Талисман - Стивен Кинг

– Не называй меня «малыш», – пробурчал Джек. Но Лили даже не улыбнулась.

Мальчик! Почему ты не в школе? – прогремел в голове Джека голос. Он вздрогнул.

– Что такое? – спросила мать.

– Нет, ничего. Дядька в парке, сторож. Взрослый черный дядька. Он спросил меня, почему я не в школе.

Она наклонила лицо к нему. Теперь ее лицо было серьезным, даже чуть испуганным.

– И что ты ему ответил?

Джек пожал плечами:

– Я сказал ему, что переутомился. Помнишь, как Ричард? Доктор сказал дяде Моргану, что Ричард не должен шесть недель ходить в школу, но может просто гулять. – Джек слегка улыбнулся. – Я думаю, он был доволен.

У Лили отлегло от сердца.

– Я бы не советовала тебе разговаривать с незнакомыми людьми.

– Мама, но он же просто…

– Мне все равно, кто он. Повторяю, я не хочу, чтобы ты разговаривал с незнакомыми.

Джек снова подумал о старом негре, вспомнил его жесткие седые волосы, черное точеное лицо, добрые искрящиеся глаза. Он видел, как он подметает пирс – единственную часть луна-парка, которая была открыта круглый год. Но теперь и здесь не было ни души, за исключением Джека, Спиди и двух стариков, вдалеке играющих в теннис.

Сейчас, сидя в этом мрачном ресторане, Джек сам начинал задавать себе этот вопрос: почему это я не в школе?

Все именно так, как она сказала! Сынок, нет прививок, нет медкарт. Ты думаешь, она взяла с собой твое свидетельство о рождении? А что ты думаешь? Она все время бежит, сынок, и ты бежишь вместе с ней, ты…

– Тебе рассказал об этом Ричард? – услышал он голос матери.

И на него снова что-то нашло. Что-то ворвалось в него. Руки его судорожно сжались, бокал упал со стола и разбился об пол.

Она уже почти мертва, Джек.

Голос из отверстия в песке, только его слышал сейчас Джек. Это был голос дяди Моргана, не просто похожий на него, а именно его голос, в этом не было никаких сомнений. Голос Моргана Слоута.

6

По дороге домой мать спросила его:

– Что с тобой произошло, Джек?

– Ничего. Просто стало не по себе.

– Не пытайся меня обмануть, Джеки.

В свете приборной доски она выглядела бледной и изможденной. Сигарета тлела в ее руке, как обычно, между большим и указательным пальцами. Мать вела машину очень медленно, не больше сорока миль в час. Она всегда ездила так, когда была пьяна. Ее сиденье то и дело наклонялось вперед, юбка задралась, обнажив худые колени, подбородок, казалось, упирался в руль. Она была так похожа на ведьму, что Джек не выдержал и отвернулся.

– Нет, – произнес он.

– Что нет?

– Я просто неловко повернулся. Извини.

– Брось. Давай забудем об этом. Я думала, что все это как-то связано с Ричардом Слоутом.

– Нет.

Только что его отец разговаривал со мной на пляже из дыры в песке. Вот и все. Он разговаривал прямо во мне. Он сказал, что ты уже почти мертва.

– Ты скучаешь по нему, Джек?

– По Ричарду?

– Нет, по Микки-Маусу! Конечно же, по Ричарду!

– Так. Иногда.

Ричард Слоут… Сейчас он был в школе в Иллинойсе. Это была одна из частных школ, где обучение было принудительным и ни у кого не было желания учиться.

– Ты скоро увидишь его. – Мать потрепала его волосы.

– Мама, с тобой все в порядке? – Эти слова сами собой выплеснулись из него. Руки больно сжали колени.

– Да, – ответила она, закуривая еще одну сигарету.

Чтобы это сделать, она резко затормозила. Старый пикап пронесся мимо них, громко сигналя.

– Никогда не чувствовала себя лучше, чем сейчас.

– Ты так похудела. Сколько ты уже сбросила?

– Много будешь знать, скоро состаришься! – Она улыбнулась ему. Эта усталая, вымученная улыбка открыла ему все, что он хотел знать.

– Мама…

– Не надо, – остановила его она. – Все в порядке. Поверь мне. Если хочешь, поищи какую-нибудь музыку.

– Но, мама…

– Поищи какую-нибудь музыку, Джек. И помолчи.

На бостонской волне Джек нашел какой-то джаз. Саксофон играл «Все, что ты есть». За окном расстилался равнодушный океан. Спустя несколько минут что-то замаячило впереди. Это огромной уродливой птицей с нелепо раскинутыми крыльями высился над дорогой отель «Альгамбра». Если это был их дом, то они были дома.

Глава 3

Спиди Паркер

1

Следующий день выдался ясным. Из окон спальни Джек видел, словно на картинке, сияющее солнце над пляжем и красную полоску черепичной крыши. Яркие лучи отражались от застывших вдали волн и слепили глаза. Джеку показалось, что здешнее солнце отличается от солнца Калифорнии. Оно было как будто меньше, холоднее. Темные волны океана то таяли, как снег, то снова появлялись из глубины, и широкие ослепительные полосы пробегали по ним. Джек отвернулся от окна. Он уже умылся и оделся, и сознание подсказывало ему, что пора идти на остановку школьного автобуса. Пятнадцать минут восьмого. Но и сегодня он, конечно, не пойдет в школу. Ничего не изменилось, и они с матерью будут бесцельно убивать время в течение ближайших двенадцати часов. Ни расписания, ни занятий, ни домашних работ – ничего…

Да учебный ли сегодня день? Джек замер перед кроватью с неприятным ощущением, что его мир окончательно потерял очертания. Он не помнил, какой сегодня день недели.

Джек попытался восстановить в памяти последний хоть чем-нибудь примечательный день. Им оказалось прошлое воскресенье. Или вторник, но с большой натяжкой. По вторникам у него были занятия в компьютерном классе с мистером Белгоу и физкультура. Но это время – время нормальной, наполненной событиями жизни – казалось безвозвратно ушедшим.

Джек вышел из спальни. Солнечные блики играли на стенах гостиной. Он нажал кнопку телевизора и тихо опустился в кресло. Мать не проснется еще минут пятнадцать, а может, и дольше, учитывая, сколько она выпила.

Джек взглянул на дверь спальни матери. Двадцать минут спустя он тихо постучал.

– Мама?

Невнятные звуки послышались из-за двери. Джек заглянул внутрь. Мать подняла голову с подушки и попыталась открыть глаза.

– А, Джеки… Доброе утро. Который час?

– Около восьми.

– О Господи… Ты, наверное, голодный? – Она села на кровати и протерла глаза.

– Да нет, не очень. Мне просто надоело здесь сидеть… И мне захотелось, чтобы ты поскорее встала.

– Что-то не верится… Слушай, ты не обиделся? Знаешь, сходи пока позавтракай или погуляй по пляжу. Просто, чтобы прийти в норму, мне надо поспать еще час-другой.

– Хорошо. Я пошел.

В лифте резко пахло нашатырным спиртом. Кто-то опрокинул бутылку. Двери открылись, и седой лифтер бросил на него сердитый взгляд исподлобья и демонстративно отвернулся. Даже если ты сын кинозвезды, это еще не дает тебе права делать все, что заблагорассудится, сынок… И вообще, почему ты не в школе? Джек подошел к входу в кафе «Серый ягненок» и увидел ряды пустых столиков в затемненном зале. Только шесть из них были заняты. Официантка в белой блузке и красной кружевной юбке на секунду обратила на него внимание. В другом конце зала, через столик друг от друга, сидели двое пожилых людей болезненного вида. Больше здесь никого не было. Пожилой джентльмен разрезал яйцо на четыре равные части.

– Что желаете? – Официантка словно выросла перед ним из пустоты и жестом фокусника извлекла откуда-то меню.

– Простите, я передумал, – неожиданно для себя ответил Джек. Чувство голода бесследно испарилось от мысли, что ему придется сидеть здесь одному, глядя, как скучный повар бросает кусок свинины на противень. Нет, лучше подождать, когда мама проснется. А сейчас он найдет пирожок с курицей и стакан молока.

Джек толкнул тяжелую входную дверь и оказался на улице. В первое мгновение яркий солнечный свет ослепил его. Джек зажмурился и пожалел, что не взял с собой темные очки. Он спустился по кривым, выщербленным ступенькам и побрел в сад.

Что будет, если она умрет? Что будет с ним? Куда он пойдет? Кто позаботится о нем, если произойдет худшее и она навсегда уйдет от него? Джек мотнул головой, пытаясь отогнать от себя мрачные мысли и не дать им завладеть собой. Он никогда больше не будет думать ни про сигареты, ни про потерянный вес, ни про то, как она бывает беспомощна временами.

Джек повернулся и быстро зашагал от отеля прочь. И она все время убегает, и ты убегаешь вместе с ней. Но от кого? И куда? Сюда, на этот заброшенный курорт? Джек перешел через широкую дорогу, ведущую в город. Теперь все пустое пространство вокруг него превратилось в гигантский водоворот, в огромную песчаную воронку. Она засасывала его, чтобы выбросить в темном мире, где никогда не бывает покоя.

Чайка сделала большой круг над дорогой и полетела к пляжу. Джек проводил ее взглядом, пока та не превратилась в маленькую белую точку над серой гладью воды.

Лестер Спиди Паркер, кучерявый негр с густыми бакенбардами, сейчас был скорее всего в парке. Именно он был немедленно нужен Джеку. Он понял это сразу, как только до него дошло, кто такой Морган Слоут. Вскрикнула чайка; солнечный луч, отразившись от воды, ослепил его, и он представил дядю Моргана и своего нового друга Спиди символами Дня и Ночи, Луны и Солнца, Мрака и Света. Спиди понравился бы отцу, снова подумал Джек. Он был бы близок ему, ведь он бывший музыкант. А дядя Морган близок ему с другой стороны, дядя Морган – деловой человек, он всю свою жизнь отдал бизнесу и бирже. Но он так тщеславен, что позволяет себе мошенничать в азартных играх даже с собственным сыном. Впрочем, он мошенничает всегда, во всех своих делах. Он не из тех, кто умеет красиво проигрывать.