Один день ясного неба - Леони Росс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По дороге домой захмелевшая от множества проглоченных пьяных бабочек Ингрид потащила Анис к морскому винограду, под стволом которого она захоронила останки ее мертворожденных дочерей, зарыдала и стала разрывать песок.
Анис глядела на дерево и думала: то ли убежать, то ли запретить старой подруге раскапывать могилки, то ли ударить ее, но ничего не предприняла, а только сидела под луной и слушала рассказы Ингрид обо всем, что наговорил Байон о ее гладких изящных локтях, мягком животе и красивых платьях, что она носила. Казалось, он только и искал повода, обняв ее за талию, провести сквозь толпы людей да прихватить булавкой оторванные оборки платья, когда на них кто-то неуклюже наступал, и ненароком погладить пальцами ее лодыжки. В жаркий день он угощал ее лимонадом и делился своими страхами: что он не так уж хорош, что вечно живет в тени брата, от которого ему в буквальном смысле некуда сбежать, и что он ненавидит его больше всех на свете. И как же странно было видеть, как навсегда спаянным братьям в самые интимные моменты жизни удавалось не вторгаться в личную жизнь друг друга: когда пальцы и пенис Байона входили в нее, глаза его брата только широко раскрывались и ничего не видели.
Как же это меня возбуждало, говорила Ингрид, пьяная и разгневанная. Она мастурбировала, по ее признанию, все время думая о широко раскрытых невидящих глазах близнеца. Анис наблюдала, как маленький секрет подруги взмыл в небо и вцепился в листву морского винограда. В этом месте, где покоились ее дети, голова казалась невесомой.
Она никогда не напоминала о той ночи Ингрид, которая либо ничего не помнила о случившемся, либо сохраняла гробовое, стыдливое молчание. С той ночи Анис ни разу не приходила к дереву и знала, что сама никогда и не придет. Ей эта могилка была не нужна. Кто знает, сколько раз волны омыли корни морского винограда, прежде чем унесли ее дочек в море? Теперь они были повсюду вокруг нее, в каждом глотке воздуха, и теперь прибой уже не мог их никуда смыть.
* * *
Озадаченная, вспотевшая, Анис села на корточки. За час ее слабые надежды сменились нескрываемым раздражением. Ни одну женщину в комнате она не смогла ничем порадовать. А ведь она помогала ведуньям-повитухам принимать роды, сделала тысячи припарок, чтобы облегчить менструальные спазмы, и мало кто повидал столько же женских тел, — но ей еще не приходилось сталкиваться с таким необычным феноменом. Она ни разу не нащупывала меж женских ляжек зияние с острыми краями.
В воздухе перед ними плясали воздушные пузырьки.
Рита держалась на удивление смело, но это было просто безумие — работать с ее телом — видеть его! — без вагины. Анис даже испугалась, как бы у нее и печень не вывалилась. Ее раздражал неутихающий сквозняк энергии, что продолжал дуть сквозь тело, как дыхание сквозь сжатые зубы. Но Рита слишком поспешно пыталась поставить на место свою пусю, и теперь та скособочилась и застряла — ни туда, ни сюда, — но Анис не могла оставить ее так!
— Ну почему ты так долго возишься? — укоризненно буркнула Микси.
Какое-то время она сохраняла терпение, поглаживая Риту по голове и шепча слова ободрения, но минут десять назад всплеснула руками, раскурила трубку и принялась нервно мерить шагами комнату, попыхивая дымом и сгибая-разгибая левый локоть, словно массировала старую рану.
Анис вздохнула и снова нырнула меж ляжек Риты, ухватила ее пусю и, осторожно расшатывая, попыталась вынуть. Ее пальцы скользнули между влажными краями пуси и бедром. Рита всхлипнула.
— Я знаю, это неприятно, — пробормотала Анис. — Прости.
Лайла пальцами раздавила пузырек над своим ухом. Микси споткнулась, ругнулась и продолжала ходить взад-вперед.
Анис переглянулась с Лайлой, которая потрепала Риту по бедру.
— Ты в порядке? — тихо спросила Лайла у Микси.
Микси недовольно цыкнула зубом.
Кончики пальцев у Анис стали липкими, поясница затекла. Она нагнулась назад и направила поток энергии к ноющим мышцам спины. Рита пахла чем-то сладковатым, вроде ванили. Она удалила все волосы на теле, поверхность которого стала как стекло. На блестящей коже Анис могла увидеть свое отражение, потолочные перекрытия, даже глаза Лайлы и ее трепещущее горло.
Она снова выпрямилась.
Рита, обнадеженная, шевельнулась.
— Ты ее поставила на место? А-а-а… Проклятье!
— Может, стоит позвать кого-то еще на подмогу?
— Кого позвать? Настоящую целительницу?
Микси лихорадочно чесалась. Виски, левая рука, лоб. Ее трубка, тлея, лежала на полу.
— Следи за собой и за трубкой! — устало проговорила Рита.
Анис втерла воздушный пузырек в тыльную сторону уставших ладоней. Дело было не в ее сноровке: чем больше она прилагала усилий, тем тяжелее и значительнее казалась ей эта вываливавшаяся пуся. Может быть, вообще не стоило пытаться им помогать? Может быть, она пересекла границы ей дозволенного? Ведунья сразу бы поняла, что это все значит, осознав происшедшее в нужном контексте, потому что лучше знала историю, знала больше заклинаний, чем она, и могла бы справиться с задачей, прибегнув к силе коллективного знания, ведь единственное предназначение ведуний — владеть магией.
«Вот еще один недуг, который тебе не под силу вылечить», — подумала она.
— Кто-нибудь, включите радио! Мне нужно знать, случилось ли нечто подобное с кем-то еще!
Лайла фыркнула:
— Ты думаешь, нашим начальничкам есть дело до женщин?
— Может быть, ведущая затронет эту тему?
— Сомневаюсь. Она же не дура.
Микси случайно наступила на горящую трубку и запрыгала по комнате, разразившись яростными проклятьями.
— Ты же сама себе наносишь увечья! — пробормотала Лайла.
— Я? А не ты, вышвырнувшая свою пусю в окно? Себе советуй!
— Ерунда, — хмыкнула Лайла. — Тело быстро приспосабливается!
Интересно, подумала Анис, она хоть чуточку сожалеет о том, что сделала?
Рита приподнялась на локте.
— Я же тебе постоянно твердила: следи за трубкой!
— Заткнитесь вы! — заорала Микси и с силой швырнула трубку об стену. Трубка разбилась вдребезги. Все вытаращились на нее. — Я хочу, чтобы вы сейчас же убрались из моего дома!
— Хочешь, чтобы на улице из меня вывалились все внутренности? — взвыла Рита. — Я не уйду, пока мисс Анис не удостоверится, что со мной все хорошо.
— Ты всегда была жуткой эгоисткой!
— Уж лучше быть эгоисткой, чем продавать свое тело любому торопыге с торчащим стручком да с
