Ричард Длинные Руки — гроссфюрст - Гай Орловский

С седла видно поверх кустов, но когда вдали блеснула золотая крыша, я соскочил на землю, почвы не видно под плотным ковром изумрудно веселой травы, и пошел вперед, держа Зайчика за повод.

Деревья раздвинулись, на огромной площади, язык не поворачивается назвать ее поляной, блистает оранжевым огнем, словно янтарная игрушка под прямыми лучами солнца, сказочно прекрасный замок, изящный. Вычурный и в то же время настолько огромный, что даже я не запомнил, куда ведут эти длинные мостики на огромной высоте, переходы от башни к башне, почему столько окон в одних и ни одного в других, и что за странный дизайн, от которого радостно и тревожно стучит сердце.

Основание дворца горит в пурпурном огне, а мраморные ступени, ведущие ко входу, сегодня желтые, как мед, хотя в прошлый раз, как мне помнится, были снежно-белыми.

Я выпустил повод и пошел по ступенькам, напоминая себе, что я по делу, и вообще я аменгер, а не хто-то, я по праву, а что не сразу к жене, так это ж уважение хочу высказать королеве Синтифаэль, рожденной из Света и Солнца.

В воротах двое эльфов заступили дорогу, я покачал головой.

— Ребята, вы меня не узнаете?

Один сказал недружелюбно:

— Узнаем. Но только по своей воле и без приглашения можете заходить разве что в свой хлев.

— А в ваш?

Он не врубился, эльфы вообще-то простые, не зря же красивые, ответил резко:

— Ждите здесь. О вас доложат.

Ждать пришлось недолго, буквально через пару минут появился совсем молоденький эльфенок и прочирикал сладеньким голоском:

— Конт Астральмэль, Ее Величество королева Синтифаэль, рожденная из Света и Солнца, готова принять вас!

— Благодарю, — ответил я. — Веди, существо. Ты паж?

Он помотал головой:

— Нет… Хотя я слышал, у нас будут, как и у людей, пажи!

Глазенки его вспыхнули восторгом, явно вообразил себя в костюме пажа с уменьшенным мечом на поясе и кокетливой шляпкой с пером.

— Да-а, — сказал я, — у людей чему только не научишься… Иногда и хорошему можно, правда-правда! Хотя, честно говоря, я и не знаю, чему…

В огромном зале трон пуст, придворных эльфов почти нет, везде рассеянный свет, я заметил движение у дальней левой стены. Там на фоне красочных барельефов со сценами из эльфийской мифологии почти не отличимая от них блистательная Синтифаэль в ярко-оранжевом платье и на этот раз с распущенными по спине волосами беседует с двумя седовласыми эльфами, но все еще не потерявшими осанки.

При моем приближении оба поклонились королеве и удалились. Она повернулась, вперила в меня пронизывающий взгляд, все такая же строгая и божественно прекрасная.

Я с великой готовностью, красуясь, грациозно опустился перед нею на колено, склонил голову.

— Ваше Величество…

Она помедлила, я чувствовал ее взгляд на моем затылке и, надеюсь, широких плечах, в стране эльфов вообще широчайших, да и эполеты хорошо выделяются в такой позе, а если чуть поднапрячь руки, то трицепсы просто загляденье, это бицепс у меня маловат, и хорошо, что не видно…

— Приветствую вас, конт Астральмэль, — произнесла она с подчеркнутым холодком. — Что привело вас в Эльфийский Лес?

— Жажда сообщить Вашему Величеству, — ответил я, поднимаясь и неотрывно глядя в ее прекрасное лицо, — что всем моим войскам дан приказ не рубить здесь лес, не собирать хворост и не охотиться на эльфов…

Она переспросила:

— Войскам?

Я поклонился, скрывая досаду, все-таки заметила, зараза, то, что могла бы пропустить мимо ушей, если бы они не были такими торчащими и нежно-розовыми, что хочется куснуть за кончики.

— К сожалению, — сказал я честно, — королевство пока еще не все в моей власти. Крестьяне могут считать себя подданными прошлого короля, которого я сверг… они как раз и могут еще по неразумению наносить вам вред… но я намерен здесь закрепиться и принять меры… А также, пользуясь случаем, я хотел бы, с вашего позволения, повидаться со своей женой, контессой Гелионтэль.

Она не сводила с меня испытующего взгляда.

— Вы же не знаете, — произнесла она медленно, — может быть, она уже забеременела?

Я скромно потупил глазки.

— Ваше Величество, в интересах продолжения эльфийства я предпочел бы перестраховаться. А вдруг, знаете ли, ну, не клюнуло, надо бы для надежности повторить, я же не для себя, для всемирного эльфизма стараюсь!

Она произнесла ровным голосом, но мне почудился не свойственный эльфам сарказм:

— Ну разве что не для себя…

— Точно! — сказал я клятвенно. — Как хорошо, что вы все понимаете! Что значит королева.

Она произнесла с некоторой брезгливостью:

— Я понимаю больше, конт, чем вы можете предположить. Хорошо, отправляйтесь к милой Гелионтэль.

— Вот прям щас и побегу!

— Передайте ей мою любовь и милость.

— Не забуду, — пообещал я. — Все на свете забуду, но ваши слова, блистательная Синтифаэль, моя королева…

Я начал кланяться, отступая жопой вперед, но она вдруг, словно только сейчас вспомнив какую важную мелочь, поморщилась и произнесла небрежно:

— Да, кстати… Нам только что стало известно, что вы останавливались на ночь у некой Элизаэль… Она живет вне нашего племени…

— Любит одиночество?

— Она преступница, — ответила королева холодно, ее лицо стало чуточке злее, хотя оставалось прекрасным. — Не признавала законы, не подчинялась… За ее дикий и жестокий нрав ее изгнали!

Я охнул:

— Такую тихую ласковую кошечку? Ваше Величество, ее пора простить и вернуть!

Королева не спускала с меня пронизывающего взгляда.

— Она должна была вас убить и выпить кровь.

— Должна? У нее был такой приказ?

— Нет, именно за такое злодейство она и была изгнана.

У меня пробежал по спине запоздалый холодок, но я постарался растянуть губы пошире в примирительной улыбке.

— Ваше Величество, но разве то, что меня не сожрала, не доказывает, что уже исправилась, и ее можно на свободу с почти чистой совестью?

Она покачала головой:

— Не знаю, не знаю… Вы спали вместе?

Я зябко повел плечами.

— Ваше Величество, у бедной Элизаэль нет даже хатки, что есть у последнего зайчика в таком темном лесу! А ночью там холодно. Это ж так естественно, что мы прижались друг к другу, надо ж как-то сохранить остатки тепла!

Она произнесла хмуро:

— И всю ночь прижимались… Это мой лес, Ричард Завоеватель, в нем от моего взгляда таиться глупо и бесполезно.

Я смущенно опустил глазки и шаркнул задней ножкой.

— Ваше Величество, а вот у людей подглядывать не совсем как бы принято, хотя да, интересно… Так вы ее простите? Я это, милость к падшим призываю! Из великого гуманизма, не корысти ради, Ваше Величество, вы ж гуманистка?