Вынужденное знакомство - Татьяна Александровна Алюшина

И Полина, напутствованная рыдающей Елизаветой Егоровной, поехала в древний русский город. К бабушке.

В восемь утра она уже разговаривала с врачом, не успевшим уйти домой после смены, который принимал ночью по «Скорой» Василису Макаровну.

– Состояние очень тяжелое, – принялся объяснять доктор, но, увидев, как, побелев, резко изменилась в лице девушка, заспешил успокоить: – Но не совсем безнадежное. – И попенял: – Что ж вы так реагируете. Я понимаю, любимая бабушка, но надо же держаться.

– Я постараюсь, – вяло пообещала Полина, которую словно дрыном по голове шибанули, когда услышала вот уже второй раз повторяющимся кошмаром диагноз: «состояние очень тяжелое».

– Ничего, – подбодрил девушку доктор. – Нам удалось купировать приступ, и сейчас мы поддерживаем ее медикаментозно и на аппаратах в стабильном состоянии, значит, надежда есть. Так вот, – продолжил он, устало потерев лоб рукой, – думаю, вам прекрасно известны все ее диагнозы и нет смысла их перечислять. К нам Василиса Макаровна поступила с острой сердечной недостаточностью. Да, приступ был очень тяжелый, и шумы в сердце, и еще целый букет сопутствующих ее диагнозу осложнений. Но, повторюсь, нам удалось остановить процесс ухудшения и стабилизировать ее.

– Какие прогнозы? – спросила, заглядывая с надеждой в лицо доктора, Полина.

– Ну какие прогнозы, – пожал тот плечами и вздохнул нерадостно. – Надеемся на лучшее. Многое будет зависеть от ее настроя и желания справиться с недугом, от хорошего ухода и реабилитации в дальнейшем.

– Будет самый лучший уход из всех возможных и реабилитация обязательно, – насколько могла твердо заявила Поля и попросила: – Только сделайте так, чтобы она выжила.

– Будем стараться, – не пообещал ничего конкретного доктор.

– И да поможет нам наконец хоть что-нибудь… – выдохнула Полина, чувствуя подступающие, совсем близкие бессильные слезы.

– Э-э-э, нет, Полина, так не пойдет, – отчитал ее доктор, – с таким настроением вы Василисе Макаровне только навредите.

– Нет-нет, я не буду, – торопливо заверила она и попыталась что-то объяснить: – Просто у нас в семье беда за бедой, неприятности и проблемы, а тут еще и бабуля… – И пообещала твердо: – Я держу себя в руках. Держу. И ее не расстрою, поверьте. Я могу ее сейчас навестить?

– Вообще-то нет, – протянул задумчиво доктор. – Но в качестве исключения и если действительно не расстроите…

Посомневавшись, доктор таки разрешил короткое посещение, строго предупредив:

– Только не больше десяти минут. Она слишком слаба, чтобы вообще разговаривать, но вас ждала, думаю, ей на пользу пойдет, если увидит, что родные приехали и теперь находятся рядом. И только положительные эмоции, Полина.

Да уж где их взять-то, те положительные, кто бы ей сказал, она бы сбегала, вздохнула про себя Поля. Постояла перед дверью палаты, вдохнула-выдохнула пару раз, даже коротенько перекрестилась на всякий случай и осторожно, стараясь не шуметь, вошла в палату.

Бабуля лежала на кровати, пряменько вытянувшись солдатиком под одеялом, лишь рука, к которой была присоединена капельница, лежала поверх него. Она вдруг показалась Полине такой маленькой, такой хрупкой и беззащитной, что в носу мгновенно предательски защипало, а к глазам рванули слезы.

Нельзя!

«Нельзя, Ержин твою Попаданыч и ядрен тебя батон, Полина!» – одернула она себя мысленно гневливым окриком.

Справилась как-то, справилась…

– Бабуль, – шепотом позвала Поля, суетливо сдернув тыльной стороной ладони одну-единственную, прорвавшуюся через баррикады запретов слезинку.

Василиса Макаровна открыла глаза и посмотрела в упор немигающим, строгим взглядом на внучку.

– Что с Настей? – спросила она прямо о самой большой своей сердечной тревоге.

– Настю действительно похитил бандит. Ее ищут все – и полиция, и ФСБ. Даже Вася искал вместе с ними, через интернет по своим программам. Не знаю как, но он сотрудничал с органами все это время. Долго не было никаких сведений, а совсем недавно нам сообщили, что смогли-таки выйти на их след. И даже нашли свидетеля, достоверность показаний которого подтвердилась, который рассказал, что видел Настю и она была жива и здорова, ее не били, не унижали и не пытали. Теперь поиски ведутся еще интенсивней, но нам специально ничего не говорят, чтобы мы ненароком не провалили операцию, потому что бандиты могут за нами следить и слушать наши разговоры.

– А твой телефон где и всякая другая техника? – сразу же сообразила все правильно бабуля.

– Телефон в кабинете у врача, – улыбнулась такой живой бабулиной разумности Поля, – а другой техники у меня нет.

– Ну что мне не сказали, я понимаю. Только толку-то от той вашей конспирации, – пожурила бабушка и спросила тревожно: – Как думаете, найдут они ее?

– Да мы уж сомневаться начали, а теперь надежда появилась, и серьезная, – старательно подбирая слова, чтобы не оплошать и не раскраснеться, соврав ненароком и выдавая себя, ответила Полина.

– Зачем она этому ироду понадобилась-то?

– Не знаю, ба. Точно никто не может сказать. – И тут же ушла от этой скользкой темы: – Ты прости, но на самом деле мы толком ничего не знаем и говорить не можем. – И попросила: – Только, бабуль, очень надо, чтобы ты справилась с недугом своим и встала на ноги. Очень надо. Саввушка к тебе рвется, да и Васе, если честно, надо бы у тебя пожить, восстановиться, и забота о тебе отвлечет его от дурных мыслей.

– Да понимаю я, Поленька, – потеплела взглядом Василиса Макаровна. – Понимаю. Постараюсь с сердчишком своим договориться. Это я просто слабину дала, а так я бодрая, тебе и Марина подтвердит.

– Вот и договорились, – улыбнулась ей Полина. – Я пойду, мне всего на пару минут разрешили к тебе зайти для душевного ободрения. – И усмехнулась: – И твоего, и моего. Я приду вечером, в часы для посещений. Принесу тебе чего-нибудь вкусненького, если доктора разрешат.

– Да не надо мне ничего, – явно устала от разговора бабуля и отпустила внучку: – Иди. Я посплю.

Полина наклонилась, придвинулась к ней поближе, поцеловала в холодную морщинистую щеку и прошептала на ухо:

– Я тебя люблю, бабушка. Очень. Держись.

– Уж постараюсь, – прошептала Василиса Макаровна в ответ.

С Мариной Полина встретилась у выхода из больницы.

– Поленька! – затараторила громогласно женщина, разулыбавшись во всю ширь, как только заметила девушку. – Как хорошо, что вы приехали! – И тут же, практически без всякого перехода лицо ее трагически скривилось, из глаз брызнули слезы, и она запричитала, настолько же громко, как радовалась пару секунд назад: – А у нас-то вон беда какая с Василисой-то Макаровной!

– Так, стоп! – остановила готовую всерьез разразиться слезами женщину Полина. – Марина, с бабулей все будет в порядке, мне врачи пообещали. Правда, предупредили, что потребуется очень хороший уход за ней.

– Так уход мы обеспечим, Поленька! – снова без всякого перехода