Взрослое лето - Владимир Голубев

– Мила, у тебя всё в порядке?

– Да, вроде нормально. Не знаете, какое сегодня настроение у начальника отдела?

– С утра было хорошее, к нему дочь с внуком заехали, после поездки в Испанию.

– Пойду, может, отпрошусь, что-то мне сейчас трудно сосредоточиться.

– Да, конечно. Как я тебя понимаю.

Мила вернулась через несколько минут, с чуть покрасневшими щеками.

– Отпустил. До завтра, Валентина Степановна.

– Всего доброго.

Сложив в сумку телефон и зонт, Мила выскочила из кабинета и поспешила на автобусную остановку. Через час она подходила к дому. Алёна, лёжа на лавочке, читала книгу.

– Привет! Что читаешь?

– «Графа Монте-Кристо». Представляешь, в его дом в Париже ночью проник взломщик, и он пытается его поймать и обезвредить.

– Тебе можно уже самой писать детективы.

– Правда?

– А почему нет? Представляешь, авторы пишут про красавиц блондинок, работающих частными детективами? Тоже мне, мисс Марпл Агаты Кристи. А ты так закрутила это лето, что я уже с ума схожу.

– Я пока детектив по сказкам. Постой, а что ты имеешь в виду? – дочь отложила книгу в сторону, – Что-то случилось? Вот почему ты сегодня так рано? Мама, что всё-таки произошло?

– То, чего ты добивалась несколько последних лет.

– А, к тебе опять приходил мой отец?

– Да, самый проницательный в мире подросток.

– Он что, хамил?

– По-твоему, я родила тебя от дебила? Нет, он завалил розами всю стоянку перед конторой. Весь офис вывалил на улицу. Ты не представляешь – цветов может тысяча или больше, разные, прекрасные! А запах!

– Надеюсь, вы помирились после такого романтичного поступка?

– Ты что, я его выгнала. А потом в туалете проревела полчаса.

– Мама, но почему? Ты сама учила меня прощать, да и батюшка говорил про прощение.

– Я простила его, как ты не поймёшь.

– Ну, а что же тогда мешает сесть за стол и просто поговорить?

– Ничего не могу с собой поделать, как увижу его, меня всю выворачивает.

– Иди полежи, а лучше поспи. А я ужин приготовлю, может, селедочки почистить?

– Точно! Я как раз купила бородинского, а ты ещё навари картошки, хорошо?

– Конечно. Отдыхай.

Мила угомонилась, хлебнула валерьянки и легла в кровать. Алёна начистила картошки, всего-то пяток картофелин, но ставить на плиту ещё рано. Оставалось почистить селёдку, но она не спешила – ведь готовка так успокаивает. Она разделала рыбу, потом взялась за луковицу, нарезала полукольцами и сбрызнула уксусом.

По дороге кто-то ехал. Но звук мотора разительно отличался от звука Женькиного скутера или Прозоровского мотоцикла, значит, чужой. Отложив кухонные дела, девочка вытерла насухо руки о передник и выглянула в окно. На скутере был какой-то мужчина. Девочка присмотрелась, гость показался ей знакомым. Вскоре приехавший постучал в калитку.

– Проходите, открыто, – крикнула Алёна и в фартуке вышла на крыльцо.

– Здравствуй, дочка, – протяжно сказал мужчина, прикрывая за собой калитку.

Теперь Алёна признала отца. В эти мгновения стало непривычно тихо для августовского леса, ещё такого приветливого и наполненного до краёв жизнью и движением.

– Здравствуйте.

Девочка спустилась со ступенек, но не кинулась к Жукову, хотя, грешным делом, такое желание промелькнуло. Она быстро сделала несколько шагов в сторону сада и молча присела на лавочку.

– Можно, я сяду рядом? – спросил подошедший отец.

– Прокурор сажает, – мрачно пошутила Алёна, понимая, что надо что-то говорить, а не просто сидеть и молчать, – конечно, присаживайтесь, не занято.

Игорь расположился на краю скамьи, поставив в ноги яркий пакет, и глядел прямо в лицо дочери. Пауза затягивалась, как петля, чем дальше тем больнее. Больше всего на свете в эти минуты Алёне хотелось оказаться где-нибудь в глубине леса, укрыться с головой под ветвями ели или дуба, чтобы никто на целом свете не мог достать её. Зачем она его искала, ещё несколько недель назад так жаждала этой встречи, а сейчас нелепо рассматривает стебель подорожника?

– Хочу сказать, – наконец-то прервал долгую паузу Жуков, – что…

– Что?

– Не знаю. Ну, ты понимаешь?

– Понимаю.

– Вот.

– Многословный мне попался отец, однако, – сказала девочка, продолжая смотреть себе под ноги и теребя руками стебель мятлика.

– Вот наконец-то я рядом с тобой.

Алена промолчала, но потом не выдержала и выговорила, глядя на макушку старой ели:

– Вы всегда были со мной, даже когда вас не было поблизости. Хотя сейчас, я иногда думаю, что я просто выдумала себе папу. На самом деле вы совсем не такой, как в моих фантазиях.

– Почему?

– Да вас нашёл-то следователь, по моей просьбе. Может, я ожидала бы вас ещё лет двадцать-тридцать? А я мечтала, что папа приедет сам, найдёт меня. Мы обнимемся с ним на виду у всей школы… А получилось, что его доставили под конвоем.

И снова молчание. Он не мог проронить ни слова – не знал, что сказать. Хотел было коснуться руки дочери, но не смог, опасаясь негативной реакции. А она опять услышала стрекот кузнечиков и живое дыхание леса.

– Вот тут подарки тебе – айфон, айпад.

– Спасибо. Ещё месяц назад я об этом мечтала и маму изводила. А теперь не надо, у меня есть смартфон, я на него сама заработала.

– Молодец. А ещё позабыл сказать – мои бабушка и дедушка передают тебе привет, тьфу, то есть твои бабушка и дедушка, ну, которые мои родители. Понятно?

– Да. Хорошо, им тоже от меня привет.

– Можешь дать мне номер своего телефона? Ну, там позвонить, эсэмэску прислать. Я не стану надоедать.

– Да-да, конечно. Записывайте.

Она продиктовала номер, и он сразу забил его в память телефона.

– Я наберу тебя, чтобы определился мой. А то я не помню номер, на Северах редко им пользуюсь.

– Здесь нет связи, только на ёлке.

– Что на ёлке?

– Когда на неё залезешь, то появляется приём.

– Понятно. Тогда я в городе тебя наберу.

– Хорошо.

– Может, хочешь с мамой куда-нибудь съездить отдохнуть, а? Не обязательно со мной, езжайте одни, я оплачу. Да меня и за границу-то не выпустят.

– Почему?

– У меня допуск.

– Что это такое?

– Ну, как тебе объяснить: я знаю секреты родины.

– Я сно, но я никуда не хочу, у меня здесь есть важные дела.

– Подумай, Алёна, не торопись, поговори с мамой.

– Почему вы, взрослые, стремитесь всё перевести к деньгам? Подарки, поездки и всё такое – айфоны, гучи, фигучи. У меня вот ёжик пропал – это да, он друг, у него влажный носик и короткие ножки, и вот это трагедия.

– Согласен, если тебе нужна помощь, звони. А ты намерена сделать лучше нынешний мир?

– Да, мечтаю добавить доброты и любви, чтобы всех детей дома ждали отец и мать, дедушка и бабушка, брат и сестра.

– Хорошо сказала, у нас, взрослых, голова забита работой, футболом, делами, всякой всячиной. Порой кажется, любой вопрос на грешной Земле можно решить с помощью денег, ну там что-то купить, дать взятку, нанять специалиста. Но на самом деле – это не так. Вот тут как раз и буксует двадцать первый век, крошит свои зубы в пыль о непокорных, и вся цивилизация оказывается бессильной. Споткнулась старая телега о девочку из другого мира.

Алёна ещё посидела и интуитивно почувствовала: для первой встречи хватит.

– Я пойду, мне ужин готовить. До свидания.

– До встречи. И если надо помочь в поисках ёжика – звони, я приеду.

Жуков тоже встал, направился к калитке, но, сделав несколько шагов, остановился и повернулся к дочери, но ничего не сказал, хотя желал всем сердцем. Махнул рукой, будто поздно, мир стремглав мчится в бездну и его уже никому не остановить, промолчал и вышел.

Алёна поставила на плиту кастрюлю с картошкой. Когда звуки двигателя растворились в вечернем лесу, она разбудила маму.

– Вставай, на закате спать нельзя, бабушка говорила.

– Наконец-то выспалась. Схожу в огород, пока настроение. А почему у тебя глаза на мокром месте?

– Отец приезжал.

– Ну и что?

– Поговорили. Но я не хочу сейчас об этом даже думать.

– Я тоже. Для одного дня слишком много эмоций. Сумасшедшее лето!

– Взрослое лето! Да просто полный пи…

– Лена! Не забывай, ты росла в семье филолога.

«Затих дворец и весь город, в темницах колодники примолкли, прощаются со Всеславом. Но вот завершилась песня, а Змей князю уже шёлковую петлю на шею надевает, торопится. Только и осталось Всеславу напоследок вздохнуть полной грудью и крикнуть на весь честной мир:

– Прощай, белый свет, прощайте, мать и родня, прощайте, друзья и люди добрые! Не радуйся Змей, а лучше плачь горючими слезами – ведь во веки веков не одолеть людей змеиному отродью! Вот слышен шум крыльев и топот моих вольных братьев!

И, правда, Верная Охота тут как тут, легка как на помине: соколы выхватили из рук палача верёвку, медведи разорвали кандалы у дружины, волки открыли темницы. А самозванца и обманщика Змея Змеевича лев стащил с трона, следом звери подхватили его и в клочки разорвали. На блудную жену накинулись птицы и мигом заклевали.