В тени монастыря (СИ) - Юрий Раджен

Это было уже слишком. Гедеон в голос заржал, и не он один - даже стоявшие вокруг церковников унылые люди усмехнулись. Было чему. Многие из них знали, в том числе и на собственном опыте, что, например, для покупки красивого платья жене или теплых и легких сапожек дочке им пришлось бы идти в темные закоулки и общественные туалеты, и там, под покровом ночи, покупать втридорога запрещенные, дефицитные, но такие качественные и красивые вещи. Сапоги, пальто и шапки - все это завозилось из Западного Щачина с теми немногими, кто имел право выезжать из Империи. Никто из "выездных", в том числе, и младшие чины Церкви, не брезговал небольшой контрабандой, отправляясь за Разлом по посольским или торговым делам.

Надо полагать, Бернд услышал смех в толпе, ибо прокаркал с новой силой:

- Да! Завидуют! Думаете, они там как сыр в масле катаются? Прозрейте же! Они выстроили вдоль Разлома несколько кварталов, в которых пускают лишь актеров, которые показывают вам, наивным, сладость жизни в Альянсе, чтобы настроить вас против Императора, против Церкви! Настоящих жителей Щачина вы не увидите в подзорные трубы, их держат за высокими стенами на скудном пайке, и они могут лишь мечтать о свободе и достатке, которые есть у нас - имперских щачинцев!

- Неужели они в это верят? - с ужасом спросила Алия у Иана, перекрикивая поднявшийся одобрительный рев.

- Некоторые - наверняка. Это так приятно: верить, что ты живешь лучше других, - грустно ответил он.

- Да, они нам завидуют! - продолжил мысль Наместник, когда утих шум, - это они наводнили город злыми и еретическими вещами. Церковь и городская стража с ног сбились, разыскивая их, чтобы уберечь вас от черной магии. А их игрушки? Разве вы не понимаете? - Наместник уже откровенно орал, брызгая слюной, которая попадала ему на китель и подбородок, - темные силы проникают в ваши сердца, когда вы едите их пищу, носите их одежды, читаете их книги! Они затуманивают ваши головы, превращая в рабов Альянса! И вот сегодня мне доложили, что некоторые околдованные собрались на площади и выражают свое недовольство. Недовольство нашей Империей, которая пытается защитить их от злых чар!

Неужели все эти дни он ни разу не поглядел в окно? - удивилась Алия.

- Сперва я не поверил своим советникам, но они меня убедили. И сегодня я обращаюсь к вас, щачинцам, и спрашиваю у вас: неужели мы и вправду должны позволить ереси разрушить наш город, наши жизни, наши души?

- Нет! - грянула площадь. Иан, Киршт и Гедеон молчали, растерянно озираясь по сторонам. А что им оставалось, кричать "Да"?

- Нет, нет, нет! Слава Империи! Церковь - мать, Император - отец!

- Должны ли мы бороться с черной магией, и защищать нашу веру, нашу страну, все, что нам дорого?

- Да! - так же громко ответила площадь.

Наместник помолчал, оглядывая площадь. Алия внимательно наблюдала за ним, и ей показалось, что в его глазах блеснули слезы.

- Я знал, что горожане Щачина смогут сделать правильный выбор. Спасибо вам. Но, для вашего же блага, с завтрашнего утра я запрещаю устраивать сборища в парках, на площадях и на улицах. Мы должны работать во имя Империи, а не бездельничать. Да и зима уже наступила, холодно, простудитесь же! - почти что с теплотой в голосе добавил он.

Толпа взорвалась аплодисментами. Дождавшись, пока они умолкнут, Наместник коротко кивнул собравшимся людям, после чего повернулся, намереваясь уйти.

- Что вы сделали с Раславом? - пронесся над площадью звонкий голос Иана.

Наместник, уже двигавшийся в сторону балконной двери, на миг замер, дернул головой, и ушел, не удостоив Иана ответом.

***

- Нет, ну какая же он все-таки сволочь! - в который раз воскликнул Иан.

Еще утром многие в лагере надеялись на справедливость Наместника, за прошедшие годы успевшую стать притчей во языцех - но она оказалась таким же мифом, как и порядочность Стражи или имперское изобилие. Надежды рухнули, и сменились ощущением чего-то грязного, неприятного, как будто Бернд вместо речи вылил на собравшихся пару дюжин горшков с нечистотами. Иан надеялся больше всех, оттого и был сейчас больше всех расстроен.

- Я тебе говорил, - проворчал Киршт, который был настолько мрачен, даже по сравнению со своим обычным состоянием, что Алия даже удивлялась, как это вообще возможно, - ему наплевать и нас, и на Щачин. Он держит ответ перед Императором, и только перед ним. Делает все так, как ему велят.

Наверное, Наместник наконец дождался почты из столицы, - думала Алия про себя. На этом небольшом совете она не имела голоса - даже поприсутствовать ей удалось только потому, что она уже была в палатке с Ианом, когда другие пришли обсудить дальнейший план действий, и они были слишком уставшими и раздраженными, чтобы заботится о секретности.

- Да, Киршт, ты очень умен, мы знаем, - раздраженно откликнулся Гедеон. Он не любил Киршта с его непробиваемым пессимизмом, но обычно сдерживал себя, не допуская открытой враждебности. Обычно, но не сегодня, - может, скажешь нам тогда, что делать?

- Остаться на месте. И бороться за наш город и нашу правду. Ничего не изменилось - то, что Наместник и епископ заодно, лично я знал и раньше, - уверенно сказал Киршт.

- Слово Наместника - закон, - заметил Гедеон.

- Да и потом, ты же сам видел, никого эта правда не интересует, - откликнулась Штарна. - Вы все видели это! Они все ему хлопали. Ничего не попишешь, такова воля народа. Они его поддержали, - грустно добавила она.

- Они поддержали бы кого угодно, лишь бы он вещал с балкона этого дворца, - угрюмо откликнулся Иан. - Гедеон, мы не можем вот так взять и уйти. Это будет... Это...

- Поражение, - подсказал Киршт.

- Все равно придется, рано или поздно, - настаивал Гедеон.

- Только не сегодня, - упрямо ответил Иан.

- Давайте простоим последнюю ночь, - предложила Штарна, - Наместник запретил собираться с завтрашнего утра. Про ночь он ничего не говорил. Давайте в последний раз переночуем здесь, посмотрим друг на друга, вспомним еще раз, как все это было... А утром разойдемся.

- Ну хотя бы так. Да, по крайней мере, так мы покажем им, что не все люди с ним согласны, - кинул Киршт. Гедеон сморщился, но Иан сказал:

- Решено. Уберите лишние палатки, подготовьтесь к отходу. Эта ночь станет последней.

Все разошлись, и Иан повернул свое усталое, осунувшееся лицо к Алии:

- Я хочу пройтись... Ты идешь?

***

Они вышли из палатки, и двинулись вдоль Разлома, прочь от площади и от дворца, вокруг шпиля которого медленно вращались сгущающиеся мрачные тучи. Эти прогулки успели стать их маленькой традицией. Каждый вечер после ужина они вдвоем делали круг в несколько кварталов. Обычно, Иан рассказывал ей что-нибудь: о том, какое устройство общества самое мудрое и справедливое, как сделать Щачин процветающим и богатым, не хуже, чем за Разломом, и обо всем остальном, что приходило в его голову. Но сегодня он подавленно молчал. Алия тоже не знала, что сказать, и потому сосредоточилась на камнях мостовой, перебирая в кармане четки.

- Я знаю, тебе некуда идти, - наконец заговорил парень. Алия кивнула, - ты по-прежнему не хочешь мне ничего рассказать? - Она лишь помотала головой. Все равно бы не смогла, даже если бы захотела. Слишком долго она молчала, слишком странно себя вела - в пропавшую ни с того ни с сего память он бы сейчас не поверил.

- Алия, я... Ты очень понравилась мне. Я знаю, что ты пока мне не доверяешь, и что все это слишком скоро, но я не хочу вместе с мечтой о справедливости потерять и тебя. Ты согласишься пожить у меня? Я обещаю, что не буду больше позволять себе... ничего лишнего, пока ты не будешь готова.

- Спасибо, - она взяла его за руку и несильно сжала в знак признательности, - правда. Спасибо тебе. Мне действительно некуда пойти, и я с радостью поживу у тебя, и...

- Ш-ш!

Они как раз свернули за угол. Алия вопросительно посмотрела на Иана - его лицо вытянулось, посерьезнело, он напряженно всматривался вдаль, и она проследила за его взглядом. Впереди стояла толпа людей в медных шлемах с дубинками или плетками в руках.

- Что слу...

- Тихо. Улыбайся, иди за мной, не торопись, - тихо прервал ее Иан. Один из городовых ленивой походкой двинулся к ним.

Алия, изо всех сил сохраняя спокойствие, на ватных ногах двинулась за Ианом в небольшой переулок. Едва свернув с улицы, они побежали по узкому, извивающемуся пространству между домами, равнодушно наблюдающими за ними занавешенными окнами, сквозь которые едва пробивался зажжённый в квартирах свет.

Когда они добежали до второго конца переулка, Иан осторожно выглянул за угол, но тут же отскочил назад и кивнул на вопросительный взгляд Алии. Да, там тоже они.

- Эй, вы здесь? - раздалось сзади.

Городового еще не было видно, его скрывали изгибы переулка. Но он приближался, в этом не было сомнений. Алия заметалась, не зная, что предпринять - деваться было решительно некуда, и, как на грех, ни в одном из домов подъездные двери не выходили на переулок. Если бы она купила тогда это дурацкое платье в магазине, на нее бы, возможно, и не обратили внимание. Но ее одежда просто кричала о ереси, как и перо в волосах Иана. Взгляд девушки упал на кучу какого-то хлама, наваленную между домами. Может быть, спрятаться там? Вдруг она увидела большую железную бочку за кучей, и потянула Иана туда.