Ромашковый лес - Евгения Агафонова

Ириска всматривалась в свою новую подругу: синее платье, золотые ободочки по краям и аккуратно выведенная надпись. Конечно, ей не пришлось долго ждать, пока ее заберут и попробуют.

Когда и ее не стало рядом, ириска загрустила еще отчаянней. Ей всегда казалось, что самое главное должно храниться в самом центре. Неужели никому не интересно попробовать ее начинку?

Вдруг она почувствовала легкое прикосновение. Наконец-то! Да! Свершилось! Она дождалась! Ее заметили! Она же говорила, что фантик – не главное! Она всегда верила в это. Ее заметили, даже несмотря на ее блёклую одёжку! Теперь самая заветная мечта сбудется! Ее попробуют! Ириска не знала, куда деть свой восторг, поэтому просто наслаждалась тем, как ее берут и медленно разворачивают. Она старалась помочь стянуть с себя фантик и очень суетилась.

И вот он – кульминационный момент в жизни всех сладостей! Ее пробуют! Кусают от нее маленький уголок и…резко бросают на стол.

Она очнулась от шума, заполнявшего всё ее существо. Что это было? Она попыталась вспомнить, что произошло с ней: пакет, прикосновение, укус…Нет! Ее попробовали, но не съели! Значит, она не понравилась…

Ириска почувствовала, что теперь у нее действительно нет одного уголка, и аккуратно прикрыла его отсутствие фантиком. Потом она вся полностью укуталась в своё матово-просветленное платье, спрятав в него каждый миллиметрик себя.

Как больно! Как больно понимать, что ты больше не нужна. Ириска готова была отдать себя всю, всю без остатка, но она даже предположить не могла, что может быть так: отгрызут кусок и выкинут, как ненужную вещь, как мусор. Теперь она навсегда останется надкусанной и бесполезной. Но никогда и никому она не покажет, своего шрама. Никому не расскажет, что ее кусали по живому.

Не по зубам оказалась конфетка! Жесткая слишком. Уже привыкший к мягким, но безвкусным конфетам рот, сдался и решил не напрягать себя разгрызаниями твердого корпуса ириски. Зачем? В пакете ведь еще полно других конфет! И он никогда не узнает, что под грубой оболочкой скрывается нежнейший молочный шоколад. Хорошо, что не узнает. До сердцевины доберется тот, кто не побоится вкусить конфету целиком. Кто, не обратив внимания на блеклый фантик и отгрызанный уголок, справится с трудножующимся панцирем, тот и насладится вкуснейшей, изумительно-тающей начинкой. Потому что самые лакомые кусочки искусно укрыты от мимолетного взгляда и укуса. Добраться до них могут лишь те, для кого фантик – пустышка. Серединка достается только самым лучшим: тем, кто знает, что самое вкусное спрятано внутри, в самом центре.

Про женщин

Но ты, конечно, учудила на похоронах! Знаешь, такого, я даже от тебя не ожидал! Честное слово! Просто настоящее откровение для меня! Уж сколько раз ты делала так, чтобы из-за твоего поведения меня никто не замечал! Помнишь тот случай, когда мы играли в пейнтбол? Мне еще здорово пульнули в руку. Тут же появился огроменный синяк! Но ты же не дала никому возможности подойти ко мне и удивиться глобальности моей травмы! Ты напоролась глазом на сук так мощно, что тебе даже скорую вызывать пытались, но ты отказалась.

А тот Новый год в гостях! Это надо было додуматься чокнуться со мной бутылкой мартини, чтобы разбить об нее мой стакан, на дне которого так прекрасно плескался коньяк! Осколок тогда еще забрался мне под ноготь. Гости были в растерянности. Все, только не ты! Не прошло и нескольких минут, как ты уже держала в пинцете злосчастный кусок стекла. Как тебя расхваливали! Настоящая героиня!

А когда мы отдыхали на юге, и с нами познакомилась семья очень странных французов. Мне даже и слова вставить не пришлось, ты сделала всё за меня! Уезжая, они мне несколько раз повторили, что ты – чудо!

А как мы общались с нашими одноклассниками на встрече через десять лет после окончания школы! Ты же сама им всё рассказала о себе, обо мне, о нас. Я просто сидел, слушал и улыбался, когда была в этом необходимость.

А моё увольнение, когда я готов был расплакаться перед своими друзьями, потому что это была моя любимая работа. Но ты же снова взяла всё в свои руки и исправила ситуацию! Ты очень мило рассказывала им о том, как сложно запекать картошку в духовке и как долго ты этому училась у своей мамы. Как внимательно тогда они слушали тебя и как синхронно переключились на твой вечно не удающийся картофель!

Да сколько еще таких ситуаций было! Вот теперь еще и похороны! Это были мои похороны. Но ты…просто фантастика! Как ты всё продумала? Как умудрилась ты умереть у всех на глазах, когда священник едва начал меня отпевать? Умереть в одну секунду и перехватить всё внимание на себя, даже теперь, когда я – труп. Поразительно! Любовь моя, ты не представляешь себе, как я тебе благодарен! Ты брала на себя удар в самые позорные моменты моей жизни! Ты знала, что я не люблю быть слабым, а слезы и боль…разве есть более явные демонстранты слабости. Да, я далеко не самый сильный человек, просто всегда хотел, чтобы люди видели меня сильнее, чем я есть на самом деле. Ты не давала возможности всем им насладиться моими провалами. Ты знала, как я ненавижу, когда другие мужики жалуются на жизнь, но сам забывался порой. А ты никогда никому не давала видеть меня раскисшим, даже если для этого тебе самой приходилось становиться беззащитной жертвой.

Ты знала, что я редко радуюсь общению с незнакомыми людьми и тем более – со знакомыми. Больше никто не знал. Да и тебе я не говорил об этом. Не приходилось. Ты всё чувствовала. Никто кроме тебя никогда не видел моих слез, ведь слезы – высшая степень доверия.

Я знаю, что со мной приходилось нелегко. Я знаю, что ты прикрывала меня, когда мне было это так нужно, и давала возможность прикрыть себя, когда это нужно было нам обоим. Но снова настала твоя очередь. Я так боялся своих похорон! Как представлял себе: толпа людей, половина из которых понятия не имеет, стоило ли вообще приходить. Все они будут целый день говорить обо мне, слушать обо мне, переглядываться обо мне. А я дни рождения-то не любил за эти бесконечные оды имениннику, а дни кончины не люблю и подавно!

Милая, какой расчет! Спасибо тебе, что не ушла раньше меня – я бы этого не пережил. Спасибо, что не заставила себя долго ждать здесь. И спасибо, что своей смертью отвлекла внимание от моей.

Если хоть раз в жизни… – смешно звучит это здесь, в