В тени монастыря (СИ) - Юрий Раджен

Из здания вокзала навстречу Ярину плыл поток людей с раздувшимися авоськами, набитыми бумажными свертками, в которых по очертаниям угадывались палки колбасы, круги сыра и бутылки вина. Это означало, что прибыл поезд из Латальграда. Командированные туда по служебной надобности счастливчики, переделав все дела за полдня, обычно тратили остатки время на осмотр столичных достопримечательностей - то есть лавок и рынков, в которых, отстояв несколько часов в очереди - сущие пустяки! - можно было купить копченую колбасу, мясо, печенье и сладости. И вот сейчас они вернулись с добычей, которую спешили отнести своей семье.

Ярин встретил своих по-походному одетых друзей в здании вокзала под часами, излюбленном месте встреч. Распорядитель вокзала уже объявил путь, на который придет нужный поезд, поэтому компания немедленно отправилась туда по переходу под монотонные крики теток-глашатаев, стоявших по углам вокзала и без перерыва оравших: "Не бегайте по зданию вокзала!", "Не заходите в здание вокзала с мороженым, оно может испачкать других пассажиров!", "Будьте внимательны и осторожны!", "Смотрите себе под ноги!", "Не прислоняйтесь к стенам!", "Не следует ходить на руках!" и сотни других предупреждений различной степени осмысленности.

На перроне собралась порядочная толпа людей, несколько сотен человек, может быть, и тысяча. В основном они были пожилого возраста: старички в засаленных, предназначенных для грязной работы старых военных брюках, бабушки в длинных юбках, с убранными под цветастые косынки седыми волосами. Все они были обвешаны объемными рюкзаками, а в руках держали лопаты, вилы, ведра, и прочий садовый инвентарь.

Ярин и Илка, держась в фарватере рослого, возвышающегося над толпой Тарпа, активно работающего локтями, пробирались через человеческое море к краю платформы, до тех пор, пока Илка не остановила брата, дернув его за воротник рубахи. Тут и там слышались разговоры о погоде, о том, насколько дождливая или холодная осень ожидает Назимку, о здоровье Императора Галыка, о международном положении в Загорье. Миджалель, кто бы он ни был, уже захватил Саракен - эта тема вызывала самое живое обсуждение, будто бы и вправду кому-то было дело до разборок гоблинов далеко на юге. Обсуждения эти не были веселым трепом людей, собирающихся на прогулку навстречу теплому ветерку под синим безоблачным небом - наоборот, дачники словно ждали чего-то, и перебрасывались отрывистыми репликами, чтобы хоть как-то снять напряжение.

Раздался гудок поезда, низкий и пронзительный, как звук из рога, люди тотчас умолкли, и по загривку Ярина пробежала холодная волна, на мгновение поднявшая его волосы дыбом - какой-то первобытный инстинкт отозвался в нем на этот зов битвы. В наступившей нервной, наполненной звенящими ожиданиями тишине был особенно хорошо слышен пробирающий до костей скрежет колес о рельсы на поворотах и их гулкие металлические стуки, ритмично выбивавшие учащенный пульс толпы.

Поезд подошел к перрону.

Плавно остановился.

И битва началась.

Благообразные еще мгновение назад старички и старушки с неведомо откуда взявшимися силами разом ломанулись в вагоны, расталкивая друг друга со своего пути. Ярин охнул - стоявшая рядом бабушка-божий одуванчик засандалила ему под дых черенком от лопаты и, развернувшись, с силой толкнула рюкзаком, набитым, как показалось парню, чугунными противнями с острыми углами. В глазах у Ярина потемнело, в ноге резануло болью - какая-то пожилая троллиха проехалась по ним тележкой на колесах, тяжелой, будто нагруженной кирпичами, и, не останавливаясь, обматерила. Ярин с усилием сконцентрировался, игнорируя боль и изумление, вызванное столь внезапным преображением толпы, влез в вагон, отчаянно цепляясь за поручни, словно в спасительную ветку, повисшую над бурлящей, клокочущей рекой, стремящейся захватить его, втянуть, унести по течению. Казалось, прошло не больше секунды с момента открытия дверей, но все скамейки уже были заняты: старички и старушки совершили марш-бросок почти со скоростью бойцов элитного подразделения Гвардии, и не только втолкнулись в вагон сами, но и успели закинуть свои внушительные баулы на полки.

По счастью, Тарпу удалось прорваться на одну из скамеек, где уже сидела Илка. Мускулистый тролль занял тактически выгодную позицию посреди сидения, разместив сестру по диагонали от себя к окну, и самоотверженно оборонял заблокированное таким образом место, показывая Ярину резкими жестами: сюда, мол, скорей! Немалая удача была в том, что Илка правильно угадала, где именно откроются двери поезда, и остановила своего брата прямо перед ними. Ярин, собравшись с силами, рванулся по проходу, на ходу перепрыгнув через выстроенные баррикады из рюкзаков, ведер и корзинки с кошкой, которая, поддавшись всеобщему безумию, истошно орала. Еще мгновение - и битва за сидячее место увенчалась для Ярина победой, а в следующий момент вагон был набит людьми настолько, что пройти по нему было уже нельзя. Неправ, ох, неправ был парень, когда несколько дней назад решил, что в этих людях не осталось былого огня и сил!

Впрочем, огонь потух, едва поезд тронулся с места. Недавние воины тотчас стали хвататься за сердце, пить микстуры и дрожащими голосами жаловаться на слабое здоровье. Старая, можно даже сказать, древняя троллиха справа от Тарпа в подробностях описала особенности работы своего кишечника, и вскоре в обсуждение включились две ее сидящие напротив товарки. После всестороннего обсуждения симптомов каждой из участниц консилиума, старухи перешли к более возвышенным областям целительства и алхимии, в которых немедленно проявили себя искушенными специалистами. Они наперебой советовали друг другу, какие травы и в какой день месяца следует собирать, и на чем - на воде или на спирту - настаивать. Здесь к обсуждению подключились уже соседние скамейки, и выяснилось, что женщины предпочитают настаивать на воде, тогда как мужчины - исключительно на спирту. Ярина замутило после того, как одна из троллих начала рассказывать про новый метод, продвинутый и таивший в себе колоссальные перспективы - настойку на моче, предварительно выпаренной в течение трех часов варки. Парень отвернулся к окну и попытался не слышать соседок - впрочем, визгливые голоса гоблинш и раскатистые баски троллих было не так уж и просто игнорировать.

Следующую остановку поезд сделал в дальнем районе Назимки, уже за крепостной стеной, и в битком набитый вагон село еще полсотни человек. На сей раз ожесточенные сражения прошли в авангарде-тамбуре, не задев глубокий тыл рядов сидений. Впрочем, давка продолжалась не более часа. На каждой станции новые порции садоводов-любителей проталкивались к выходу и помятыми, но счастливыми устремлялись к своим делянкам. Сталка была одной из самых удаленных остановок пригородного поезда - за ней располагалась только узловая станция Бологое, откуда отходили ветки в Латальград и на восток, в Тамищи, через железный лес - и поэтому последние полчаса Ярин ехал в относительном комфорте - в вагоне даже не осталось стоящих людей.

Пусть от уже знакомого вокзала Сталки до дачи родителей Тарпа занял не больше двадцати минут. Впрочем, слово "дача" здесь вряд ли подходило - оно навевало у Ярина ассоциации с уютненьким двухэтажным домиком, лужайкой с тут и там рассыпанными яркими точками луговых цветов, с фруктовыми деревьями, плетеным столиком под тентом, за которым так приятно пить прохладных лимонад... Но парень уже был в Сталке, и догадывался, что ничего подобного здесь быть не может. Так и оказалось: за слегка покосившимся забором стояла утлая сараюшка, сбитая из попавшихся под руку досок, кривоватых и разноразмерных, выкрашенных в салатно-зеленый цвет. Никаких луговых цветов также не наблюдалось: вся земля была засажена капустой, картошкой, морковью и другими питательными и полезными, но совершенно неизящными растениями, и ни пяди земли не оставалось свободными - даже тропинки между грядками были столь узки, что ходить по ним приходилось, ставя ноги в одну линию. Остались мечтами и потягивание лимонада за плетеным столиком. Едва увидев прибывшую и несколько потрепанную путешествием компанию, родители Тарпа вручили парням вилы для выкапывания картошки, а Илке - корзину для сбора яблок. "Лучший отдых - перемена деятельности" - смеясь, заявил Иржей, отец Тарпа, здоровенный тролль с кустистыми бровями и широким красным носом - верным признаком любителя хороших застолий.

До позднего обеда Ярин, вместе с Тарпом, копал картошку. Не так, совсем не так он представлял себе отпуск и отдых на даче. Конечно, в возделывании чужих и ненужных Ярину грядок был свой резон - его уже ждал с любовью накрытый деревенский стол, и яства следовало отрабатывать - и, наверное, работа на земле была и вправду неплохим отвлечением от умственного труда, но Ярин собирался все-таки развлекаться, а не отвлекаться.