^ точно тебе говорю. То есть, — спохватился он, — есть, конечно же… Есть, если ищут, то найдут.

Бросив сигарету, Полковник вздохнул:

— А дальше?

— Через несколько месяцев — официальное сообщение во всех центральных изданиях, что прошение о помиловании отклонено и что приговор приведен в исполнение… И народ с облегчением вздохнет.

— А я? — спросил Полковник, вжав голову в плечи, — а со мной что?

— Ну, отправим тебя в какое — нибудь тихое место, в ближнее зарубежье, — задумчиво произнес Телохранитель, — придумаем что — нибудь вроде охраны посольства в какой — нибудь постсоветской банановой республике… Во всяком случае — для тебя это куда лучше, чем… Ты ведь понимаешь, что утеря пистолета твоим подчиненным — не более чем повод?! Что — кусок не по зубам захотел заглотить — да? Конфеденциальными бумагами налево торговать, о начальстве?