Обещание страсти - Даниэла Стил

– Разумеется, почему нет?

– Омерзительно.

Она рассмеялась над интонациями в его голосе.

– Ну же, будь мужчиной! Тебе там понравится.

– Ради тебя, Кассия, даже здоровая пища. Но скажи мне правду, это ужасно?

– Ну, даже если ужасно? Ты можешь заказать еду в «Лютеции» и принести ее с собой.

– Не говори глупостей.

– Тогда попробуй. Это действительно не так плохо.

– Ах, молодость!

Они договорились встретиться в половине первого, и когда он появился, она уже была на месте. Он огляделся по сторонам, все оказалось не таким ужасным, как он думал. Люди, сидящие за маленькими деревянными столиками, были типичными представителями Ист-Сайда. Секретари, художники, хиппи, хорошенькие девушки в синих джинсах с портфолио, лежащими рядом, молодые люди во фланелевых рубашках и с волосами до плеч, кое-где мужчины в костюмах. Ни он, ни Кассия не выделялись в их толпе, и он испытал облегчение. Конечно, это не «Ла Гренуй», но, слава богу, и не ресторан быстрого питания. Не то чтобы еда была там ужасной, но публика! Явно не в его стиле. И никогда не узнаешь, что задумала Кассия. У девочки просто дьявольское чувство юмора.

Она сидела за угловым столиком, и он увидел, что на ней джинсы. Он улыбнулся, подходя к столику и глядя ей в глаза, наклонился, чтобы поцеловать ее.

– Я так скучал по тебе, детка.

Он даже не осознавал, насколько, пока снова не увидел ее. То же чувство он испытывал каждый год во время их первого совместного обеда после лета. Сейчас они тоже не виделись почти месяц.

– Я тоже скучала по тебе, дорогой. Черт, я не видела тебя сто лет. Уже скоро Хеллоуин.

Она проказливо рассмеялась, а он внимательно изучал ее лицо, устраиваясь на своем месте. Что-то новое в ее глазах. То же, что он заметил во время их последней встречи. И она неожиданно стала совсем тоненькой.

– Ты похудела, – с отеческим упреком сказал он.

– Да, но не намного. Я ем как попало, когда пишу.

– Ты должна приложить усилия и нормально питаться.

– Может быть, в «Ле Мистраль»? Или полезнее посещать «Ла Кот Баск»? – Она опять стала дразнить его, незлобиво, но тем не менее с непривычной горячностью.

– Кассия, детка, ты действительно слишком взрослая, чтобы стать хиппи. – Он подразнил ее в ответ.

– Ты совершено прав, дорогой. Я даже не задумывалась над этим. Я просто трудолюбивая рабыня своей пишущей машинки. Я неожиданно почувствовала, что нашла свое место в жизни с моей работой. Это прекрасное чувство.

Он молча кивнул и зажег сигару. Интересно, все ли дело в этом? Может быть, она окончательно уйдет в свою работу. По крайней мере, это респектабельно. Но это кажется не слишком вероятным. Его встревожила происшедшая в ней перемена, которую он почувствовал, но не понял из-за чего. Она стала более тонкой, более угловатой, более напряженной. И она стала разговаривать по-другому, словно наконец нашла место в своих убеждениях, в своей работе. Но изменения глубже, намного глубже. Он знает это.

– Они предлагают что-нибудь выпить в этом месте? – Он посмотрел тоскливо на меню, написанное мелом на доске, висевшей на стене. Там не было упоминания о коктейлях, только морковный сок или сок из моллюсков. Его желудок возмутился при одной только мысли о них.

– Ой, Эдвард, я даже не подумала о том, что ты захочешь выпить! Мне очень жаль! – Ее глаза опять смеялись, и она похлопала его по руке. – Знаешь, я действительно тоже скучала по тебе. Но мне было необходимо побыть одной.

– Я бы сказал, что это пошло тебе на пользу, но я не слишком в этом уверен. Ты выглядишь так, словно слишком упорно работала.

Она медленно кивнула.

– Да, это так. Я и сейчас хочу засесть за работу. И знаешь, эта чертова колонка отнимает много сил. Может быть, пора от нее отказаться.

– Ты серьезно хочешь бросить это? – Эта перспектива встревожила его. Если она бросит писать эту колонку, как часто он сможет видеть ее среди знакомых лиц на всех светских событиях?

– Я подумаю. Мне не хочется делать ничего поспешного. Но я размышляю над этим. Семь лет – это большой срок. Может быть, пришло время Мартину Холламу уйти в отставку.

– А Кассии Сент-Мартин?

Она не ответила, но спокойно посмотрела ему в глаза.

– Кассия, ты не делаешь никаких глупостей, ведь правда, дорогая? Я испытал облегчение, когда услышал о твоем решении расстаться с Уитни. Но я раздумывал, не означает ли это…

– Нет. Я покончила с моим юным другом из Сохо тоже. На самом деле в тот же день. Это было что-то вроде чистки. Погром. И в конечном счете облегчение.

– И теперь ты совсем одна?

Она кивнула, подумав про себя, что он бывает слишком надоедлив.

– Да. Я и моя работа. Мне это нравится. – Она ослепительно улыбнулась.

– Возможно, на какое-то время это именно то, что тебе нужно. Но не становись суровой и замкнутой. Тебе это не пойдет.

– Почему нет?

– Потому что ты слишком красива и слишком молода, чтобы похоронить себя за пишущей машинкой. На какое-то время, да, но не теряй себя надолго.

– Не «терять» себя? Эдвард, я чувствую, что я наконец «нашла» себя.

О господи, похоже, выдался один из тех дней, когда ее лицо становится таким же, как у ее отца. Что-то подсказывало ему, что она приняла какое-то решение. Касательно чего-то, чем бы это ни было.

– Просто будь осторожна, Кассия. – Он снова зажег свою сигару, глядя ей в глаза. – И не забывай, кто ты.

– Имеешь ли ты представление, сколько раз я это слышала? – И как меня уже тошнит от этого. – И не беспокойся, дорогой, я не могу забыть. Ты не дашь мне.

Ее взгляд стал холодным, и он почувствовал себя неловко.

– Итак, может быть, сделаем заказ? – Она легкомысленно улыбнулась и махнула рукой в сторону доски. – Я предлагаю омлет с авокадо и креветками. Он бесподобен.

– Поймать тебе такси?

– Нет. Я пройдусь пешком. Обожаю этот город в октябре.

Стоял бодрящий осенний день, ясный и открытый всем ветрам. Через месяц уже похолодает, но пока еще тепло. Это то время года в Нью-Йорке, когда все кажется чистым, ярким и оживленным и хочется просто идти от одного конца города до другого. По крайней мере, Кассия всегда так делала.

– Позванивай мне время от времени, хорошо, Кассия? Я беспокоюсь, когда не вижу и не слышу тебя неделями. Но я не хочу навязываться.

С каких это пор, дорогой? С каких пор?

– Ты никогда не навязываешься. Спасибо за обед. Видишь, он был не так уж плох.

Она обняла его, поцеловала в щеку и пошла прочь, обернувшись на углу у светофора, чтобы помахать ему рукой.

Она дошла по Третьей авеню до Шестидесятой улицы, а потом свернула на запад к парку. Это было ей не по пути, но она не торопилась домой. Она опережала график со своей работой, и день выдался слишком хорошим, чтобы спешить уходить с улицы. Она глубоко дышала и улыбалась розовощеким детишкам, игравшим на улице. Так трудно встретить в Нью-Йорке детей, которые выглядели бы здоровыми. У них всегда либо серовато-зеленые лица глубокой зимой, либо бледные, покрытые потом в разгар лета. Весна на Манхэттене очень короткая. Но осень, с ее хрустящими яблоками и тыквами, стоящими на столах у фруктовых ларьков и ждущих момента, когда на них вырежут маски для Хеллоуина. Со свежим ветром, разгоняющим облака. И людьми, спешащими по своим делам. Жители Нью-Йорка не страдают в октябре, они наслаждаются. Они не мучаются ни от холода, ни от жары, они не усталые или недовольные. Они счастливы и веселы. Размышляя об этом, Кассия почувствовала себя превосходно.