Ричард Длинные Руки — гроссфюрст - Гай Орловский

— Как ты можешь, — прошептала она в ужасе, — такое спрашивать? Как тебе не стыдно? Это… нельзя!.. Мужчины вообще не должны знать о таких вещах!..

— Почему? — удивился я. — Разве ты не самое дорогое для меня на свете?

— Нельзя! — твердила она. — Нельзя!.. Это стыдно!.. Ты не должен о таком знать!

Я пробормотал:

— Но я как-то узнал… Гм, тогда как же планировать рождение… неужели зависеть от глупой случайности?

Она помотала головой, не открывая глаз.

— А как иначе? Богиня Лесов сама решит, какой день лучше…

— Ага, — сказал я, — тогда в сем невежестве надо не пропустить важный час и заниматься подобным исполнением супружеского долга каждый день. Что, впрочем, меня пока вполне, да, вполне… Хотя весь месяц не могу… Конечно, могу, но я же мужчина, а не только самец, должен вершить судьбы, а не только, ага…

Она закрыла уши ладошками и отвернулась, поджав колени почти к подбородку. Я обхватил руками этот трепещущий от стыда комочек, начал переливать в него свое тепло, свою нежность, шептать в торчащее пылающее стыдом ухо, что я ее безумно люблю, что она самая замечательная, теплая, мягкая, кусательная… и в доказательство легонько куснул за сладкий бочок, а потом, не удержавшись, начал покусывать и дальше.

А если Гиллеберд оставит попытки отыскать меня и убить, всплыла беспощадная мысль, а ринется напрямую к своим войскам, что противостоят натиску армии Фальстронга?

Впрочем, там войск нет, только отдельные крепости и замки, которые Фальстронг обходит, а отряды местных феодалов, осмелившихся выйти навстречу, сбивает сравнительно легко…

Впрочем, Гиллеберд может воодушевить, привлечь из сел простолюдинов, пообещав им что-нибудь, например, отмену налогов лет на пять, призвать на помощь герцогство Ламбертинию, или Гиксию, а в Скарляндах раскрыть планы сыновьей Фальстронга, что замыслили на нее напасть, едва получат власть…

И хотя Гиксия и Скарлянды, несмотря на свои размеры, пока еще слабы и не оправились от прохода через их земли армии Тьмы под началом императора Карла, но вполне могут помочь Гиллеберду против их исконного врага…

Гелионтэль повернулась в моих застывших объятиях, ее прекрасные глаза с тревогой посмотрели в мое суровое лицо.

— Что случилось, супруг мой?.. Плохое видение?

— Да, — прошептал я, — очень… Я люблю тебя, дорогая. Но мне, увы, пора снова в седло. Дорога зовет всегда, но как редко ее слышим!

Она робко обхватила меня за шею, руки тонкие и нежные, в глазах печаль.

— Береги себя…

— У меня есть, — заверил я, — ради чего беречь! Я люблю тебя, моя солнечная контесса.

Она послушно подставила губы под поцелуй, но стыдливо отпихивалась, когда я начал целовал ниже, а я вздохнул и заставил себя подняться с такого уютного сладкого ложа.

Пес примчался на зов моментально, глаза горят восторгом, чем-то этот мир ему знаком, вижу по довольной харе, а Зайчик вышел из-за деревьев с вопросительным выражением на удлиненной аристократической морде.

— Едем, — сказал я со вздохом. — Мы же мужчины или как?.. Если как, то можем остаться, если мужчины… в бой!

Пес подпрыгнул и ухитрился лизнуть меня в нос уже в седле. Арбогастр недовольно повернулся к нему задом и с намеком показал копыта.

Как много люди приобрели, что не обэльфились, мелькнула мысль, но тут же ушла бесследно, ибо деревья распахнулись, как занавес, мы вылетели на простор.

Мысли снова вернулись к тому моменту, когда за мной ломились стальные гиганты и едва не настигли. Вообще-то, наверное, я сглупил от страха. Рамку для картины зачем ломать, хватило бы и того, что передвинул бы рисунок на что-то нейтральное. Скажем, на ту же Кри. Нет, это опасно, вдруг в мое отсутствие кто-то проник бы в кабинет и сумел бы повторить то, что и я со своим неистребимым любопытством? А потом от Кри пошел бы двигать картинками, пока не выпустил бы тех двух неуязвимых чудищ…

Но можно бы отыскать изображение далекого леса, а то и вовсе стены с узорами, в которую не влезешь… Эх, да ладно, что сделано, то сделано, я и побольше глупости творил. Надо смотреть вперед, а не назад. Я еще такое сотворю, что и на голову не налезет…

Это чужое королевство, напоминал я себе, мы с ними воюем, надо быть настороже, мало ли чего, а тем более я не простой ратник. За мою голову много бы дали…

Однако народ все так же работает в поле, собирает хворост на опушке леса, строит сараи и амбары, мимо нас проносятся поля, и нигде я не видел войск и сражений.

Впрочем, в эти эпохи еще не существовало понятия линии фронта, войска двигаются только по дорогам навстречу друг другу, а для битвы вдвоем заботливо выбирают удобное для обоих поле.

И только миль за двести от границы с Варт Генцем увидел отряды вооруженных людей, а чуть погодя и войско местных полководцев, что сдерживают натиск армии Фальстронга.

Я всмотрелся издали, сперва увидел знамя с гербом рода Вигфридов, этот шатер в окружении десятка тяжеловооруженных воинов в блестящих стальных панцирях, а чуть дальше такой же, но покрупнее и с прапором повыше — клана Аттельстана, второго опытного полководца Гиллеберда.

Зайчик посматривал вопросительно, но я покачал головой.

— Нет уж, нет уж… Дважды в ту же пасть льву не полезем…

Арбогастр набрал скорость, мы проскочили мимо войска, а потом и мелких отрядов, перекрывших баррикадами дороги, наконец я увидел огромный лагерь вартгенцев: окруженный глубоким рвом и деревянным частоколом из свежеоструганных бревен остриями вверх, чем-то римским повеяло, но на самом деле просто самое удачное расположение, можно не страшиться ночного нападения.

Пес на этот раз держится рядом, тихий и смирный, арбогастр сам убавил скорость, а к воротам лагеря мы подъехали шагом.

Из двух башенок меня уже держат на прицеле, очень неуютно, когда и луки, и арбалеты смотрят в твою сторону, вдруг у кого-то дрогнет палец.

— Стой, кто идет?

Я вздохнул с облегчением, некоторые удачно найденные фразы становятся вечными.

— Ричард Длинные Руки! — прокричал я. — Или Ричард Завоеватель, как вам удобнее!

В меня всматривались с сомнением, вызвали кого-то из старших, наконец после бурных переговоров ворота распахнули, мы вошли на всякий случай осторожно и не делая резкий движений.

Из громадного шатра пурпурного цвета быстро вышел высокий лорд в блестящих дорогих доспехах, но с непокрытой головой, пошел в мою сторону, медленно распахивая объятия.

На меня взглянули ярко-синие беспощадные глаза, но суровое лицо тронула улыбка.

— Сэр Ричард!

Я соскочил на землю, обнял его крепко за плечи.