Двор халифов - Хью Кеннеди

— Да, но какой?

— Ахмед ибн Саллам, судья.

— Да, помню, мы встречались однажды в Ракке и очень приятно провели время. Теперь ты немой слуга, а брат и друг.

После некоторой паузы он произнес:

— Ахмед!

— Да. мой господин.

— Подойди ближе и крепко сомкни на мне свои руки.

— Я обнял его и почувствовал, как дико бьется его сердце, будто вот-вот разорвет грудную клетку, и держал его, пока он не успокоился. Потом он спросил:

— Ахмед, что сделает мой брат? Думаешь, они убьют меня или обеспечат безопасность?

— Конечно, он простит вас!

Затем он начал поправлять рваную тряпку, которая была накинута ему на плечи. Его трясло, поэтому я снял с себя одеяло, в которое был завернут, и попросил его укутаться.

— Аллах благословит тебя за то, что делаешь мне хоть что-то доброе в этом месте, — произнес он.

Пока мы находились там. раздался стук в дверь, и вошел полностью вооруженный человек. Он внимательно взглянул на Амина, и явно понял, кто он. потому что выбежал вон, тщательно заперев за собой дверь. В этот момент я понял, что халиф уже мертвец. Затем он попросил меня оставаться возле него, и я почувствовал, что он дрожит. Примерно в полночь мы услышали лошадей, и снова раздался стук в дверь. Вошла группа персов с мечами наизготовку в руках. Амин поднялся во весь рост и сказал: «Мы от Аллаха и к нему вернемся».

Солдаты заколебались; они толпились у двери, выталкивая друг друга вперед, подбадривая один другого. Я ускользнул в сторону и спрятался за циновки в углу, а Амин схватил подушку и начал ругать солдат, говоря, что он наследник Пророка, сын Гвруна и брат Мамуна. Затем один из солдат приблизился и ударил его мечом, целя в лоб, но Амин бросил ему в лицо подушку и попытался вырвать оружие. Амин закричал, что его убивают, тогда остальные бросились на него. Один из солдат ударил его в грудь. Они повалили его на пол и перерезали горло от самой шеи, затеи взяли его голову для Тахира, оставив труп лежать на месте. На заре они явились, закатали тело в материю и унесли.

Когда настало утро, я послал за своим управляющим, он принес десять тысяч дирхемов, и меня отпустили.

Как ни печально это было для людей Багдада, по смерть Амина не стала концом гражданской войны. Прошло еще шесть лет между его смертью в сентябре 813 года и прибытием в город Мамуна в качестве халифа в августе 819 года.

Главной причиной тому стала политика визиря Фадла ибн Сахла, созидателя успешного поражения брата Мамуна. Он решил держать своего хозяина в Мерне, в Хорасане, чтобы тот правил халифатом оттуда. Вероятно, Фадл хотел удостовериться, что халифат останется под контролем его самого и его друзей из хорасанской аристократии. Такая политика вызвала сильное сопротивление всех групп в Багдаде — семьи Аббасидов, солдат распущенной армии Амина и простых людей, которые видели в этом угрозу своему статусу и образу жизни. Ирак стал неуправляемым, а области дальше на запад, такие, как Сирия и Египет, вообще вышли из подчинения.

Фадл пытался прибегать к разным уловкам, чтобы обеспечить поддержку в Ираке. В марте 817 года Мамун объявил, что его наследником будет не член семьи Аббасидов — им станет потомок Фатимы и Али но имени Рида, то есть «Избранный».

Это должно было привлечь на сторону халифа тех, кто хотел видеть, что халифатом правит семья Пророка. На деле же этот хитроумный план неожиданно привел к обратному результату. На сторонников Алидов эта демонстративная мера не произвела впечатления — в конце концов, Мамун был молодым человеком, он мог править долгие годы и в любой момент изменить свое решение. Но семья Аббасидов пришла в ярость, и похоже, большинство людей в Багдаде разделяло ее возмущение.

В итоге они выбрали собственного халифа из Аббасидов — Ибрахима, сына халифа Махди, принца-поэта. Тот сам признавал, что мудр в делах других людей, но глуп в своих собственных, и всегда был политически легковесен, но такая кандидатура привлекла достаточное количество сторонников, чтобы ясно показать, что правление Фадла, осуществляемое из далекого Хорасана, просто не воспринимается народом. Если Мамун хотел быть успешным халифом, он должен был начать радикальные перемены.

Глава V

ПОЭЗИЯ И ВЛАСТЬ

ПРИ РАННИХ АББАСИДАХ

С момента основания Багдада в 762 году и до крушения власти Аббасидов в начале десятого века двор халифов этой династии был средоточием культурной деятельности мусульманского мира. Именно тут устанавливалась художественная и интеллектуальная мода. Пробивающиеся мастера и поэты со всех исламских земель собирались к дверям халифов в надежде найти покровительство — и, что так же важно, создать себе репутацию.

Конечно, были и такие, кто чувствовал, что эта придворная культура продажна и поверхностна. В благочестивых кругах городов Ирака и