Ночная сказка - Джон Хоул

А потом взгляд Гарриет упал на другую газету. Явно не прочитанная, она лежала свернутой в трубочку перед другим мужчиной. Казалось, этот розовый сверток служит ему талисманом. Мужчина, ухмыляясь, смотрел на Гарриет. Она широко улыбнулась и направилась прямо к его столику. Когда он встал, чтобы пожать ей руку, сердце женщины подпрыгнуло у нее в груди. Перед нею стоял коротенький, толстый и мордастый мужичок, которому, пожалуй, уже перевалило за пятьдесят. У темных глазок этого типа было странноватое выражение, а на лацканах черного пиджака засохли ошметки пищи. Усевшись за столик, Гарриет взяла в руки стакан с минеральной водой и завела беседу. Перед нею стояла невеселая перспектива. Он напоминал ей жабу — огромную толстую жабу с налитыми кровью глазами. Когда он говорил, с его мясистых губ то и дело срывались брызги слюны. У него был северный выговор, а звали его Грэхем.

Грэхем торопливо опорожнил свой бокал с виски, а затем они спустились по роскошной лестнице в ресторан. Гарриет была чуть не на голову выше его. Придерживая ее за локоть, Грэхем повел Гарриет к столику; посетители ресторана недоуменно оборачивались на странную парочку. Интересно, спросила себя женщина, не превратится ли он в прекрасного принца, если она поцелует его? При одной мысли об этом Гарриет затошнило. Они уселись, и она сразу же подметила, каким удовольствием засияла его физиономия — от его внимания не укрылось, что мужчины провожали похотливыми взглядами его спутницу. Может, с нее уже довольно?

Она будет целых три часа разговаривать с ним и восторгаться его умом, внешностью и поведением, а затем пойдет домой. Ей даже подумать страшно, что можно пойти на что-то большее.

Впрочем, похоже, ни на что большее он и не рассчитывал. В этом Грэхеме не было ничего такого, что выдавало бы его похотливые мысли. Что и говорить, на вид он весьма непривлекательный, но у него приятная улыбка и говорит он дружеским тоном. Жена его умерла (разумеется). Живет он в Смити-Бридже, это недалеко от Рочдейла, держит типографию, где изготавливают упаковку для продуктов питания и «тому подобное». Дважды в год он приезжает в Лондон на какое-то шоу в «Олимпии» — можно не сомневаться, что оно касается этих его упаковок.

С Гарриет у него не было ничего общего. Они смотрели разные телепрограммы, читали разные журналы, интересовались разными видами спорта и культуры. Гарриет пришло в голову, что если бы она увлекалась политикой, то уж во всяком случае не той, которая бы привлекла ее спутника. Эти люди были настолько разными, что вполне могли бы считаться представителями разных галактик. Гарриет возблагодарила Бога за то, что так тщательно приготовилась к работе. Собственно, она сидела за спиной у Наташи и слушала, как та хрипловатым таинственным голосом болтает с Грэхемом Канлиффом и развлекает его.

Чувствуя, что неплохо справляется со своей ролью, Гарриет позволила себе большой бокал вина. Это было против ею же придуманных правил, но вино немного ободрит ее, и к тому же она ведь вернется на ночь в дом на Флиткрофт-Мьюз, не так ли? Она уйдет от него до наступления полуночи. Этакая маленькая Золушка. Впрочем, надо радоваться тому, что ей так много удалось сделать. Причем сделана работа была неплохо.

Когда дело дошло до десерта, Гарриет принялась яростно спорить сама с собой. Что и говорить, этот тип был просто омерзителен, но ведь ей с самого начала было известно, что дело придется иметь со всякими мужчинами. Кстати, мир полон этих самых омерзительных типов, которые пребывают в уверенности, что сумеют купить себе дорогую игрушку. Она целых два месяца готовилась к этому! Наташа была готова справиться с чем угодно, и вот теперь это «что угодно» всплыло на поверхность. Так неужто она струсит и убежит? В этом была ее работа, и она не собиралась прятаться, едва учуяв неприятный запах изо рта! Да он, похоже, довольно добрый пожилой мужчина! И все время смеется над ее шутками. Правда, Грэхем то и дело искоса поглядывал на ее грудь, но ведь, честно говоря, ее профессия предполагает, что мужчины будут не только смотреть на ее бюст, но и трогать его. Впрочем, он не сделал ни одного непристойного намека. Он был вежлив и внимательно выслушивал все, что она ему рассказывала. И довольно забавно рассказывал о жизни его провинциального городка, о его работе и тому подобных вещах. И что самое главное — он платил деньги. Именно его деньги, заработанные Наташей, должны были пойти на спасение семьи Хэллоуэй. Страх боролся в Гарриет с жадностью.

Извинившись, она направилась в дамскую комнату и внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале. Неужели все построенные ею замки — из песка? Неужели вся ее затея, по выражению Питера, просто идиотская, пустая выдумка? Неужели Питер был прав, назвав ее дурой? Неужто она не сумеет перешагнуть эту черту? А что она скажет Питеру за завтраком? «Прости, Питер, но он был коротеньким, противным и носил нейлоновую сорочку»? Гарриет так и представляла себе, что Питер будет добр к ней, все поймет, но на лице его будет выражение, которое она называла «я-же-тебе-говорил». Это будет означать, что он куда лучше ее. Всегда. Она должна быть смелее. Наташа может сделать это. Должна сделать. Она и не думала, что ей будет легко. Вообще-то именно поэтому не все люди делают это.

Взяв себя в руки, она заставила Наташу вернуться за столик. «Вперед!» — приказала она себе. Покачивая бедрами и спокойно улыбаясь, она прошла мимо столиков.

Грэхем заказал себе бренди. «Хочешь выпить, крошка?» Отказавшись от выпивки, Гарриет села рядом с ним и положила руку на спинку его стула. Сквозь пиджак она чувствовала исходящее от него тепло. Про себя женщина повторяла, что надо быть смелой. Грэхем, запинаясь, отвесил ей несколько неуклюжих комплиментов. Он явно немного нервничал. Гарриет догадалась, что он хочет что-то сказать, но пока не решается. Он сообщил ей, что его мать (давно умершая, упокой Господь ее душу) похоронена в прекрасном месте, у нее такая могилка, там всегда так тихо… «Господи, — подумала Гарриет, — этот тип хотел бы трахнуть свою мать». Грэхем тем временем продолжал гнуть свое: его мать была знахаркой, обладала даром ясновидения или чем-то вроде этого. А как Наташа относится к этому?

— Не знаю даже, Грэхем. Да, временами мне кажется, что я умею читать мысли. Впрочем, о человеке многое можно сказать, если хорошо знаешь его. — Она говорила с русским акцентом. — Ну-у-у… Если хотите, могу попробовать прочесть ваши мысли.

Грэхем, похоже, так перепугался, что Наташа встревожилась.

— Интересно, получится ли у меня… — Замявшись на мгновение, она ухватила пальцами толстую мочку его уха и прошептала ему; — Вот, к примеру, права ли я, думая, что, хоть мы и провели неплохо время за обедом и мне было очень интересно разговаривать тут с тобою, ты бы предпочел пойти со мной в свой номер в отеле?