Кукольный Дом (СИ) - "kisvatera."

Не успела я и скривиться от произнесённого, как неизвестный мужчина-дворецкий за цепь вывел к Ричардсону обнажённую девушку в наручниках, к которым и было закреплено железное сплетение. Маска ужаса застыла на моём лице, а ноги чуть ли не подкашивались. Они действительно вывели её словно животное.

— Вы ведь знаете, куколки, что делитесь на два типа, — мужской голос вдруг превратился в подозрительно и наиграно ласковый, из-за чего ещё больше становилось не по себе, — девственниц и опытных. У нас уже был кошмарный и непростительный инцидент, когда покупателю вместо невинной овечки досталась порванная дрянь, — на последних словах он снова сорвался на ярость, и я непроизвольно вжала голову в плечи. Мне сразу стало ясно, о чьей персоне велась речь. — И больше я не позволю такому повториться.

Директор молча протянул руку, и дворецкий вложил в неё цепь. Ричардсон рывком потянул ту в свою сторону, да так сильно, что бедная девушка чуть не упала лицом вперёд, еле сохранив равновесие. С её губ успел сорваться лишь хрип и скуление — судя по её раскрасневшемуся, опухшему лицу, голос осип от слёз.

— Умоляю, простите, я не ведала, что творю…

Тихо начала воспитанница, но мужчина не дал ей шанса договорить. Взявшись за цепь поодаль от конца, он со всего размаху ударил виновницу по спине. С диким воплем она упала на колени, ударившись о пол грудью и подбородком, а я непроизвольно выгнула спину и ахнула в ужасе, словно частично взяла её боль на себя. Где-то в переносице начало болезненно жечь, черепная коробка слишком давила на виски, а попытка вдоха застряла прямо поперёк горла.

— Тебе не давали слова, грязная шлюха! — Оскалился Ричардсон, а после начал ходить вокруг бедняжки, словно зверь около добычи. — Как вы уже поняли, милые дамы, — всего мгновение — и его настрой вновь сменился на спокойный. Я даже не успевала удивляться, как быстро он умеет переобуваться, — это… — директор брезгливо указал на девушку звякающей цепью, будто не признавал в ней человека, — яркий пример того, что будет с любой из вас, кто посмеет пойти против законов нашего Дома.

В доказательство серьёзности своих намерений он снова с силой замахнулся и оставил удар на женской пояснице. Я зажмурила глаза на несколько секунд в надежде, что мне просто снится кошмар, но, открыв их, вернулась в отвратительную реальность. Комнату полностью заполнили её плачь и стоны боли, было слышно, как тяжело ей давалось даже просто дышать.

И никто не выдвинулся против такого зверского произвола. Даже я. Я вновь эгоистично выбрала своё благополучие, пока моё сердце кровью обливалось за эту воспитанницу.

— Мало того, что эта потаскуха трахалась непонятно с кем, — Ричардсон схватился за корни коротко остриженных, девичьих волос и потянул вверх, представляя нашему взору измученный лик, — так ещё и умудрилась подцепить какую-то дрянь. Тебя теперь даже продать не получится, паршивая псина!

С этими желчными словами мужчина с размаху ударил воспитанницу лицом в пол. Я тут же зажала руками рот, лишь бы не сорваться на вопль, пока уже неконтролируемая из-за страха и паники дрожь пробирала всё моё тело, а слёзы жгли глаза. Я молча молилась, чтобы девушка осталась жива. И словно в ответ через несколько секунд её плечи начали подрагивать.

— А что насчёт вас, дамочки, — теперь он обращался исключительно к служанкам, — если подобная история повторится и мы узнаем, что вы прикрываете своих подопечных, то вас будет ждать та же кара.

Безмолвное смирение толпы послужило ответом, что лучше все будут покорны, нежели окажутся на месте бедняжки.

— Ну и последнее, — ехидно проговорил Ричардсон, — раз тебе так хотелось стать потаскухой, а не частью высшего общества, то пусть все об этом знают. Любуйтесь, милые куколки, что бывает с такими, как это животное! Майкл, прошу, — директор скинул на пол цепь и жестом руки указал на мученицу.

Дворецкий подошёл к воспитаннице встал на колени, чтобы быть на её уровне, и стал снимать штаны. Это и возмущало, и смущало одновременно. Гнев и безысходность разгорались в груди от осознания происходящего.

Они хотят осквернить её при всех.

— Умоляю, не нужно, нет… — вновь заскулила та, но никто из мужчин даже не обращал на это внимание.

Из внутреннего кармана пиджака Майкл достал уже знакомый предмет. Подобный презерватив мы видели на занятии Корнелии, вот только этот был каким-то другим. Словно деформированным. Издалека я не смогла достаточно хорошо рассмотреть.

— Только не снова, прошу, я не выдержу… — продолжала хрипеть она.

Я зажмурила глаза, не в силах продолжать смотреть на девичьи мучения. До последнего верила в чудо, что сейчас я открою глаза и увижу потолок своей комнаты. Но все надежды окончательно рассыпались в прах, когда пространство вновь заполнилось её криком. Я распахнула веки, и всё вокруг резко поплыло перед глазами. Не уверена, была ли это игра моего воображения или действительность, но увиденное повергло меня в шок.

По внутренней стороне бедра воспитанницы текла кровь. И, делая вывод из её слов, такое происходит не первый раз.

Они убивают её морально и физически у всех на глазах. И никто не спасёт её, пока она в стенах «Кукольного Дома».

Я больше этого не вынесу.

Поблагодарив саму себя за то, что слегка припозднилась, отчего стояла практически в самом конце, я выбежала на ватных ногах из зала с диким порывом тошноты. Не помня как, добежала до первого попавшегося туалета, заперла дверь на замок и вывернула из себя всё содержимое желудка. Из-за истерики я перестала быть хозяйкой своему телу: конечности поневоле дрожали, слёзы непрерывным потоком текли по щекам и душили, а голос еле-еле сдерживался, чтобы не сорваться на крик.

Сейчас я ощущала себя беспомощной слабачкой как никогда ранее. Умыв лицо, а после подняв взгляд на зеркало перед раковиной, я взглянула на своё отражение. Глаза раскраснелись, а нижняя челюсть непроизвольно подрагивала. Я себе противна. Не пытаясь противостоять такому отвратительному беспределу, своим бездействием я только смиряюсь и поддерживаю происходящий кошмар. Однако что может изменить одна девчушка, не имеющая ничего, против сотни подчинённых и запуганных людей, которые не рискнут пойти против тирании? Ничего. Героизм одного бессмыслен, если после него не последует изменений. Безвыходность ситуации только глубже погружает меня в отчаяние. Сломаться и подчиниться — единственный выход.

Ещё несколько раз умывшись холодной водой, более-менее успокоившись и восстановив размеренное дыхание, я собрала оставшиеся крупицы сил и вышла из уборной. И тут же вскрикнула от внезапности, не ожидая встретить кого-либо прямо за дверью.

— Добрый день, мисс Офелия, — снисходительно улыбнулся Штерн, держа руки за спиной.

Только его сейчас не хватало.

— Добрый день, мистер Штерн, — я склонила голову в ответ.

— Видимо, нам есть о чём поговорить с вами. Пройдёмте в мой кабинет.

— Благодарю за заботу, но я так не думаю, — ответ вышел излишне напряжённым. Что ему нужно?

— Мисс, кажется, вы не поняли, — с его губ сорвался смешок, — это не предложение. Это приказ. Если, конечно, вы не предпочитаете разбирать проблемы напрямую с господином Ричардсоном.

От такой наглой угрозы гнев вновь начал подниматься откуда-то из недр, заслоняя собой страх.

— А я думала, что психологи не используют шантаж, — я старалась сохранять спокойствие, но несколько капель яда всё же просочились в голосе.

— Ох, это вовсе не шантаж, что вы, — отмахнулся Генри, — всего лишь предупреждение, а выбор уже исключительно за вами.

Призрачная возможность выбора. Прекрасно.

Мне ничего не остаётся, как смиренно улыбнуться и пройти с мужчиной в его кабинет.

— Итак, — начал он, расположившись в своём кресле, — по всей видимости, произошедшее на собрании произвело на вас неизгладимое впечатление, — это ещё очень мягко сказано. — Давайте обсудим ваши чувства. Эмоции нельзя оставлять не выговоренными в себе, иначе они начнут действовать против вас самой.