Как убедить тех, кого хочется прибить. Правила продуктивного спора без агрессии и перехода на личности - Бо Со
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увы, чтобы научиться вести нечестные споры, придется выходить на ринг с задирой-эристиком.
* * *Четыре года назад, когда я еще был членом школьной австралийской команды по дебатам, Брюс пригласил к нам на тренировку задир. Это были его друзья, лучшие среди участников университетских дебатов своего времени – из тех, кем мы все искренне восхищались. Тренер сделал это, основываясь на собственном опыте регбиста: «Чтобы стать лучше, надо, чтобы на тебя нападали самые громадные и самые грубые игроки в лиге».
Через окно в комнате для подготовки мы могли видеть, как эти, с позволения сказать, гости валяют дурака. Часа, отведенного на подготовку, нам едва хватало, чтобы кое-как успокоить нервы, не говоря уже о том, чтобы нормально проработать выигрышный кейс. А вот оппоненты большую часть этого времени провели за просмотром забавных видеороликов, звуки которых эхом разносились по коридору и застревали в головах.
Когда мы заходили в комнату для дебатов, они уже были на позиции, словно солдаты-экзекуторы у расстрельной стены; смотрели на нас холодно, не мигая. Эти люди были обычными студентами: бледный парень в ботанских брюках, богемного вида тип с босыми ногами; девушка с низким хриплым голосом. «Ну, и как мы себя чувствуем?», «Надеемся, вы успели подготовиться». В светской беседе они явно мастаками не были. Но дух спорщика пропитывал даже то, что в них разочаровывало.
Их речи были призваны нас шокировать. Каждый наш аргумент оказывался слабым, идиотским, возмутительным, а сами мы выглядели дураками – ну или просто безмозглыми тупицами, – если думаем о себе иначе. Их манера была экспансивной, торжествующей; их голоса иногда срывались от ликования, но темп речи никогда не снижался. Они искажали наши аргументы и ложно толковали наши идеи. Они вопили «Ложь» и «Неправда!» прямо посреди наших выступлений.
В конце раунда мы обменялись со своими павшими идолами вялыми рукопожатиями. Светская беседа теперь тем более не заладилась. На наш взгляд, это был довольно странный способ знакомства. «Извините, ребята, это ваш тренер сказал нам сделать это с вами», – признался один из них.
Но сам тренер нашим жалобам совсем не сочувствовал. «А знаете, что говорил своим командам один из тренеров Квинсленда? „Бери соперника за горло“». Последнее слово он растянул так, что каждая согласная и гласная стали отдельными слогами. «Послушайте, ребята, вы хорошие, честные спорщики. Но есть команды, которые будут играть грязно и поливать вас грязью. Конечно, вы можете смотреть на них с презрением. Но знаете что? Это не защитит вас от проигрыша, если вы не будете знать, как реагировать на наглецов».
«Хорошие участники дебатов часто проигрывают плохим, если те мошенничают», – закончил тренер.
На следующих нескольких тренировках мы анализировали действия оппонентов-задир. Мы узнали, что нечестность дебатов может проявляться миллионом разных способов, но базовая физика проста. Задиры и хулиганы, как правило, используют один из следующих четырех образов.
ПлутПлут никогда не отвечает на аргумент прямо, но понимает, что делать это надо тонко. Его фирменный прием – разворот на 180 градусов. Вместо того чтобы игнорировать какой-то момент, что было бы слишком очевидно, плут комментирует тот или иной аспект более широкой темы, но не по тому аргументу, на который ему нужно ответить.
«Угольные электростанции вредны для окружающей среды. Они усугубляют климатические изменения».
«Климатические изменения означают, что нам нужны надежные источники энергии, такие как угольные электростанции».
Иногда такой разворот работает как наступательная тактика. Один из примеров – нападки аd hominem (переход на личности), рассчитанные на переубеждение, но направленные не на аргумент, а на того, кто его продвигает («Вредны для окружающей среды, говорите? Но ведь вы, кажется, водите внедорожник?»). Еще один пример – tu quoque, проще говоря, «сам дурак» («Вредны для окружающей среды? Так ведь и ветряные мельницы тоже вредны»).
Лучшая реакция в такой ситуации – упорно придерживаться нужного курса и настаивать на исходном аргументе. Это порой сложно, особенно когда атака носит личный характер или изначально лжива. Но если мы смягчим аргумент, который плут предпочел бы игнорировать, он наверняка проскочит. Если же выстоять не получается, можно и тут обойтись без сдачи: внести некоторые поправки, но при этом настоять на возвращении дискуссии к исходной теме.
ИскажательЭтот человек, как вы, конечно, поняли, искажает аргументы оппонента. Не найдя возможности успешно отреагировать на исходный аргумент (или не желая этого делать), он создает его искаженную версию («чучело») и делает вид, будто разносит ее в пух и прах.
«Граждане должны иметь право владеть огнестрельным оружием».
«Вы хотите сказать, что общественная безопасность должна быть принесена в жертву личной свободе? Типично либертарианский аргумент».
Такие аргументы-«чучела» часто расширяют то, что нужно защитить первому спикеру, налагая тем самым на него дополнительное бремя доказывания. Они превращают максимально конкретное утверждение в общий, всеобъемлющий принцип («право владеть огнестрельным оружием» превращается в «общественную безопасность, принесенную в жертву»); проводя аналогию с похожим кейсом («если вас устраивают ружья, почему бы не разрешить и другое оружие?») или четко категоризируя предложенный аргумент («типично либертарианский аргумент»).
Лучший способ борьбы с такими задирами – сразу исправить их. Для этого нужно еще раз повторить и исходный аргумент, и его вариант после искажения; если необходимо, объяснить, что именно и как было переиначено, и вернуться к обсуждению фактического утверждения.
КрикунКрикуны – мастера опровержения, но они никогда не высказывают собственных позитивных аргументов. Для них ничто не бывает достаточно хорошим. Их основная стратегия – постоянные нападки и атаки.
Концепция подобных пререканий описана еще в базовом санскритском тексте ортодоксальной философской школы «Ньяя-сутры», датируемом примерно VI веком до нашей эры[105]. В нем различаются три вида споров: хорошая дискуссия, или диспут (вада), когда стороны придерживаются четких, аргументированных доводов; плохая дискуссия (джалпа), включающая в себя ряд недобросовестных тактик, и дискуссия ради дискуссии (витанда), в которой участвует критикан, никогда не предлагающий позитивных контртезисов.
Поскольку крикуны никогда не фиксируют конкретную позицию, они могут постоянно перемещать стойки ворот для своих оппонентов. Именно это имела в виду американская писательница, лауреат Нобелевской премии Тони Моррисон, написав: «Очень серьезная функция расизма – отвлечение внимания… Кто-то говорит, что у тебя нет своего искусства, и ты копаешься в этом. Другой говорит, что у тебя нет своего королевства, и ты начинаешь копаться и в этом… И всегда находится что-нибудь еще»[106].
Иногда крикуны добиваются своего потому, что их тактика подразумевает позицию, которую они могут правдоподобно отрицать. Например, в недобросовестном приеме под названием «собачий свисток» используется расплывчатый язык, несущий для некоторых людей более конкретный посыл (например, «закон и порядок» вместо «ужесточение полицейского контроля в малообеспеченных местных сообществах»).
Лучшая реакция на тактику крикуна заключается в том, чтобы зажать его в определенной позиции, зафиксировать его в ней. Для этого, например, можно задать вопросы вроде «Итак, во что же вы действительно верите?», или «Что мне нужно доказать, чтобы убедить вас?», или «Что именно вы хотите этим сказать?».
ЛжецЛжец, как водится, лжет. Он делает заявления, которые сам считает ложными, чтобы ввести в заблуждение другую
