Отягощенные злом, ч. 1 - Александр Афанасьев

Под брюхом плыл Афганистан. Чужая и враждебная страна, где убивают даже дети...

— Пять минут!

— Пять минут готовность!

— Готовность на пулеметах подтвердить, искать площадки, признаки боя...

— Пулемет справа готов!

— Пулемет слева готов! Признаки боя за хребтом!

— С хвоста пулемет готов!

Старший среди дембелей — окинул взглядом свое воинство

— Посадочной площадки не будет! Готовиться к штурмовому десантированию!

Штурмовое десантирование — прыжок на камни, на скалы с нескольких метров с медленно движущегося вертолета. Это ничуть не менее опасно, чем выброска с парашютом на горы — ногу вывихнуть или даже лодыжку сломать — запросто. А человек со сломанной лодыжкой в горах — добыча...

— Мешки бросаете, затем сами. Кто забудет мешок — потом ссаными штанами будет отбиваться...

Прошли хребет — и взгляду открылась поразительная картина — где то это было бы даже красиво. Прилепившиеся к склону скворечники глинобитных домов, суетящиеся меж них люди, кажущиеся на такой дистанции мельче чем муравьи, мелкие, злые брызги огня, летящие во все стороны...

— Минута! Одна минута!

Каждый берет свой мешок. Идет к аппарели. Земля уже совсем рядом, вертолет замедляет ход над самым гребнем...

— Пошел!

— Вертолет!

Воля на секунду отвлекся... быть такого не может. Неужели — прибыли, они ведь даже не смогли подать сигнал бедствия...

— Черт, это тот самый...

В следующее мгновение — раздался звук, с каким сочный кусок мяса падает на стол, под кулинарный молоток...

— Твою мать, Шатун...

Очередная пуля — ударила у бруствера, осыпав их землей.

— Снайпер. Не высовывайся...

— Лежи. Лежи, б...

Воля начал перевязывать своего напарника... ранение тяжелое. Местные — часто стреляли охотничьими патронами — они же не армия, им на Женевскую конвенцию плевать...

— Давай, сам...

— Сам, сам... Лежи, б...

— Щас нас... голыми руками возьмут.

— Хрен им...

В небе, над головами — прошелестели НУРСы, пущенные с вертолета по позициям противника...

Оставив на месте двоих снайперов и пулеметчика с пулеметом, к которому было больше всего лет — дембеля спускались вниз, таща за собой мешки с боеприпасами — как получалось. Шли грамотно, прикрывая друг друга — благо тут были земляные террасы, каждая из них образовывалась каменным валом, за который местные феллахи натаскали земли... укрытие просто отличное. Пока одни прикрывали товарищей огнем — другие спускались вниз, залегали и принимались стрелять. Огня было немного — но его хватало, чтобы местные не проявляли желание идти вперед...

Они видели двоих... они лежали правее за каким-то странным валом, и стреляли в сторону моджахедов. Точнее — один стрелял, а другой был ранен. На обоих — были пуштунские безрукавки и шаровары. Духи?

Бородач достал маленькую «тактическую лупу» — насадка имела семикратное увеличение, ее можно было ставить на стандартный коллиматор, превращая его в эрзац-оптику — а можно носить и в кармане, на случай если придется что-то разглядеть, и чтобы не светиться биноклем, первой целью для снайпера. Увидел де снайперские винтовки, перевел взгляд чуть ниже, увидел неказистые, но крепкие армейские ботинки, такие, в каких был он сам. Конечно, и духи могли купить себе ботинки, на базаре и продают, но...

— Прикрой.

Он перебежал под огнем, плюхнулся рядом со снайпером на осыпь.

— Вы кто такие, нахрен!?

«Пуштун» добил в противника магазин СВД, отвлекся, чтобы перезарядить.

— Флот... Ложись!

И снова — хлесткий удар.

— Черт... — бородач достал жгут... — правильно говорят, не делай добра, не получишь и зла. Я весь срок без ранений...

— С почином...

— Да заткнись ты. Надо отступать к вертолету...

— Мой напарник трехсотый, тяжелый.

— Вынесем... — бородач перетянул рану, наклеил поверх заранее заготовленный пластырь, закрутил рукой, указывая на сбор...

Грибоедов не первый раз высаживал и не первый раз забирал десант под огнем, а потому — знал что делать. Для него это было в какой то степени даже рутиной... точно так же, как для обывателя рутиной является поход в магазин.

Перевалившись за хребет — тяжелый вертолет заскользил вниз, рыская, чтобы затруднить бандитам прицеливание, и выдерживая ровно такую высоту, чтобы с одной стороны не быть легкой мишенью на фоне неба, а с другой — не слишком облегчать работу противнику на земле. В последнее время — в Афганистане появились умельцы, делающие самодельные, очень мощные снаряды — они устанавливаются на единой платформе как огромные фейерверки, и запускаются по десять, по двадцать враз с рассеиванием, чтобы хоть одна — две но попали в вертолет: это как стрелять уток дробью. Чтобы не попасть под такой выстрел — требовались и умение и реакция, и опытный экипаж, особенно бортовые стрелки, которые должны не только стрелять, но и непрерывно сообщать пилоту обстановку в своем секторе ответственности, сообщать о пусках, о подозрительных вспышках. Все это было.

Он готовился к поискам — но сразу же нашел то место. Спецназовцы приняли чрезвычайно рискованное решение, оказавшееся в конечно итоге правильным: оставаться на месте, занять хорошую позицию и ждать, пока за ними прилетят. Интересно, почему у них нет рации? Хотя — такое могло быть, некоторые группы уходили в поход без раций, только с теми средствами связи, какие могли быть у моджахедов — чтобы при встрече на узкой горной тропе не выдать себя антенной дорогого спутникового аппарата. Командование это не поощряло, но и не запрещало, и каждый, кто принимал такое решение — знал, что играет в орлянку со смертью...

Спецназовцы увидели вертолет и подали условный сигнал зеркальцем, известный пилотам — я свой. Ага... так даже лучше...

Нацелив нос вертолета на позицию противника — Грибоедов нажал на спуск. Заработало носовое орудие — неподвижно установленная в носу пушка калибра тридцать миллиметров. Простая, жестко закрепленная — она, тем не менее, могла высадить в район цели двести снарядов, весом один килограмм каждый, перепахав зону высадки и подавив всяческое сопротивление. Вертолет знакомо завибрировал — и на позициях противника начали появляться разрывы. Грибоедов усмехнулся — и добавил НУРСами, два блока которых так же имелось по бортам. Фильтруя скороговорку бортовых пулеметчиков, под грохот правого борта, а потом кормового орудия — он пошел на разворот. Сопротивление ослабло, боевики — не ожидали появления даже одиночного вооруженного вертолета...

— Доложить по высадке!

— Правый борт площадка! Километр!

— Давай отсчет!

— Восемьсот пятьдесят! Восемьсот!

— Ориентир!

— Даю ориентир!

Лазерный луч — пронзил пространство, указывая пилоту в кабине на подходящую для зависания, точку. Главное — на самой вершине и голая, подальше от растительности, где может скрываться враг.

— Принято. Продолжаем.

— Шестьсот! Пятьсот пятьдесят!

— Готовность десанту!

Хвостовое орудие не умолкало, это было слышно даже здесь, в кабине. Для вертолета хвост — уязвимая зона, профессионалы стреляют всегда вдогон вертолету — и потому там должно быть самое мощное орудие, мощнее чем по бортам. На этом вертолете — там была автоматическая пушка Эрликон калибра двадцать три миллиметра, настоящее скорострельное орудие...

— Мощность!

— Сто пятьдесят! Сто! Пятьдесят...

— Висение!

— Десант пошел.

Самый опасный момент — зависший над землей вертолет наиболее уязвим. И не только от огня противника — не раз и не два было, что внезапный порыв ветра смещал вертолет: миг — и вот уже лопасть ударила по скале...

— Десант на земле!

Грибоедов дал предельную, взлетную мощность.

— Доклад.

— Гидравлика держится, утечка есть, но пока норма. Пожара на борту нет...

Борта докладывали о пусках, но за пределами дальности, когда это становится по-настоящему опасным.

Вертолет перевалил за гребень... опасная игра в орлянку, но теперь — от огня с населенного пункта, от возможных пусков его защищала скала. Правый борт тут же доложил об обстреле и сам открыл огонь, потом доложил и о пусках. Со всех сторон — в район стекались отряды боевиков, привлеченные какофонией в эфире и возможностью чем-то поживиться. За сбитый вертолет — награда была в пятьсот тысяч русских рублей, дороже только за транспортный самолет — один миллион если на борту было много пассажиров и пятьсот если мало или не было. Откуда у вооруженной оппозиции такие деньги? А черт его знает! Значит — есть доброжелатели...

Правый борт доложил о двух пусках — и Грибоедов ушел обратно, открывая огонь из носового орудия и давая возможность поработать левому борту, который пока что экономил боеприпасы. Десант продвигался вниз, кто-то додумался зажечь зеленый дым и нести его, таким образом отмечая свое местоположение для вертолета и давая возможность работать в опасной близости. Вертолет просто сбить, если командир расслабился, потерял бдительность, не ожидает опасности. Если же опасность ожидаема — любого врага встретит настоящий еж, ощетинившийся огненными иглами со всех направлений.