Взрослое лето - Владимир Голубев

– Вы кто? Вы что творите? Почему розы?

– Здравствуйте, извините, но она любит розы, я их и привёз!

– Вы сошли с ума, кто она? Убирайте всё немедленно!

– Людмила, которая у вас работает, любит розы, вот я и хотел с утра приготовить сюрприз!

– Людмила Петровна? Так она в отпуске, и неё есть муж, они женаты уже лет тридцать.

– Нет, Людмила Александровна Белкина.

– Ах, Белкина! Вы сейчас отправитесь на пятнадцать суток за нарушение общественного порядка, это не ЗАГС и не жилой дом! Это всё-таки районный отдел ФСБ! А ваша любимая Людмила Александровна недавно рассчиталась, её здесь больше нет!

– Как уволилась? А куда она тогда устроилась на работу? Подскажите, пожалуйста, ради всего святого.

– Обещаете, что немедленно заберёте эти ваши розы?

– Даю слово офицера.

– Она работает в отделе кадров строящегося комбината в Лесном посёлке. Езжайте туда и там делайте, что хотите. Тем более вы офицер, как вам не стыдно – превратили отдел контрразведки в дом для свиданий. Что я, по-вашему, доложу начальнику? Что у нас тут за ночь случилась нечаянная любовь. Вон он уже едет, на чёрной «мазде»!

– Всё, убираю, простите меня, я не хотел никого подставлять.

Игорь и дежурный моментально собрали полтора десятка роз в мешок. Непрошеный гость даже успел покинуть территорию учреждения, когда машина начальника заехала во двор, спрятавшись в тень от яркого солнца.

– Здравствуйте, Константин Викторович, дежурство прошло без происшествий!

– Приветствую. А это кто, который с мешками? – спросил у дежурного начальник отдела.

– Да предлагал нам приобрести цветы, мелким оптом.

– Народ совсем сошёл с ума, уже цветы по офисам носят. Ну ладно, пойдём в отдел.

– Да, точно свихнулся, но главное, не на нашей территории.

А Игорь, привязав мешок к скутеру, направился в посёлок. Прохожие оглядывались на необычного мотоциклиста в блестящем сером костюме, белой рубашке с ярким галстуком и пятью полиэтиленовыми мешками, привязанными к железному коню. Со стороны могло показаться: сборщик мусора собрался делать предложение, но офицер упорно направлял руль в сторону Лесного посёлка, где когда-то он так бездарно потерял любовь, а как теперь оказалось, и дочь.

Миле выделили рабочее место в кабинете с белыми стенами и подоконником, уставленным комнатными цветами, рядом с опытным инспектором отдела кадров Валентиной Степановной. В черных сейфах, стоящих вдоль стены, лежали трудовые книжки и личные дела сотрудников. Бумажной работы оказалось много: каждодневные приказы, заявления, обязательные записи в кадровые документы. Отвлечься возможно только в обеденный перерыв и ещё около 11 и 16 часов разрешалось выпить чая или кофе на рабочем месте.

Около одиннадцати часов Валентина Степановна сняла очки и сказала:

– Милочка, я не пора ли нам побаловать себя кофейком? Слышу, как в соседнем кабинете, у Тони и Саши, звенят чашки.

– Пора, а то у меня с непривычки разболелись глаза. А пока, посмотрите, вот заявление Гринько, его подшивать в личное дело или нет?

– Отложите вы эту Гринько на десять минут! Пожара нет, поэтому я включаю чайник.

Мила под столом ногами нащупала туфли, одела их и тоже встала, чтобы пройтись по кабинету. Сидячая работа утомляла, и приходилось часто делать лёгкие разминки, чтобы прийти в себя. Хорошо, утренние и вечерние прогулки по лесу давали возможность держать себя в приличной физической форме.

Чайник вскипел и щёлкнул, Валентина Степановна заварила кофе, а Мила опустила в чашку пакетик и, ожидая когда чай заварится, подошла к окну. Отношения на новой работе складывались весьма своеобразные, все сотрудники конторы прекрасно помнили, как напротив их окон несколько дней маячила девчонка с угрожающим плакатом. О сколько по этому поводу случилось шума и эмоций! И что же теперь, думали обыватели, наверно, всё это и затевалось, чтобы пристроить на работу её – Люду Белкину, мать бедной девочки. Просто форменный шантаж! «Так поступать нельзя!» – шептались в кабинетах и вполголоса обсуждали в курилке наглую красавицу. Мила об этом не только догадывалась, но и знала точно. Особо всех наповал сразил чуть ли не новогодний праздник, устроенный в связи с её выходом на работу, который продолжался несколько дней! То цветы, то конфеты, то музыка в обед с поздравлениями по громкой связи. Её, как губернатора, водили по всем кабинетам, любезно знакомя с сотрудниками. Не зря такой почёт, ох, не зря!

За окном зарычал мотоцикл, но Мила не обращала внимания на то, что происходит на улице, она вся ещё находилась в своих нерадостных думах.

– Мила, вы только гляньте, как оригинально! Прямо как в песне у Аллы Пугачевой, помните, – и Валентина Степановна, довольно точно попадая в ноты, напела в полголоса: – Миллион, миллион, миллион алых роз из окна, из окна видишь ты. Кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён и всерьёз, свою жизнь для тебя превратит в цветы.

Мила подняла глаза и посмотрела за окно. Нарядный Игорь доставал розы из огромных чёрных мешков вперемежку то белые, то красные, то розовые и раскладывал напротив их окон. К нему подошёл охранник и начал что-то говорить. Жуков поправил бордовый галстук и стал возбуждённо что-то объяснять, показывая на здание. Охранник через пару минут махнул руками и вернулся с улыбкой обратно ко входу.

Видя, что соседка молчит, Валентина Степановна добавила:

– Пошлая песня, но ведь слушали в начале восьмидесятых, хотя слова написал хороший поэт Андрей Вознесенский. О смотрите, Мила, там уже из наших толпа собирается. Может и мы выйдем посмотрим, что там происходит?

– Выйдем посмотрим, – сказала Мила, не зная, что же ей следует предпринять, чтобы остановить накатывающееся на неё чувство стыда и неловкости.

В дверь постучали.

– Людмила Александровна, – позвал вошедший охранник, – выйдите и скажите, чтобы он собрал розы! Уже вся стоянка в цветах, даже машину поставить некуда. А вдруг начальство нагрянет? Меня к чёрту выгонят из конторы!

– Сейчас иду! Мне только этого не хватало.

Мила поставила чашку на стол и под недоумённые взгляды соседки вышла на улицу. Но при виде розового ковра она растерялась, все слова улетучились, подобно парашютикам одуванчика, парящим над поляной, благодаря свежему ветерку.

– Здравствуй, Мила! Это всё тебе! Прости меня, пожалуйста!

Слова Игоря вывели её из оцепенения. Она не знала, плакать или смеяться, ругаться или радоваться.

– Ну, что ты творишь? Я только недавно вышла на работу, а ты здесь устраиваешь такое! Что подумают обо мне люди!

– Да пусть. Лучше улыбнись! Я так старался!

– Господи, за что мне всё это? Ты бы вначале у меня спросил, мне это нужно или нет? Немедленно прекрати это балаган, мы не в цирке.

– Балаган? Цирк? А я клоун?

– Да нет же, ну перестань, пожалуйста.

Игорь опустил руки и сел прямо на дорожный бордюр. Улыбка сползла с его лица, и собравшаяся толпа стала расходиться, пришло время возвращаться в кабинеты. Шоу закончилось, едва начавшись, и люди потеряли к нему всякий интерес.

– Ну что, скажи, ну что тебя не устраивает, а? – спросил Игорь, ломая в руках алую розу. – Зашёл на работу просто поговорить – не приняла. Собирался придать романтики нашей встрече – опять не то. Что ты хочешь, скажи?

– Оставь меня просто в покое, вот что я хочу! У меня другая жизнь и свои проблемы. Я, конечно, рада, что ты наконец-то объявился, правда, через пятнадцать лет, но сегодня я не готова кинуться тебе на шею с криком: «Я прощаю тебя! Игорь, я счастлива, что ты разобрался, где правда, а где ложь». Нет, шиш тебе, слышишь? Это надо было сделать давно, сразу после армии, приехать и всё выяснить, да просто спросить, может, нужна какая помощь, а она мне и дочери была необходима. Но ты не такой, ты гордый, любишь только одного человека, я тебе сейчас назову его имя и фамилию, слушай – это Жуков Игорь. Вот теперь, если мы с Леной тебе и вправду необходимы, добивайся нормального к себе отношения.

– Мила, прости меня.

– Я простила тебя. Но это не значит, что мы с тобой на машине времени вернёмся в прошлое и заново переживём нашу жизнь. Нет, к сожалению, так не получится. Ты когда-то сам нас вычеркнул из своей жизни, а не я. Согласен со мной?

– Да.

– Ты был у своей дочери? Ты с ней хотя бы поговорил?

– Нет.

– Плохо, привыкай, у тебя есть дочь.

– Прощай.

– Прощай.

Мила окинула взглядом стоянку, всю заваленную красными, розовыми, белыми, жёлтыми розами, и несколько раз глубоко вздохнула. Она повернулась и скрылась в здании за блестящей дверью. На улице остались только Игорь, машины и цветы. Так он просидел ещё с полчаса, а после, собравшись с духом, уехал.

Мила, пройдя по гулкому коридору, юркнула в туалет и расплакалась. Привести себя в порядок удалось не сразу. Когда она наконец-то вернулась в кабинет, Валентина Степановна с кем-то разговаривала по телефону, увидев коллегу, сразу умолкла.