Ричард Длинные Руки — гроссфюрст - Гай Орловский

Похоже, так и решила, я ощутил, как медленно подняла голову с моего плеча, осторожно сняла ногу, закинутую мне почти на грудь. Я зевнул и вроде во сне накрыл ладонью копну ее торчащих волос и опустил всю эту массу на прежнее место.

Она снова замерла, я еще раз зевнул, открыл глаза и сказал с удовольствием:

— Хороший день… и дождя нет. Как спалось?

— Чудесно, — буркнула она.

Я почесал у нее за ухом, залез пальцем в раковину, довольно крупная и хрящеватая, поскреб там, выискивая ногтем грязь.

Она поежилась.

— Перестань… щекотно!

— Терпи, — сказал я твердо. — У тебя уши грязные… наверное. Зато рожки блестят…

Она охнула, помолчала, потом тихо проговорила с недоверием:

— И что… тебя не пугает, что я с рогами?

Я развел руками.

— Знаешь, учился я хреновастенько, но знания очень уважаю, хотя бы самые школьные. А там говорится, что рога только у травоядных. У хищников рогов не бывает.

Она смотрела непонимающе.

— А ты что… когда их увидел?

Я хмыкнул.

— Когда? Всегда. Я хорошо вижу в темноте, как и ты. Можешь не прятать их в волосах, а то столько взбила, глаз не видно. Я разве не говорил, что я тоже фурри? Наше племя раньше было фурри, а до того вообще в воде плескалось, пока одна кистеперая сдуру не полезла на берег… Так что мы в тесном родстве, милая. Хотя я и растерял шерсть, рога с копытами, но внутри фурри, еще какой фурри, всем фурям фурь!.. Так что ты ничем меня не удивила. Подумаешь, шерсть! У меня душа лохматая. Вот только жалость, что хвоста нет… А у тебя он просто замечательный.

Она пробормотала ошеломленно:

— Значит, ты все понимал и… не боялся? Или боялся?

— Еще как, — признался я. — Вдруг укусишь или откусишь…

— Я что, совсем дура?

— Ну ты же красивая? — возразил я. — Значит, любой дури ждать можно. А ты в самом деле красивая, при свете дня видно в красках, шкурка у тебя оранжевая, шелковая, мягкая, животик тепленький, сама ты толстенькая, просто чудо!.. Фурриарточка ты моя мурлыкающая. А почему у тебя на хвосте нет кисточки?

Она прошептала, глядя исподлобья и еще не веря услышанному:

— А… зачем?

— Красиво, — сказал я убеждающе. — У вас, женщин, должен быть вкус насчет всей этой дури, раз уж в политике, как курицы в Кентерберийском соборе. Кисточка на хвосте — это все!.. По крайней мере — важно. Серьги в ушах или палочка в носу есть, а хвоста нет?

Она пробормотала обалдело:

— Хорошо… Постараюсь отрастить. Если получится.

— Получится, — заверил я твердо. — Мы фурри или где?

— Ну…

Я поднялся, поднял ее с нашего истертого ложа и, прижав к себе, крепко поцеловал в мягкие и теплые, уже раздавленные за ночь моими, губы.

— Прекрасно. Обратно буду ехать, проверю. А сейчас, увы, вперед и к новым подвигам! Вон мои друзья уже говорят: мы мужчины или чё?.. К эльфам по этой дороге?

— Нет, чуть левее…

Арбогастр одобрительно фыркнул, а Бобик перестал ревниво метаться и как бы невзначай вклиниваться между нами, отпихивая ее от меня, даже посмотрел на нее благосклонно, когда я занял место в седле, все-таки у нее уши, хвост, даже шерсть в некоторых местах.

Я разобрал повод, оглянулся на нее.

— Кстати, как тебя зовут?

— Элизаэль…

— А меня — Ричард Захватыватель… то есть Завоевыватель, хотя вообще-то это ты завоевательница… мое сердце завоевала и в полон взяла!

Бобик ринулся, как огромная черная, низко летящая птица, арбогастр ломанулся за ним. Я прижался щекой к конской гриве, в памяти осталось вспыхнувшее счастьем ее лицо. Я сказал такие великие для нее слова, но мы всегда говорим их с легкостью, почему не сделать человеку приятное, нам такая мелочь ничего не стоит, особенно вот так, когда знаем, что больше сюда не попадем и больше не встретимся, а ночь покроет любой стыд.

В оправдание себе говорю громко, как на исповеди, хотя на ней никогда не был и плохо себе представляю, чтобы я исповедовался другому человеку, а не напрямую Богу: фурриартил с нею только в интересах дела, эльфы тоже не люди, а раз хочу с ними поддерживать союз, то надо получше узнать этих существ. Лучший же и самый короткий путь пролегает через постель. Можно и без нее, конечно, но копуляция все-таки обязательна, хотя иногда удается обойтись простым коитусом. А вот так, проведя с ней ночь, я как бы сказал, что мы одной крови, что ни раса, ни пол, ни вероисповедание, ни шерсть на пузе не должны ставить границы общения между людьми, а людьми считаем всех тех, с кем удается общаться и достигать некоторого демократического понимания.

Красочный восход в прекрасном эльфийском лесу тронул даже мою заскорузлую душу, хотя как-то не до красот вообще-то, но все-таки я оценил и даже повертел головой, глядя, как яркий солнечный свет сползает по стволам деревьев, будто жидкий огонь.

Из зелени раздался грозный, так он должен быть им казаться, голос, только вот слишком звонкий и писклявый, словно кричит перепуганная девочка-подросток:

— Стоять!.. Дальше смерть! Поворачивай назад!

Я помахал рукой.

— Эй-эй, полегче… Свои, не видишь разве? Хотя да, вы больше на слух…

Зеленые ветви пышного и с виду непролазного куста почти не шелохнулись, но с той стороны на эту шагнул стройный изящный эльф в зеленой одежде, зеленой шапочке, даже лук украшен зелеными листьями.

Он проговорил удивленно:

— О, это вы, сэр Ричард?

Я поправил строго:

— Конт Астральмэль к вашим услугам. А Ричардом стану, когда контесса Гелионтэль разродится наследником и род благородного конта Астральмэля продолжится.

Он сказал виновато:

— Простите, это я от усталости. Всю ночь торчал тут…

— Тогда вам пора сменяться, — сказал я. — Можете отправиться со мной.

— А вы… к контессе Гелионтэль?

— Да, — согласился я. — Иду выполнять, так сказать, супружеские обязанности.

Сказал и ощутил себя как-то странно, вот надо выполнять супружеские обязанности, а нет тоски, что всегда охватывает любого при слове «обязанности». Возможно, потому, что выполняю не свои, а чужие, и не совсем как бы лес корчую.

— Долг, — сказал он с сочувствием, — святое дело.

— За друга, — пояснил я, — ничего не тяжело. Есть такое святое слово «надо».

Он кивнул.

— Да, мы ведь эльфы? Но как хорошо, что кроме «надо» есть еще и «можно», когда делаешь то, что хочется!

Мы улыбнулись друг другу понимающе, тут и тролль все поймет. Пес понесся вперед, я не стал останавливать, у эльфов к нему совсем другое отношение, никакой паники, вообще эльфы со всеми зверями, птицами и, наверное, даже червяками уживаются настолько хорошо, что даже не знаю.